Книга Эльфийский подменыш - Алан Чароит

– Не горячись, а лучше объясни ей, – вступился Элмерик. – В такое время нам не ссориться надо, а ещё крепче держаться друг друга. Кто знает: может, ещё не всё кончено. И лианнан ши эта где-то неподалёку…

Джерри выпустил плечи Розмари, и та отодвинулась от него подальше вместе со стулом, пробормотав:

– Вот психованный!

– Эти врата в ледяные пустоши – та ещё зараза, знаешь ли. И они не сами по себе закрылись… Знаешь, как больно было? Во! – Джеримэйн показал вздувшиеся на ладонях волдыри. – А вашей лианнан ши уже и след простыл… она ж не дура – на мельнице оставаться, когда защитный круг почти замкнут! Сейчас только восточный камень подновить пришлось, потому я и обернулся так быстро.

– А как же три других-то?

– Они и так отлично работают.

Элмерик набрал воздуха, но Розмари успела опередить его:

– Выходит, Мартин не ломал охранные чары-то, а ставил. А я уж думала-то, показалось мне. Или глаза отвёл лиходей-то…

– Ого! – Джерри даже рот раскрыл. – Правда? Ну тогда, скажу я вам, этот парень любого из нас за пояс заткнёт! Такие чары, что я аж залюбовался! Вроде бы и дикая магия, а будто золотая филигрань – ничего лишнего.

– Сам-то ты как справился? – Элмерик ощутил лёгкий укол зависти. – Помнится, тебе она не давалась. Выходит, уже освоил эльфийские чары, умник?

Джеримэйн нахмурился и нехотя проворчал:

– Я дикой и не пытался даже. Мастер Флориан говорит, нет у меня к ней таланта и не будет. А вот в огаме я мастак. Для защиты всё равно ведь, какие чары использовать, – итог один. Да и руки точно так же палит, когда с другой стороны тварь пытается прорваться. – Он, сияя от гордости, снова показал обожжённые ладони: некоторые волдыри уже начинали лопаться.

Брендалин повернула голову в его сторону и застонала.

– Тебе плохо? – всполошился бард. – Сходить за снадобьем?

– Не надо. – Девушка тихо всхлипнула. – Я хотела бы прилечь. Поможешь мне добраться до комнаты?

Элмерик уже начал вставать, когда на его плечо легла тяжёлая ладонь Джеримэйна. Тот морщился от боли, но убрать руку и не подумал.

– Разве вы не слышали, что сказал мастер Флориан? Никто никуда не пойдёт. Мы все останемся здесь, а я за этим прослежу.

– Спятил? – процедил бард, сбрасывая его руку. – Или, может, ослеп? Она ранена!

– Кровь уже остановилась.

– Но может пойти снова. И если не помочь сейчас, останутся шрамы.

– Только не это! – ахнула Брендалин, – Я не переживу, если останусь уродиной! Пожалуйста!

Её глаза наполнились слезами.

– Посмотри, что ты наделал! – Элмерик вскочил и пошёл на Джерри. – Она сражалась! Защищала нас всех! А ты заставляешь её страдать от боли!

– Ну и бесы с вами! – Джеримэйн в сердцах сплюнул на пол, начертил в воздухе знак, и запирающие фэды погасли. – Валите! Сами следите друг за другом, я вам в няньки не нанимался! Пускай мастер Флориан с вас потом спрашивает…

Элмерик подхватил свою прекрасную леди на руки и бережно понёс вниз, не оборачиваясь. Ему было плевать на всё: на гнусные ухмылочки Джерри, на горечь в глазах Розмари, на молчаливое неодобрение Орсона, на возможный гнев наставника, чей приказ он нарушил… Имело значение лишь то, что Брендалин нужна была помощь, и он не мог оставить даму в беде.

7.

В целительском искусстве Элмерик разбирался не очень, поэтому предпочёл сразу спросить у Брендалин, какие травы и снадобья понадобятся для лечения. Но ничего делать не пришлось – оказалось, девушка наготовила зелий заранее.

– А как же иначе? – улыбнулась она. – Мы в последние дни, считай, как на войну собирались.

– Хорошо, что всё, наконец, закончилось. – Бард тщательно размешал в воде порошок, чтобы не осталось осадка. – Будто камень с плеч свалился, правда?

– Да… Думаю, я ещё не до конца осознала. – Брендалин приняла плошку с лекарством из его рук и отпила глоток. – Пройдёт какое-то время, прежде чем я свободно вздохну и забуду ужас сегодняшней ночи.

– Теперь всё пойдёт на лад, я уверен. И да, надеюсь, ты сможешь меня простить? – Элмерик склонил голову.

– Опять? За что?

– Я разбил бутылку с твоим зельем. Мы так и не узнали, удалось ли тебе что-то стоящее, или… – Он осёкся, чувствуя, как перехватывает горло. Вот только слёз ещё не хватало!

– Перестань, Рик! – Девушка пригладила его взлохмаченные кудри. – Нужно будет – сварю ещё, теперь я знаю, как это делается.

– А если бы….

– Никогда не думай о том, чего не случилось. Лучше помоги с повязкой.

– Ты права. – Бард присел на кровать и потянулся за бинтами. – Конечно, я бы предпочёл, чтобы моя будущая жена поменьше рисковала жизнью. Нет-нет, не возражай! Я прекрасно знаю, что это невозможно: ведь мы же Соколы. Просто… я очень боюсь за тебя.

Брендалин промолчала, глядя в окно, где сквозь сплетения побелевших ветвей виднелись чёрные клочья туч и крупными хлопьями падал снег.

– Ты тоже береги себя, – наконец вымолвила она, прижимая бинты к щеке. – Извини, мне тяжело говорить. Снадобье подействовало, и теперь очень хочется спать.

– Так поспи. – Затянув на повязке последний узел, Элмерик поправил подушку. – А я посижу рядом. Буду охранять твой сон.

– Сыграй мне колыбельную. – Брендалин закрыла глаза. – Я так люблю твою музыку.

Бард с готовностью достал флейту, пробежался пальцами по отверстиям, пытаясь поймать нужное настроение. В этот раз он не творил никаких чар – просто играл от души, вкладывая в мелодию всё высказанное и невысказанное. Нежность и страх за любимую, беспокойство и надежду на доброе будущее, горечь и боль от предательства того, кто смел называть себя его другом, готовя удар за спиной…

Когда музыка кончилась, на сердце стало немного легче, но совсем избавиться от сожалений Элмерик всё-таки не смог, как и от чувства вины. Он ещё немного полюбовался спящей Брендалин, осторожно убрал светлые локоны, упавшие на её высокий лоб, спрятал флейту и свернулся калачиком на краю кровати, уронив голову на руки.

Усталость взяла своё – бард и сам не заметил, как задремал. Впрочем, спал он недолго: когда проснулся, за окном царила непроглядная зимняя темень. Кровать оказалась пуста. И хотя простыни ещё хранили тепло человеческого тела, Брендалин в комнате не было.

Сон как рукой сняло. Он вскочил, выглянул в коридор и, не обнаружив там ни души, не на шутку испугался. Подхватив куртку, Элмерик выскочил во двор и принялся звать Брендалин по имени. Ответа не было, зато на выпавшем снеге он увидел совсем свежие следы. Они вели к конюшне.

Бард поспешил туда, утопая по колено в липком снегу. Споткнулся обо что-то. Упал. Выругался вполголоса. И поднялся, чтобы в тот же миг увидеть перед собой тёмный силуэт всадника. Вернее, всадницы.