Книга Детство - Карл Уве Кнаусгорд

— Прямо как изюмины, — сказал я.

Он взглянул на свои.

— И у меня тоже, — сказал он. — Представляешь, если бы у нас все тело становилось таким после купания!

— А мошонки-то всегда морщинистые, — сказал я.

Мы оба наклонились посмотреть, что делается там, внизу. Я провел пальцем по затвердевшим, но все же чувствительным морщинкам, и внутри у меня пробежал холодок.

— Приятно, когда там погладишь, — сказал я.

Гейр огляделся вокруг. Затем он завернул кран, пошел к вешалке, где на крючках висел ряд полотенец, и стал вытираться. Я взял в руку кусок мыла и запустил его по полу. Оно заскользило в угол напротив, отскочило и осталось лежать на решетке. Я выключил душ и собрался было последовать за Гейром, как вдруг ко мне привязалась мысль о том, что на полу валяется кусок мыла. Я поднял его и кинул в урну у стены. Прижался лицом к сухой ткани махрового полотенца.

— Представляешь, когда у нас вырастут волосы на писюне, — сказал Гейр и немного прошелся передо мной, ступая враскорячку.

Я засмеялся.

— Представляешь себе, если вырастут длинные! — сказал я.

— Аж до колен!

— Тогда их придется расчесывать!

— Или носить конский хвост!

— Или ходить к парикмахеру! Мне, пожалуйста, стрижку на писюне!

— Да, пожалуйста. А какую модель желаете?

— Ежиком, будьте добры!

Тут дверь открылась, и мы умолкли. На пороге появился пожилой, толстый дядечка с унылым выражением глаз, и опустевшее после нашего хохота помещение снова наполнилось негромким хихиканьем, после того как дядька поздоровался с нами вежливым кивком и застенчиво отвернулся от нас, снимая плавки. Собрав манатки, мы направились к двери. Выходя из душевой, Гейр на прощанье громко сказал:

— Небось, у него он совсем здоровенный!

— Или совсем малюсенький, — сказал я тоже громко, и мы, хлопнув дверью, вышли в раздевалку и побежали к своим местам. Сидя на скамейке, мы сначала посмеялись, гадая вслух, слышал он наши слова или нет, пока царивший здесь покой не передался и нам, и мы неторопливыми движениями насытившегося человека начали собирать вещи и одеваться. Единственными звуками, нарушавшими тишину, тут были шаги по линолеуму, шуршание натягиваемых на ноги брюк и просовываемых в рукава рук, хлопанье шкафчиков да изредка вздох распарившегося в душевой человека.

Достав из шкафчика рюкзак, я сложил в него купальные принадлежности. Сначала очки для плавания, их я немного подержал в руках, чтобы еще раз полюбоваться. Они были новым приобретением, и, глядя на них, я каждый раз испытывал удовольствие, что у меня есть такая вещь. Затем плавки, купальную шапочку, полотенце и, наконец, мыльницу. Своими плавными, округлыми очертаниями, зеленоватым цветом и легким запахом парфюма она принадлежала к особой сфере, отдельной от прочих купальных принадлежностей, связанной с мамой и ее частью вещей в шкафу: сережками, кольцами, флакончиками, пряжками, брошками, шарфиками и косынками. Мама, кажется, не подозревала о существовании такой сферы, иначе не купила бы мне тогда женскую купальную шапочку. Ведь женскаяя купальная шапочка относилась к той же сфере. Уж что-что, а это известно всем: каждая сфера абсолютно несоединима ни с какой другой.

Гейр рядом со мной уже почти собрался. Я встал, натянул трусы, отыскал шерстяные рейтузы, просунул в них одну ногу, затем другую. Затем подтянул их до пояса и только тогда стал смотреть в куче одежды, где там носки. Нашел только один и еще раз перерыл всю кучу в поисках второго.

Его не было.

Я сунулся в шкафчик.

Пусто.

О нет!

Нет! Нет! Нет!

В дикой спешке я еще раз перерыл все вещи, раскидал их в безумной надежде, что вот сейчас из этой кучи выпадет носок и я увижу его перед собой на полу.

Но этого не случилось.

— Что там у тебя? — спросил Гейр.

Уже полностью одетый, он ждал меня, сидя на скамейке напротив.

— Не могу отыскать второй носок, — сказал я. — Ты его нигде не видишь?

Гейр нагнулся и заглянул под скамейку:

— Там его нет.

О нет!

— Должен же он где-то быть! — воскликнул я. — Поможешь мне найти? Помоги, пожалуйста!

Я заметил, что голос у меня немного дрожит. Гейр если и заметил, то не подал вида. Нагнувшись, он заглянул под все скамейки, а я направился к душевой, проверить там, не потерял ли я его по дороге, затащив нечаянно с полотенцем. Или, может, я сам не заметил, как нечаянно убрал его в рюкзак вместе с остальными вещами?

Я снова выбежал в раздевалку, вытряхнул содержимое рюкзака на пол.

Пустой номер! Носка нет как нет.

— Ну что — не нашелся? — спросил я Гейра.

— Нет, — сказал Гейр. — Нам уже пора, Карл Уве. Скоро придет автобус.

— Сначала мне надо найти носок.

— Его же тут нет. Мы уже везде посмотрели. Может, плюнешь? Давай пошли!

Я ничего не ответил. Еще раз перетряхнул всю одежду, сел на корточки и посмотрел под скамейками, еще раз зашел в душевую.

— Ну, теперь уж точно пора, — сказал Гейр. Он показал на часы: — Знаешь, как мне попадет, если я пропущу автобус!

— Может, поищешь, пока я буду одеваться? — спросил я.

Он кивнул и без особого энтузиазма походил по раздевалке, глядя на пол. Я надел майку и свитер.

А может, на самой верхней полке?

Я встал на скамейку ногами и заглянул внутрь.

Пусто.

Я надел брюки и непромокаемые штаны, застегнул куртку на молнию и присел на корточки, чтобы завязать шнурки.

— Все, давай иди, — сказал Гейр.

— Иду, — сказал я. — Подожди меня на улице.

Когда он ушел, я снова кинулся в душевую, заглянул в урну для мусора, пошарил рукой по подоконнику, даже открыл дверь в зал бассейна.

Ничего!

Гейр ждал меня на краю тротуара. Как только я вышел, он, не дожидаясь меня, бегом пустился вниз по склону.

— Подожди меня! — крикнул я ему.

Но он и не подумал останавливаться, даже не обернулся, и я побежал за ним следом. Ухнул во тьму под деревьями, выскочил на свет у дороги внизу. При каждом шаге голая нога терлась о шершавую подкладку сапога. Я потерял носок, твердил мне внутренний голос. Я потерял носок. Потерял носок. Одновременно в голове что-то затикало. Иногда это случалось у меня, когда я быстро бежал, слева в виске, где-то там начинался этот звук: тик-тик-тик. Но хотя это меня и тревожило, потому что было похоже, как будто там внутри разболталась какая-то деталь, а вернее, как будто что-то обо что-то постукивало, я не мог никому об этом сказать, потому что любой на это ответит: «Ну точно! У тебя там шарики за ролики зашли!»