Книга Ариэль. Другая история русалочки - Лиз Брасвелл

от удивления глаза.

– Эрика. Я поцеловала Эрика. Мы поцеловались. Эрик и я поцеловали друг друга.

– Когда? Как? Что? Почему? То есть... почему только сейчас? – добавила она, стараясь, чтобы её голос звучал более буднично.

– Прежде это казалось неуместным, – произнесла Ариэль, пожимая плечами. – Было слишком много других вещей, которые нам требовалось обсудить, спланировать...

– Ты такая странная! – практически вскричала Аттина. – Как и он. Слыханное ли дело – человек ждёт, чтобы поцеловать русалку! Должно быть, он тоже странный. Как это было?

– Совсем не похоже на подростковые фантазии, – ответила Ариэль, печально улыбаясь. – Но это было искренне, и это было... неплохо.

– Что ж. Возблагодарим моря, – пробормотала Аттина. – Кое-что сдвинулось с места. А как продвигаются поиски нашего отца?

– Я над этим работаю. Думаю, нам придётся сделать так, чтобы тирулийцы... гм, люди позаботились об Урсуле за нас. Это непросто. Возможно, ты могла бы помочь, предложив какую-нибудь идею, как в случае с Празднованиями?

– Конечно. Просто скажи людям, что она на вкус как конфета, – ответила Аттина сухо. – Или что кусок её мяса может излечить их болезни.

– Спасибо. Я приму твоё предложение к вдумчивому рассмотрению, которого оно достойно.

– Обращайся, сестрёнка.

Себастьян семенил по морскому дну к ним навстречу. Маленький краб выглядел очень довольным собой. Над ним с точно таким же видом плыл Трелл.

– Не говори об этом! – прошептала Ариэль.

– Не говорить о чём? – с невинным видом поинтересовалась Аттина.

Царица в отчаянии поднесла к губам палец, словно говоря сестре «тсс», чуть заметно указывая подбородком в направлении своих друзей.

– Что ты делаешь? Не думаю, что я изучала это слово на языке жестов... – произнесла Аттина, выглядя совершенно сбитой с толку.

Ариэль метнула на неё яростный взгляд.

– О! Постой-ка, а ты не думаешь, что твоим друзьям тоже следует об этом знать? – не унималась старшая из дочерей Тритона.

– Знать что? – с любопытством спросил Себастьян, подойдя к ним.

Ариэль поднялась со своего кресла, распрямив тело в воде и сжав кулаки по обе его стороны. Девушка жалела о том, что не может устроить сестре взбучку, как в былые дни.

– О, что вся эта ситуация с Празднованиями равноденствия и Прозерпинскими церемониями благополучно разрешилась. Она с этим разобралась, – ответила Аттина со сладкой улыбочкой на лице, смешливо глядя на царицу из-под ресниц.

– Но мы уже и так это знаем, – заметил Себастьян, сбитый с толку. – Ты решила, что петь будет сестра. Какие есть ещё новости? О... ты собираешься петь? – Его глаза закачались на своих стебельках – так он выражал крайнюю степень удивления. Он на цыпочках двинулся вперёд, осторожно постукивая клешнями, словно боясь спугнуть эту идею.

Аттина негромко хохотнула и уплыла прочь.

Ариэль посмотрела на маленького краба, испытывая угрызения совести. Русалка испытывала их с тех самых пор, когда решительно заявила ему о том, что она ни за что никогда не станет петь, находясь в статусе царицы. Девушка не изменила своё мнение на этот счёт. Но как ей объяснить это Себастьяну?

Она подумала о другом музыканте в её жизни, об Эрике. По-своему он любил слушавшую его произведения публику так же сильно, как и маленький краб; он дорожил расположением горожан и с нетерпением ждал показа «Сиренетты» на бис, который смогут посмотреть все те, кто пропустил первую постановку. Сочинять музыку – большое дело, но оба композитора сильнее всего ощущали, что их труды не напрасны, когда могли лично оценить реакцию своих слушателей.

«А это идея...»

– Себастьян, я не шутила. Я ни за что не стану петь перед публикой, пока я царица. Тем не менее, с учётом вышесказанного, – быстро продолжила девушка, поскольку по крабу было видно, что он вот-вот расплачется, – есть две вещи, которые мне нужно тебе сообщить. Первая – я хочу, чтобы ты уделил часть своего свободного времени на написание для меня арии (действительно великолепной арии), которую я торжественно исполню, когда мой отец вернётся на царский трон, а я смогу продолжить вести жизнь обычной русалки. Так мы отпразднуем его возвращение. Это будет грандиозное событие, Себастьян. Подобные вещи, как пленение и возвращение царя Атлантики, случаются не чаще, чем раз в тысячу лет.

Русалка видела, что Себастьяна прямо-таки разрывало на части. Его маленькие чёрные крабьи глазки лихорадочно закачались на своих стебельках. Всё в этой идее казалось привлекательным каждой части его натуры – от художника, получившего действительно особенную, сложную и интересную задачу, до простого маленького краба, которому было так важно, что его работа будет жить в памяти поколений вечно. И всё-таки это не было равносильно её согласию спеть сейчас. Он очень, очень сильно пытался об этом не обмолвиться. Ариэль прекрасно это видела.

– Что касается Празднований равноденствия, я планирую произнести речь перед всеми участниками и дать обещание не петь до тех пор, пока не вернётся мой отец, а также рассказать о мерах, предпринимаемых для того, чтобы ускорить его возвращение.

«Я что, только что сказала «ускорить его возвращение»? В следующий раз выберу выражение «применять синергизм» или вроде того...»

– А затем я заговорю об Арии возвращения и передам слово тебе, чтобы ты смог рассказать о своей композиции и её видении.

– Звучит в высшей степени мудро, – отметил Трелл. Он посмотрел на Ариэль, приподнимая один из кожистых выростов, на которых расположены его глаза, – из всех физиологически доступных ему движений это было наиболее приближено к подмигиванию.

– Не думай, что я не понимаю, что ты пытаешься сделать, юная леди, – пробрюзжал Себастьян. Но затем его тон сменился на мечтательный: – И всё же... я прямо вижу это... «Возвращение»! Все сидят в Большом амфитеатре... Нет! Мы создадим что-то уникальное! Мы построим совершенно новый амфитеатр!

– Гм, Себастьян, я ничего не говорила про новый...

– Места в нашем амфитеатре расположим с точностью наоборот! Наверху будут самые просторные из них, затем ряды будут становиться всё уже и уже, пока наконец на дне морском не останешься только ты. Нет! Мы организуем его на Сартопсовой насыпи, чтобы все могли видеть нас... Я хотел сказать – тебя... А затем я подниму свою клешню – вот так – и произнесу небольшую благодарственную речь за предоставленную мне возможность и триумфальное возвращение Тритона...

Ариэль заморгала.

– Там соберутся все, поскольку