Книга Стеклянный меч - Виктория Авеярд

– Ты позволишь мне лететь в Коррос? – наконец спрашивает он.

– Ты сам вызвался.

Улыбка, в которой расплывается его лицо, бела, как снег, падающий вокруг. А почему он так этого хочет? Почему не может послушать меня и остаться? Но Кэл говорит, что Килорн позволяет мне самой принимать решения. Значит, я должна позволить и ему.

– Спасибо, что заступился, – продолжаю я, и вполне искренне.

Он встряхивает головой, отбрасывая волосы с лица, ковыряет земляную стенку позади себя и с притворно равнодушным видом жмет плечами.

– Ты думаешь, что уроки этикета научили тебя убеждать людей. Наивная.

Наш смех сливается. Это звук давно минувших времен. В кои-то веки мы не такие, какими стали, а такие, какими были всегда.

Мы несколько недель не разговаривали, и я сама не сознавала, как соскучилась по Килорну. На мгновение я задумываюсь, не излить ли душу, но подавляю болезненный порыв. Мучительно все это удерживать. Килорн понятия не имеет про записки Мэйвена, про мертвецов, которых я вижу каждую ночь, про кошмары Кэла, которые не дают ему заснуть. Я хочу выговориться. Он лучше всех знает Мэру Бэрроу, как и я знаю рыбацкого мальчишку по имени Килорн Уоррен. «Но этих людей больше нет. И не должно быть. В таком мире они не выживут». Мне нужно быть другой. Человеком, который не полагается ни на что, кроме собственной силы. А с Килорном слишком легко вновь превратиться в Мэру и забыть об этом.

Тишина висит в воздухе, как облако пара от нашего дыхания.

– Если ты умрешь, я тебя не прощу.

Он грустно улыбается.

– Взаимно.

Глава 24

Странно, но в следующие три дня я отсыпаюсь лучше, чем за последние несколько недель. Усиленные тренировки во дворе вкупе с долгими размышлениями над картой всех доводят до предела. Вылеты за новокровками полностью прекращаются. И я по ним не скучаю. Каждая такая миссия приносила либо облегчение, либо ужас – то и другое сильно на мне сказывалось. Слишком много тел на виселицах, слишком много детей, которым пришлось расстаться с матерями, слишком много людей, оторванных от прежней жизни. К добру или к худу, я сделала это со всеми обитателями Ущелья. Но теперь, когда самолет стоит в лесу, а я сижу, размышляя над картами и планами, мной овладевает стыд иного рода. Я бросила тех, кто ждет спасения, совсем как ребят из Детского легиона, по словам Кэмерон. Сколько еще младенцев и малышей умрут?

Но я – это всего лишь один человек. Одна маленькая девочка, которая разучилась улыбаться. Я скрываю ее от остальных за маской сверхсилы. Но она никуда не девается – напуганная, отчаявшаяся, с широко раскрытыми глазами. Я отгоняю ее первым делом с утра, но она не дает мне покоя. Она всегда со мной.

Отсыпаются все, даже Кэл, который старается, чтобы люди как можно больше отдыхали после тренировок. В то время как Килорн становится разговорчивее и вновь возвращается в наш круг, Кэл все больше отстраняется. Как будто в его голове не осталось места для разговоров. Коррос уже поглотил мысли принца. Он просыпается раньше, чем я, чтобы набросать еще несколько идей – ими исписаны все клочки бумаги, какие нам удается добыть. Главный инструмент Кэла – Ада, которая запоминает сведения так старательно, что ее глаза, кажется, вот-вот прожгут дырки в карте. И Кэмерон тоже держится рядом. Несмотря на приказы Кэла, она явно переутомляется, под глазами у нее темные круги. Она всегда старается к чему-нибудь прислониться или сесть. Но девочка не жалуется, по крайней мере при других.

Сегодня, накануне атаки на Коррос, у Кэмерон особенно скверное настроение. И она срывает его на своих тренировочных мишенях, а именно – на мне и Лори.

– Хватит, – шипит Лори сквозь стиснутые зубы.

Упав на одно колено, она машет рукой в сторону Кэмерон. Девчонка сжимает кулак, но все-таки отпускает ее, отступает, снимая удушающую завесу молчания.

– Ты должна вырубить мои органы чувств, а не меня, – говорит Лори, с трудом поднимаясь на ноги.

Хотя она родом из холодного каменистого Кентоспорта, полузаброшенного приморского городка, уже охваченного буранами и зимними штормами, Лори поплотнее запахивает на себе куртку. Способность Кэмерон не только лишает людей их природного оружия, но и полностью подавляет. Замедляется пульс, в глазах темнеет, падает температура. Она что-то нарушает в самом организме.

– Извини. – Кэмерон в последнее время старается говорить как можно меньше, и это кажется приятным разнообразием после ее неистовых речей. – У меня еще плохо получается.

Лори огрызается:

– Лучше учись, и побыстрее. Мы летим сегодня вечером, Коул, и ты не просто наш гид по достопримечательностям.

Не в моих привычках разнимать ссоры. Провоцировать их – да, наблюдать за ними – несомненно, но прекращать? Тем не менее нет времени на ругань.

– Лори, хватит. Кэмерон, еще раз.

Придворный тон Мариэны служит мне хорошую службу: обе замолкают и прислушиваются.

– Отключи ей ощущения. Сделай Лори обычным человеком. Контролируй то, кто она такая.

На щеке у Кэмерон подергивается мускул, но свои возражения она оставляет при себе. Сколько бы она ни жаловалась, Кэмерон знает: это необходимо. Если не ради нас, то ради себя. Научиться управлять способностью – лучшее, что она может сделать. Таковы условия. Я ее обучаю, а она помогает нам проникнуть в Коррос.

Лори не настолько сговорчива.

– Ты следующая, Бэрроу, – ворчит она.

Ее северный акцент резок и неумолим, как сама Лори и суровый край, откуда она родом.

– Коул, если меня снова затошнит, я зарежу тебя во сне.

Как ни странно, Кэмерон слегка улыбается.

– Попробуй, – отвечает она, вытянув свои длинные неровные пальцы. – Скажи, когда почувствуешь.

Я смотрю, ожидая какого-нибудь знака. Но, как и в случае с Кэмерон, способности Лори не так легко разглядеть. Зрение, слух, вкус, осязание и обоняние у нее обострены до невероятной степени. Она видит как ястреб, слышит треск сучка за милю и идет по следу, как гончая. Жаль, что Лори не любит охотиться. Она предпочитает охранять лагерь с помощью своих превосходных глаз и ушей.

– Спокойней, – говорю я.

Кэмерон сосредоточенно хмурится, и я ее понимаю. Одно дело – расслабиться, сломать стену внутренней запруды и просто выпустить силу на волю. Это проще, чем держать способность в узде, властвовать собой, оставаться спокойной, твердой, собранной.

– Это твоя сила, Кэмерон. Ты управляешь ею. Она откликается тебе.

Что-то вспыхивает в глазах девушки. Не обычный гнев. Гордость. И это я тоже понимаю. Людям вроде нас – тем, у кого ничего нет и кто не ждет от жизни подарков – до чертиков приятно знать, что им принадлежит нечто неотъемлемое. То, что никто не сумеет забрать.

Лори, стоя слева от меня, моргает и морщится.