Книга Зов пустельги - Айя Сафина

Роберт очень хотел довериться словам друга, они звучали ясно и правдоподобно, но Роберт всегда был параноиком, и простой расклад вещей его не устраивал. Девиз Роберта – во всем всегда должен быть подвох!

– Как ты себя чувствуешь, Нина? – Марк подсел на табурет к креслу в дальнем углу комнаты, где расположилась Нина.

Нина улыбнулась Марку. Его вопросы о самочувствии никогда не вызывали раздражение в отличие от тех же вопросов, звучавших из уст Эрика. На вопросы ангела всегда хотелось ответить.

– Все хорошо. Спасибо, Марк, – прошептала Нина в ответ.

– Эрик очень переживает за тебя, – также тихо произнес Марк, искоса поглядывая на Эрик и Роберта, что-то обсуждающих между собой. – Он может и не говорит об этом вслух, но я точно знаю.

Нина улыбнулась в ответ. Марк не открыл чего-то нового, она сама все знала, но было приятно услышать собственные мысли от кого-то еще. И этот факт не нуждался в словесных изъяснениях. Пристальных взглядов, мимолетных прикосновений и искренних улыбок Эрика было достаточно. И этим днем в машине, когда их глаза на секунду встретились прямо перед падением в пропасть, она увидела в них то, для чего понадобится миллион слов, чтобы описать. Она увидела в них бессмертное чувство, что воспевается во все времена человеческой истории.

***

Ветер завывал сквозь разбитые окна, подергивая полиэтилен, свисающий в дверных проемах, отчего помещение в заброшенном жилом здании наполнялось шорохами и хрустом, словно обозначая присутствие здесь живых людей. Уже давно это высотное здание гниет и разваливается вместе со своими собратьями по несчастью посреди окраинного района города, забытого еще тридцать лет назад, когда у строительной фирмы закончились деньги на завершение проекта. С недавних пор оно служит одной из точек базирования Пастаргаев. Отсюда можно быстро достичь центра города и все западные склады, в которых разворачивалась основная часть операций.

Жгучий Карлик быстро завоевал популярность среди бедных слоев населения и молодежи, позволяя занимать все более крепкие позиции на рынке, пусть и недостаточные для приобретения сильных союзников для войны с империей Эрика Манна, но все еще впереди.

Гулкие приближающиеся шаги, шум отдернутого полиэтилена и снова этот раздражающий запах духов Карима, больше похожих на смесь микстуры от кашля с кошачьей мочой.

– Босс не отвечает, – выпалил Карим.

Арн, как сидел на стуле посреди обветшалой пустой комнаты с облупившейся штукатуркой и дырой в полу размерами, позволяющими сбросить на нижний этаж целый угловой диван, так и продолжил сидеть, даже после тревожной новости Карима. Уже второй день его мысли вертелись вокруг лишь одной вещи, зажатой в его мощных руках.

Карим так и не понял, почему Арн расстроился из-за исхода перестрелки. Еще до ее начала они оба сошлись на том, что это будет чистой воды экспромт. Им подвернулась возможность напасть на Эрика Манна прямо днем посреди оживленного города. Это был больше своего рода акт устрашения, попытка заявить о том, что намерения Пастаргаев серьезны и непоколебимы. Никто и не ставил на то, что им удастся убить Эрика с его-то бронебойным конвоем с десятком профессиональных солдат. Это предприятие имело собой совсем иную цель – демонстрация силы и дискредитация позиций Эрика, чтобы его давние заткнувшиеся враги, в чьих жилах так и не угасла ненависть к Эрику, обрели надежду на его свержение, обрели силы и уверенность в своей возможной победе, для которой, наконец, представился шанс. Пора им вылезти из своих нор и присоединиться к бесстрашным мятежникам, которые готовы принести новый миропорядок в эти земли.

Но с тех пор, как Арн вернулся, он был сам не свой. Он нашел в этом богом забытом семнадцатиэтажном здании самую отдаленную комнату в самом разваливающемся крыле, где больше всего пахло дерьмом и бомжами, и приказал его не беспокоить ни под каким предлогом. Поначалу Карим насмехался над ним, мол, такой большой и грозный, а вот тебе первый провал и убежал ото всех плакаться. Но когда прошел первый день, а Арн по-прежнему не выходил, Карим забеспокоился. Все-таки странные эти северяне, они слишком много думают! Уже идет второй день, а Арн до сих пор не подает признаков жизни. Что это с ним, в самом деле?

– Слушай, завязывай уже с депрессняком! – Карим подошел к сидящему на стуле Арну вплотную.

Тот молчал.

– Тебя что, парень бросил? Или может, родители разводятся? – Карим пытался вывести здоровяка из себя, очередными издевками над мужественностью Арна.

Но викинг лишь молча взглянул на него красными от недосыпа глазами.

– Босс, говорю, не отвечает! Ты не соизволил ему сообщить о своем провале, и мне пришлось взять эту функцию на себя! Но я звоню уже второй день, а он не берет трубку! Ты хоть слышишь меня? Что с тобой? Что там произошло?

Арн и рад бы рассказать, но такой тип, как Карим никогда и ни за что его не поймет!

Все это время Арн беспрестанно крутил в голове один и тот же фрагмент из воспоминаний: необъяснимое исчезновение раны на руке. И все пытался найти этому разумное объяснение, но кроме как влияния неизвестных галлюциногенов на мозг, ничего не могло объяснить эту дьявольщину! Рана точно была! Он помнит эту жгучую острую боль, помнит горячие струи крови, стекающие по его руке, помнит, как он пытался остановить кровотечение, но оно все продолжалось, пока он не осознал, что все это – фарс! Его разыграли! Его непонятным образом обманули, но кто? Или что? Что во всей этой чертовой вселенной способно заставить человека поверить в то, что не существует на самом деле? И каждый раз, когда он задавал себе этот вопрос, серая ледяная сталь глаз сверлила его взглядом из воспоминаний. И этот шепот… Черт бы побрал этот шепот! Он слышит его каждый раз, когда думает о нем, слышит его во снах и просто, закрыв глаза.

«Тебе больно. Ты же ранен».

Арн точно помнит, что боль в руке появилась ровно в тот момент, когда шепот произнес эту фразу! Кровь заструилась по руке только после того, как он допустил вероятность того, что, возможно, шепот прав, и он, действительно, ранен! Иначе как объяснить невероятное исчезновение раны в ту секунду, когда он усомнился в ее реальности?

Чей это был шепот? И Арн боялся собственного ответа на этот вопрос, несмотря на то, что он был так очевиден.

Девчонка.

Именно ее глаза теперь преследуют его на пару с дьявольским шепотом.

«Тебе больно. Ты же ранен».

Арн уже не помнит четко, но почему-то ему кажется, что губы девчонки не шевелились, оттого он и не уверен в том, а принадлежал ли шепот ей. А был ли этот шепот, вообще?

«Тебе больно. Ты же ранен».

Нет! Он точно его слышал! Это был девчачий хриплый голос, проговоривший слова точно ему в ухо! Точно ему в мозг! И шептать она не могла! Он так сильно затянул шарф на ее глотке, что она готова была вот-вот отключиться!

Шарф в черно-красную полоску.

Все это время Арн не выпускал его из рук, отчего шерсть на нем собралась в мелкие катышки, местами он уже был грязным из-за запотевших рук. Но этот шарф так явственно доказывал то, что кровоточащее пулевое отверстие в его руке было лишь вымыслом! Потому что на шарфе нет ни следа крови!