Книга Детский сеанс. Долгая счастливая история белорусского игрового кино для детей - Мария Георгиевна Костюкович

будущих взрослых, которые покажут ее своим детям.

Надо сказать, инопланетная цивилизация невероятно искусна: по крайней мере, они сумели запулить посланца на Землю со снайперской точностью – мальчик приземлился и был найден в леске недалеко от егерева дома накануне Рождества. Тонкоголосая песня, одна из двух звучащих в фильме, как раз о рождественском духе и семейном счастье. К найденному младенцу тянутся с дарами сельчане, и здесь нам, несомненно, по-джокондовски улыбается библейский мотив. Если хотите, продолжите его – у вас получится вывернутый наизнанку библейский сюжет о спасителе, и вы услышите, как едва слышно сказка перекликается с евангельским текстом. Я не стану отвлекаться на этот удивительный, иллюзорный пласт в глубине сказки, чтобы не утонуть в новой бездне, которую Инна Веткина открыла в сюжете Уайльда. Егерь спас звездного младенца – вот начало.

Между этими событиями и продолжением истории проходит десять земных лет (а в совершенной цивилизации – десять минут, и простой подсчет в этом случае покажет, что инопланетяне страдали от странного неудобства еще на десять земных лет раньше: как же долго егерь смотрел в небо, с какой долгой одинокой тоской). За это время мальчик-звезда не взглянул на небо ни разу, чем подтвердил, что принадлежит невероятно бесчувственной цивилизации. Зато не раз показал свое непревзойденное совершенство, которое признали и дети, крича «Ты такой! Ты самый-самый!»

Павел Чернышев в роли Звездного мальчика в фильме «Сказка о Звездном мальчике»

Но история его высокомерия и жестокости еще не началась – это только присказка, а сказка начнется в тот момент, когда цыганка из бродячего цирка нагадает Звездному мальчику по руке и откроет ему правду его появления на свет. Не звездное происхождение дает мальчику жестокость, а знание о нем. Он позволит себе презирать других лишь когда узнает, что он нездешний. Древнее, живущее в уме, а не в душе неравенство крови, мать всех чудовищ – им, а не чувством собственного превосходства становится одержим Звездный мальчик. До этих пор он не думал, что его прекрасные способности могут быть поводом презирать, а теперь изо всех сил старается быть иным, не таким, как земные дети, и снискать судьбу, достойную небесного происхождения.

Вот примечательный диалог с егерем – услышьте, сколько доброты и чуткости в словах егеря, которому советская воспитательная традиция велит скорее внушать мальчику, что он плох и недостоин любви:

– У тебя нет сердца.

– Мне не нужно никакого сердца. Я должен стать самым сильным, умным, богатым.

– А что значит богатым?

– Я не знаю. Но я должен им стать. Так я устроен.

– Ну, тогда ты должен стать кавалером инфанты. Странные мысли приходят к тебе, малыш.

– Не более странные, чем к тебе, егерь.

Здесь находится устье, где одна сказка впадает в другую. Мир, созданный Инной Веткиной, не скрывает, что, кроме воспитания чувств, есть еще непростой душевный труд: детям – принять своих родителей, родителям – своих детей. В путь Звездный мальчик отправляется только после первого жестокого разочарования – после первого провала в этом огромном труде, к которому оказалась не готова его хиленькая совершенная душа, завороженная романтической загадкой родства: мать пришла к нему нищенкой, а не ослепительной дамой. Путь одного странника приводит в движение всю землю и вселенную. Все срываются с мест: егерь, художник, мальчишки, мать, карлик, бродячие артисты – все пускаются в путь.

Что же, мальчику не откажешь в отваге, но даже его бесчувственное созвездие возмущено тем, что он прогнал мать. Так почти незаметно чуткость и сострадание называются естественными свойствами всего живого, Вселенная, по Веткиной и Нечаеву, добра, и человек от природы добр. Изо всех персонажей Веткиной и Нечаева только Звездный мальчик, носитель явных примет героя-принца, совершает самую трудную душевную работу – один, по своей воле, без учителей и помощников учится доброте. Этому посвящена вторая серия, в ней снова проявляется главная тема Инны Веткиной – тема близнечности, и мальчик, пустившись в путь за желанной судьбой, встречает двух своих двойников. Эта тема всегда расстилается широко, от двоякости до рифмы, и делает персонажей зеркалами друг для друга, или эхом, как называет это один из них.

Вот главный вопрос о Звездном мальчике: что заставляет его сердце добреть? У Оскара Уайльда – долгие страдания, рабство, одиночество и, кроме того, уродливая внешность, которую он получил в наказание за жестокость. Иными словами, основа прощения – раскаяние. Мир Инны Веткиной добрее, чем мир Оскара Уайльда, и для смягчения сердца достаточно малого: жалости к себе и еще зеркала – эха. Это может показаться абсурдным, но Звездный мальчик начал путь к доброте с того, что испытал единственное ему доступное чувство – жалость к себе. Потом на ней вырастет жалость к другому.

Мальчик одолел самую трудную задачу – увидел себя со стороны, благо об этом дважды позаботилась добрая вселенная. Дважды – потому, что для завершения душевного пути Звездный мальчик должен встретить еще одного двойника, чтобы взглянуть с высоты себя нынешнего на себя прошлого и проявить свои новые душевные свойства. Вторым двойником будет инфанта, совершенный ребенок, образ упоенного собой детства. Но для того, чтобы мальчик, недавно похожий на нее, сумел произнести «Я никогда больше не буду с вами играть, потому что у меня теперь есть сердце», должны столкнуться самые неразличимые близнецы – действительность с иллюзией. Самое важное столкновение в сюжете – первая встреча карлика со своим отражением в зеркале, или эхом. Душевный труд, с которым не справился великодушный милый карлик, – приятие себя настоящего. Душевный труд, с которым впервые справился Звездный мальчик,– милосердие. Солгав влюбленному карлику о значении слова «карлик», которым его назвала инфанта, Звездный мальчик впервые был милосердным.

Так выводится непривычная для советских киносказок формула добра: добро – не «послушание» и не «не зло». Добро есть любовь, а любовь – совершенное всеприятие, сострадание всему: и страданию недоброго тоже. В перекличке душ, показывает Инна Веткина, добро рождается из такого сора, какой неведом даже стихам. Недобрая инфанта остается совершенным, «непоротым» ребенком, потому что не способна сострадать, и кажется, это ее, а не Звездного мальчика, зашвырнули на Землю с другой планеты, чтобы уничтожить источник утомительных чувств. Встретившись с другим таким же, «заброшенным с неба» ребенком, она становится для него опорой в выборе. Кажется, здесь сверкает математическая шутка «минус на минус дает плюс». Дорого стоит чудный сюжетный ход, когда наперекор инфанте Звездный мальчик впервые признает мать:

– Найдите его родителей. Не с неба же он взялся.

– У меня есть мать!

– Какая-нибудь королева?

– Она нищенка!

Принимая свои слова, сказанные от гордыни, Звездный мальчик вырастает к любви и спасает маму от преследования. Ему не приходится много страдать, потому что душа