Книга Повелители волков - Виталий Гладкий

— А то как же… гы-гы… — Меот показал свой щербатый рот и достал из-за пазухи полный кошелек.

— Ограбили, поди, кого-нибудь…

— Что ты, Фесарион! Мы люди законопослушные, — ответил меот, и вся троица дружно загоготала.

— Ну да, ну да… Санапи, неси вино!

На Ольвию опускался тихий летний вечер…

День не задался с раннего утра. Хорошо отдохнув под убаюкивающий шум морских волн, Фарнабаз решил проявить молодецкую удаль и вскочил на коня без помощи слуги. Горячий жеребец от неожиданности всхрапнул — он привык, что его грузный хозяин садится не спеша, обстоятельно, а тут ему на спину резко плюхнулся тяжеленный груз, от которого все мышцы затрещали, — и встал на дыбы. И конечно же байварапатиш оказался на земле; хорошо хоть это случилось на песчаной отмели, иначе дело одними ушибами не обошлось бы.

Тихо покряхтывая от боли в спине — она была не сильной, но противной, ноющей, — Фарнабаз ехал впереди своего войска вместе с одним из тысяцких и знаменосцем, державшим в руках флаг его Тьмы — узкий кусок красной материи с золотой бахромой по краям, на котором было вышито его имя. Флаг венчало бронзовое изображение морды вепря с большими клыками.

Дикий кабан был своего рода гербом знатного рода Фарнабаза. Уж его-то род был куда древней рода самого Дария, да вот незадача — байварапатиш не сумел вовремя принять сторону «семи», которые свергли Гаумату. Теперь все они при дворе, на первых ролях, друзья царя, а ему доверили всего лишь тьму. Это, конечно, почетно, но одно дело набивать шишки в бесконечных походах (это в его-то годы!), а другое — возлежать во дворце в Сузах или Парсастахре на мягком ложе с чашей вина в руках и глубокомысленно рассуждать о государственных делах…

Фарнабаз вдруг резко потянул повод, и конь остановился. Он протер глаза — уж не мираж ли ему почудился?

— Ты видишь то же, что и я? — спросил он на всякий случай тысяцкого-хазарапатиша.

— Да, господин. Дорогу нам перегородил отряд варваров.

Ну, наконец-то! Фарнабаз долго ждал этой встречи. Трусливые варвары решили дать бой! Чудесно! Первая большая победа в этом походе будет принадлежать его Тьме. За это стоило столько страдать — недоедать, страдать от жажды и терпеть каждодневные наскоки конных варваров, которые налетали с дикими криками, беспорядочно обстреливали колонну и успевали скрыться прежде, чем в дело вступала персидская конница.

Скифы стояли на месте, не шевелясь, а персы неторопливо приближались. Помощники Фарнабаза хорошо знали свое дело: вперед быстро выдвинули проводников с их боевыми псами (все скифы были на конях, против которых собак и натаскивали), за ними шли пешие войска, и замыкала боевой строй тяжело вооруженная панцирная конница. Она должна была «зачистить» поле боя. Был еще и обоз, но его роль в основном заключалась в приемке раненых.

— Пускайте собак! — приказал Фарнабаз, и над морем раздался даже не лай, а рев разъяренных псов.

Они помчались вперед, как злобные фурии, и быстроногие проводники собак не могли за ними успеть. Завидев, какие бегут на них страшилища, скифская конница заволновалась — кони заржали, а седоки начали вспоминать всех своих богов.

Но вот прозвучала команда и со стороны противника. Что она значила, персы выяснили быстро: неожиданно скифские конники сдали назад и в первой линии оказались греческие гоплиты. Построившись монолитной массой от кромки прибоя до скал, они молча ждали приближения боевых псов. А затем началось самое страшное, кошмар, который никогда прежде не доводилось видеть Фарнабазу.

Псы не успевали добежать до гоплитов; греки разили их длинными массивными копьями на расстоянии с невероятной скоростью и сноровкой. А тех собак, которые все-таки прорвались сквозь строй, ждала и вовсе не завидная участь. Они были в попонках, которые выдерживали даже удар меча, но их убивали боевыми молотами. Закованные в железо гоплиты были просто не по зубам этим страшным на вид могучим псам. Конечно, нескольких человек они все же ранили и загрызли, но не более того.

Что касается проводников собак, то их просто расстреляли из луков скифские гиппотоксоты. Проводников потрясла участь питомцев; они даже не пытались сражаться, хотя их насчитывалось много, и все были вооружены дротиками и акинаками.

Ошеломленный Фарнабаз, на глазах которого погибли столь ценимые самим Дарием боевые псы, даже не нашел слов, чтобы хоть немного избавиться от своих переживаний. Он лишь взмахнул рукой, и запели-загудели мощные рога, призывающие пеших воинов к бою. В воздух взмыла туча стрел — это вступили в бой персидские стрелки. Но ольвийский гоплиты мигом устроили навес из щитов и цели, за редким исключением, не были поражены. В ответ навстречу персам понеслись скифские стрелы, и ничем не защищенные стрелки персов понесли первые потери.

Тогда нетерпеливый Фарнабаз второй раз взмахнул рукой, и боевой рог пропел атаку. Темник уже на собственном опыте убедился, что скифские гиппотоксоты стреляют лучше, чем персы, поэтому решил не испытывать судьбу и поберечь своих воинов. Он освободил дорогу, отъехав под скальный козырек, и толпа персидских копьеносцев, убыстряя шаг, начала надвигаться на немногочисленный отряд греков и скифов. Гибель псов была лишь досадным эпизодом, — все так считали — а в том, что они победят врага, задавят его своим количеством, никто не сомневался. Строя у персов практически не было никакого, десятки и сотни перемешались, но тысячи копий готовы были смести все со своего пути.

Но что это?! Объятый ужасом Фарнабаз увидел, как с обрывов начали катиться на его воинов огромные пылающие шары. Она падали почти в средину колонны, где взрывались и расплескивали вокруг себя горючую жидкость. Она попадала на одежду воинов, которая тут же загоралась, обжигала открытые участки тела, ее трудно, практически невозможно было потушить. Персы орали благим матом, катались по земле, чтобы сбить пламя с одежды, бросались в море…

В общем, вместо порядка и боевого настроя в рядах наступающих воцарился ужас и бедлам. А тут еще и гиппотоксоты занялись своим любимым делом — туча скифских стрел накрыла колонну персидских войск.

Фарнабаз наконец совладал с эмоциями и закричал:

— Вперед! Мы победим!

Снова заревели рога, десятники кое-как находили своих подчиненных, сатапатиши выстраивали изрядно поредевшие сотни, и опять огромная масса людей двинулась вперед, туда, где стояло смешанное скифско-греческое войско. Но эпизод с огненными шарами отвлек внимание Фарнабаза и тысяцких от моря, а там творилось нечто интересное. Из-за небольшого островка появилась притаившаяся там целая флотилия военных кораблей Ольвии, среди которых были и трофейные пентеконтеры. Они быстро подошли к месту сражения, и в персов полетели булыжники и большие дротики. Это стреляли установленные на судах баллисты и катапульты, в кратчайшие сроки изготовленные ремесленниками Ольвии.

Особенно доставалось коннице, на которую и был нацелен главный удар метательных средств. Кроме того, команды кораблей еще и обстреливали колонну из луков. Персы уже не помышляли об атаке; им хотелось побыстрее отступить, но как это сделать под проливным дождем из стрел?