Книга Судьба и другие аттракционы - Дмитрий Раскин

— У вас всегда велись журналы учета, регистрации постояльцев? — вопрос Ветфельда получился каким-то жестким.

— Разумеется, — удивился управляющий, — я же вас с Арбовым, если вы помните, записывал.

— Можно посмотреть?

— Зачем? — улыбнулся управляющий.

— Хочу сопоставить даты пребывания некоторых персоналий с датами получения ими нобелевок.

— Курт, сейчас не до пустяков, — возмутился Арбов.

— Вы должны были спросить меня, а что «во-вторых», — опять улыбнулся управляющий.

— Ну и что же? — спросил Арбов.

— Уровень нашей земной науки таков, что мы сумеем понять эту форму разума где-то через сто лет. А ему осталось, как я вам уже говорил, лет пятьдесят.

Все замолчали.

— Но то, что уже наработано нами, — сказал наконец управляющий, — своего часа дождется. Это будет новое знание. Я твердо верю в это. И в нашей жизни что-то изменится. — Добавил после паузы: — Что касается нас (вы же понимаете, что я не один здесь, у меня есть коллеги), мы сначала пытались при помощи инопланетного сверхразума, точнее, посредством создаваемых им ситуаций исследовать, испытать человека, ну, а затем бытиё человека.

— И заигрались, — подхватил Ветфельд.

— Затем попытались это испытание сделать формой, способом нашего раскаяния…

— Но и то, и другое получалось не слишком? — кивнул, утвердительно, почти не спросил Арбов.

— Смотря что считать результатом, — сказал Ветфельд.

— У кого какие планы, господа? — управляющий пытался не кривляться.

Какие могли быть планы. У него у самого не было планов.

— Тогда будут хлопоты, — сказал управляющий. — Курт, после обеда я сразу же везу тебя в аэропорт. Семен, ты поедешь с нашим портье в Прагу, прямо на вокзал. Лидии вызовем такси… — управляющий говорил еще сколько-то, но было ясно, ну, какие тут хлопоты.

Арбов был рад, что его везет не управляющий. Значит, всю дорогу можно будет молчать… значит, отель закончится для него сразу же, как он выйдет из него, сразу, как только закроет за собой дверь и сядет в машину.

А что, если позвонить ей? На другой стороне улицы почта, снять трубку, набрать справочную Фрайбурга… Она вполне может жить в своем прежнем доме, только он всё равно не помнит ни телефона, ни адреса… Но вот же досье, всё указано. Он достает ту самую папку Лидии. В доме, скорее всего, живет брат Марии: чинит часы, заведует временем, даст её номер. Даже справочная не понадобится. Только что он скажет ей? Об этом её инобытии для него Ветфельда?! Что ему тоскливо, жутко и немыслимо одиноко? Что теперь он другой? Что не сумел удержать любовь? Не дорос до любви, был по-юношески самонадеян, робок и по-юношески жестокосерден. Первая просьба сердца началась с жестокосердия у него.

Ей тяжело дался разрыв. Она лечилась. И замуж вышла наспех, чтобы отвлечься, заглушить. Дай Бог, чтобы она была счастлива. Ну и что, чтобы заглушить — потом могут быть и любовь и счастье. Он никогда не узнает этого. Отчет в папке о внуках и детях ничего здесь не значит.

Вдруг… он не то чтобы вспомнил или же понял — это должно называться по-другому — вдруг знание: он не любил ее. И не в незрелости — юности дело — не полюбил бы никогда. От незрелости только жестокость. Вот чего не понял инопланетный разум. То есть устроил всё по ошибке?! Сделал сбывшейся не ту любовь, что не сбылась, а ту, которая не могла, не должна была сбыться, потому что ее не было вообще.

У него отняли его настоящую жизнь, отменили его судьбу по недоразумению?! Он получил не другой вариант судьбы вовсе. Его наделили судьбой, которой не могло быть. Но это судьба.

Его небывшее глубже, ярче, осмысленнее всего, что было, но его не-должно-было-быть! Управляющий в тот раз поторопился объявить его-Ветфельда победу здесь. Он передразнивает управляющего: «в пользу глубины». Если б его поражение было б хоть сколько в ее пользу…

Они здесь, в отеле, углубляют Реальность, лишь открывая ее пределы, провалы и тупики?.. Но ведь углубляют же — выворачивают ее в саму себя.

Он-Арбов, у него впереди еще сколько-то жизни. Проживет наверное достаточно долго. Что-то такое еще напишет, быть может, лучше, чем у него обычно получается. Быть может, найдет Лидию — потом, когда придет время. Всё оставит детям, кое-что бывшим женам. Что-то, быть может, поймет… насчет судьбы и истины, чего наверно не понял бы, не став постояльцем отеля. Но ведь не в этом же дело! А в чем? В чем тогда?! В чем?

41

Лидии хватись уж перед самым отъездом.

— Я вызвал ей такси, — пожал плечами управляющий. — А у нее отключен мобильник.

— Наверно, она, как обычно, забыла его включить, — успокаивал его и, кажется, уже и себя Арбов.

— Ключей от номера на доске нет, — сказал портье.

— Ну да, она часто уходит с ключами, — кивнул управляющий. — Я же просил ей напоминать, — выговорил он портье.

— Я позвоню ей в номер, — портье снял трубку, ждал долго. — Нет. Ее нет.

— Надеюсь, она успеет, — управляющий старался не раздражаться. — Если, конечно, заранее собрала вещи.

— Я, кажется, видел ее в толпе на набережной, — сказал Ветфельд.

— Ну да, прощается с городом, что же еще, — согласился управляющий.

— Но я не уверен, — добавил Ветфельд. — Не на все сто.

Арбов понял, что его прощание с Лидией будет скомкано, то есть они вообще не успеют.

— Портье доложил, что такси для пани Лидии уже у ворот.

— Черте что, — фыркнул управляющий.

Он, причастный к самим судьбам своих постояльцев, должен еще заниматься их опозданиями и чемоданами. Что же, — сказал управляющий, — давайте по нашему графику. У вас, мистер Ветфельд, есть еще время, а вам, пан Арбов, уже пора.

Этими нарочитыми «мистер» и «пан» управляющий подчеркивал, что всё — чудеса, аттракционы закончились, теперь повседневность.

— Я еще не прощаюсь, — кивнул Арбов Ветфельду и стал подниматься на второй этаж.

В коридоре остановился у комнаты Лидии, сам не зная зачем, постучал, понимая прекрасно, что не могла она просочиться в отель незамеченной, не через окно же, в конце концов. Постучал еще раз, нажал ладонью на дверь, нагнулся к замочной скважине, но ничего не увидел. Он не сразу понял.

Ключ торчал в двери изнутри!

Он закричал, начал ломиться в дверь, ломать ее, дверь не поддавалась.

На крик прибежали все. Высадили дверь, влетели в комнату. На кровати Лидия, в одежде, на спине, с закрытыми глазами. Рядом упаковка снотворного. Арбов схватил упаковку, она была пуста. Управляющий искал пульс на запястье у Лидии. Портье приложил два пальца к ее шее, но и так всё было ясно.