Книга Осада Будапешта. 100 дней Второй мировой войны - Кристиан Унгвари

Когда Перласка признался Анджело Ротте в своей лжи, единственное, о чем попросил его папский нунций, было не рассказывать об этом архиепископу Веролино, который был «настолько щепетильным, что после этого просто не сможет спать». Но когда Перласка позже просил Ротту пригрозить салашистскому режиму разрывом дипломатических отношений, то, по его собственным воспоминаниям, когда нунций ответил, что «не может так поступить без разрешения Ватикана», он, не в силах перенести это, наговорил священнику колкостей и выбежал вон, даже не поцеловав перстень на его руке.

Поведение члена Еврейского совета Микшо Домонкоша также было не менее экстравагантным. Когда сразу же после фашистского переворота 16 октября банда салашистов попыталась немедленно разграбить штаб-квартиру организации, Домонкош по телефону обратился за помощью к суперинтенденту жандармерии Ласло Ференци. Суперинтендент, который отвечал за депортацию евреев, заявил в ответ: «Ничего страшного, теперь евреи получат то, чего хотели». Но Домонкош, не обращая внимания на эти слова, все равно посоветовал грабителям поскорее убираться из здания, так как, по его словам, Ференци якобы, послушав его, уже направил сюда патрульные машины. И грабители повиновались. Позже, нарядившись в форму капитана, Домонкош от имени Ференци начал раздавать «официальные паспорта». Тем самым он спас многих евреев от депортации, а некоторых членов Еврейского совета избавил от ареста боевиками партии «Скрещенные стрелы». Он сумел приобрети такой вес, что был даже назначен политическим представителем в гетто, где должен был представлять интересы министерства обороны. Никому даже в голову не пришло, что этот человек сам был евреем. Когда действующие по соседству милиционеры партии «Скрещенные стрелы» вылавливали за пределами гетто евреев, им приходилось доставлять пленников на «командный пункт», если, конечно, они не успевали сразу же расстрелять их на набережной Дуная.

Принятые в 1942 г. антиеврейские законы поддержали представители трех основных религиозных конфессий Венгрии. Но к 1944 г., убедившись, что депортация евреев носит антигуманный характер, многие религиозные организации принялись спасать евреев. В начале лета кальвинистская и лютеранская церкви направили совместное заявление протеста премьер-министру Венгрии Стояи, а 29 июня кардинал Дьердь Юстиниан Шереди издал циркуляр, где выступал с осуждением преследований евреев. В ответ Стояи запретил публикацию меморандума первых вышеупомянутых конфессий и чтение в церквях кардинальского циркуляра. В течение лета, правда, вновь не добившись особого общественного резонанса, епископ-кальвинист Ласло Равас, а следом за ним и кардинал Шереди один за другим высказались против депортаций евреев. В письме, которое было издано через пять дней после прихода к власти партии «Скрещенные стрелы», епископ призывал Салаши объявить Будапешт открытым городом, а в другом послании, написанном 1 декабря, он потребовал прекратить преследования евреев. Более мелкие религиозные организации принимали участие в спасении евреев с ведома своих руководителей. Но все же во многих случаях только небольшим группам, состоявшим главным образом из новообращенных евреев, удавалось получить помощь церкви.

Главный полицейский комендант Будапешта Дьюла Шедей и его заместитель Дьюла Дьюлаи также пытались помочь обитателям гетто. Было и несколько не потерявших человеческий облик представителей партии «Скрещенные стрелы», которые оказывали помощь в спасении евреев. Среди них наиболее известен Пал Салаи, который вышел из партии в 1942 г., а затем снова вернулся туда после неудачной попытки М. Хорти заключить перемирие и занял пост офицера по связям с полицией. На этом посту он сумел предпринять даже больше, чем ему удавалось сделать прежде. Он запретил выселение евреев, если оно не сопровождалось документом о том, что их имущество полностью вывезено из домов или квартир. Тем самым он помог евреям сохранить от 50 до 60 процентов движимого имущества. Он убедил партийного деятеля Йожефа Геру выступить с протестом против жестокого обращения с евреями и инициировать несколько расследований по данному поводу. Салаи снабжал Валленберга сведениями о планировавшихся погромах в гетто, а его заместитель Ференц Перьеши лично направлялся в таких случаях в гетто, где пытался максимально смягчить обращение с его жителями.

Врач Ара Ерезян, по происхождению армянин, до своего исключения в 1939 г. был заместителем руководителя молодежной организации партии «Скрещенные стрелы». После провала попытки перемирия он вернулся в партию и стал вторым заместителем партийного руководителя в VI округе. Поскольку Ерезян обладал хорошим почерком, в результате чего взял на себя написание всех официальных писем, этот человек сумел тем самым спасти несколько жизней, главным образом среди тех, кто проживал на улице Ено Зичи. В швейцарском посольстве он получил защитный документ на еврейский дом на этой улице, после чего обратился в министерство внутренних дел с просьбой организовать по этому адресу еврейскую больницу, хотя официально здесь планировали создать бесплатную клинику для членов партии. Благодаря этому сумели выжить 400 евреев, в том числе 40 врачей.

В некоторых случаях Ерезян заслуживает отдельной благодарности только за свою находчивость и хладнокровие. В январе 1945 г. командир подразделения партийной милиции с тридцатью подчиненными окружили здание и объявили, что все его жители арестованы и будут казнены согласно законам. Убедившись в том, что разрешение министерства внутренних дел не произвело на командира впечатления, Ерезян отвел его в сторону и убедил лично проверить здание. Туда как раз прибыла группа раненых после взрыва снаряда, и посетителям для того, чтобы попасть внутрь, пришлось идти мимо стонущих умирающих пациентов. Ерезян сам рисует ту картину в каком-то романтическом стиле:

«Выматывающая нервы проверка длилась почти полтора часа, после чего он вернул мне пистолет и попросил меня собрать врачей… Некоторым женщинам стало плохо, а одна из несчастных, не в силах вынести обстановку неопределенности, выбросилась из окна третьего этажа, и санитары смогли обнаружить лишь ее мертвое тело.

Когда доктора собрались в одном из помещений, командир встал посередине комнаты и начал говорить: «Меня прислали сюда с приказом казнить 400 евреев, которые, как мне сказали, скрываются здесь вместе со своим покровителем Ерезяном. Я прибыл сюда с твердым намерением выполнить приказ, но то, что мне пришлось здесь испытать и увидеть, не поддается воображению. Я не верил и не думаю, что кто-то другой поверил бы в то, что в самом центре города всего за несколько недель можно создать настолько прекрасно организованное учреждение. То, что вы уже сделали, и то, что продолжаете делать, является таким огромным достижением, что я должен поклониться вам за это, несмотря на то что я знаю, что все вы евреи. С этого момента за вашу прекрасную работу я позабочусь о том, чтобы никто больше вас не беспокоил. Я сам прослежу за этим. Продержитесь еще несколько дней. Войска, которые вас освободят, уже близко.

В качестве награды за ваши выдающиеся достижения и героизм, будьте уверены, я позабочусь о том, чтобы в новом государстве венгров вас не классифицировали как просто евреев».

Еврейский госпиталь и его обитатели сумели выжить, а сам Ерезян был арестован и отправлен в Советский Союз по надуманному обвинению одного из врачей. Его освободили лишь через несколько месяцев. В 1981 г. он получил награду «Яд Вашем», высшее отличие для тех, кто спас еврейские жизни.