Книга Ловите конский топот. Том 2. Кладоискатели - Василий Звягинцев

— Очень может быть, — усмехнулся Воронцов. — Переселенцев из России сюда навезем, кафрам и зулусам объясним преимущества колхозного способа производства над первобытно-общинным…

Иронии последних слов никто не понял, но и интонации было достаточно.

— Прошу заметить, господа, — война еще не закончена, — сказал Сугорин. — Господин Белли хотя и разгромил конвой, но большую часть живой силы британцы в Кейптаун все же доставили. Организуются, приведут себя в порядок и зимой вполне могут начать контрнаступление, тем более буры скоро начнут разъезжаться по домам. Вооруженный народ — не кадровая армия, его кормить некому…

— Значит, придется постараться, чтобы настроения наступать у «просвещенных мореплавателей» больше не появилось, — вертя в пальцах карандаш, которым делал пометки в блокноте, заявил Кирсанов. — Любая нация в определенный момент исчерпывает свои пассионарные возможности. Испанцы с португальцами в семнадцатом, англичане пусть остановятся в этом. Наши друзья в Лондоне смогут использовать свои возможности, чтобы так и вышло? Я помню вашу историю. Англичане добровольно ушли из Индии в девятьсот сорок седьмом. Пускай отсюда уйдут в восемьсот девяносто девятом. Есть повод, чтобы немедленно подписать мирный договор. Пока сохраняется угроза Кейптауну, Королевское правительство должно проявить сговорчивость. А нет — так его можно и свалить. Кто там за немедленный мир — Ллойд-Джордж[98]? Пусть станет премьером на пятнадцать лет раньше…

— Размах у вас, Павел Васильевич, — сказал Сугорин.

— Почему и нет? Без размаха чего же большие дела затевать? Мало таких случаев в истории? Вы, Валерий Евгеньевич, не хуже меня знаете. А насчет переселенцев, Дмитрий Сергеевич, вы зря шутите. Помнится, в двадцатом году мы именно здесь собирались княжество создавать. И кто же нам помешает навербовать в России тысяч десять-двадцать добровольцев, в казачье сословие их произвести… Земли тут много, буры возражать не будут, потому как наши полководцы, — он отвесил поклон в сторону Басманова с Сугориным, — за год сформируют для их защиты настоящую кадровую армию. Бесплатную и самую страшную в мире.

Флот, тоже не Российский, а наш, название потом придумаем, станем базировать в Дурбане, зачем нам теперь Лоренцу-Маркиш? Денег, надеюсь, хватит, чтобы в Филадельфии и Германии построить десяток крейсеров и броненосцев? Ах, да, еще и французы для России «Цесаревич» сделали! Вот и появятся у нас, трансвальцев, раньше, чем у Японии, современные военно-морские силы. В ключевой точке мира. Никому не подвластные и никому ничем не обязанные…

— Ну и заносит вас, Павел Васильевич, ну и заносит… — скептицизма у Сугорина не убавилось.

— Ладно, — следующий вопрос задал Ростокин. — Правительство мы свалим, с бурами, считай, договорились. А с государем императором Всероссийским как быть? Вы его убеждать возьметесь в необходимости и осуществимости ваших прожектов?

— Зачем я? Мне своей работы хватит. Для таких дел леди Спенсер имеется. Мы из нее нового Распутина сделаем…

Все дружно захохотали. Но Воронцов, смеясь вместе со всеми, подумал: «Ничего, кстати, глупого жандарм не сказал. Все крайне логично и рационально. С нашими возможностями — вполне по силам…»

И еще одна мысль промелькнула: «Не здесь ли ключ к реальности Ростокина? Мы ведь об этом с Андреем говорили — изменился характер Николая, и все пошло совсем по-другому. Вот Сильвия его и перевоспитает. Распутин — не Распутин, а совсем чуть-чуть подправить личность, наделить царя чертами папаши, Александра Третьего, — ничего сложного. Ему ведь только тридцать недавно исполнилось, вполне пластичный материал…»

Кажется, Игорь подумал в том же направлении. Ничего не сказал, однако взгляд его выдал.

— Себя при таком раскладе в каком качестве видите? — спросил Кирсанова Сугорин с долей ехидства. Пусть они и состояли в одном отряде с самого Константинополя, а все-таки армейского капитана он с жандармским ротмистром не равнял. — Наместником новой русской территории не мыслите?

— Да о чем вы, Валерий Евгеньевич? Не по Сеньке шапка. Найдутся достойные люди. Я попроще. Если возражений не будет, желаю в Кейптаун отправиться. На месте присмотреться, что у них и как. Вдруг что и высмотрю интересное, как нашему брату положено. Вы же за такие дела не возьметесь?

Воронцов опять усмехнулся.

Было время, он давал Кирсанову читать интересные книжки, в том числе весь цикл романов об Исаеве-Штирлице. И фильмы тоже показывал. В принципе Павлу нравилось, хотя нередко он обращался к Воронцову с вопросами: «Это что, на самом деле так было?» Получив утвердительный ответ, разводил руками: «Не зря я коммунистов никогда не уважал. Уж такое дилетантство, уж такое… А полковник Гиацинтов в „Пароль не нужен“ — вообще злобная карикатура. Я бы на его месте этого Максима со всем подпольем раскассировал — и делать нечего! Что на самом деле и происходило. Вы разве не знали, что две трети большевиков и эсеров у нас в агентах состояли?»

— Однако проиграли вы, а не они, — со странной для самого себя горячностью отвечал Воронцов. Вроде как на белой стороне воюет, а про бывшую Советскую власть все равно упреки слышать неприятно. Жизнь ведь там прожита, пусть и с чувством внутреннего протеста. Так ведь и выбора не было. Потом появился…

— Не ко мне вопрос, не ко мне, — с теми самыми жандармскими интонациями, заведомо утрированными, отвечал Кирсанов. — Наша б воля, кроме «легальных марксистов», вроде господина Струве, все остальные в Акатуе бессрочную каторгу тянули. Да десяток министров посадить — и мировой войны бы не случилось.

— Кейптаун для тебя, — спросил Воронцов, — вроде Владивостока будет?

— Лучше, Дмитрий Сергеевич. Намного. Там, как ни крути, русские люди с русскими глотки друг другу рвали, а здесь мы — деликатненько. Они между собой разбираться станут, мы в сторонке постоим.

Нет, не хотел бы Воронцов видеть Кирсанова в числе своих врагов. Переиграть его было, конечно, можно, но только с использованием «потусторонних» средств и методик. Попросту, с глазу на глаз и в нормальной обстановке — и браться не стоило.

— Так езжай. От меня что-нибудь требуется? — спросил Дмитрий, как заботливый начальник, в отсутствие остальных «командоров» берущий ответственность за «младших братьев» на себя.

— Совсем почти ничего. Денег достаточно, настроения тоже. — Слегка куражась, Павел достал из кармана бумажник, высыпал на ладонь приличную горку крупных неограненных алмазов, от пяти каратов и больше, убрал обратно. — Я бы двух помощников с собой взял, если не возражаете. Как, Михаил Федорович, — обратился он к Басманову, — Давыдова и Эльснера со мной отпустишь? Мужчины они самостоятельные, культурные, очень мне пригодятся, на подхвате. Связь, конечно, будем поддерживать. На всякий случай. Да, кстати, от Новикова с компанией опять ничего?

— К сожалению — ничего. Не повод беспокоиться, но все-таки…