Книга В тени славы предков - Игорь Генералов

К середине веси, где на столбе было подвешено кожаное било, сбегались люди. Староста Богой, увидев Колота, сказал, обращаясь к нему и весянам:

— Варяги Берестень пограбили! Люди сбежали все до единого. Идут отрядами, один, может, к нам пожалует. Колот, ты воин, молви слово!

Бабы голосили — многие вспомнили печенегов, ругающиеся мужики предлагали разное: драться или бежать в лес, восторженно орали мальчишки, радуясь возможному бою. Грай стоял невообразимый. Лапа, быстро сообразив, что только крутыми мерами можно навести порядок, начал действовать:

— Окатиха! Где зять твой? Люди нам нужны!

— Спит Дубынюшка, умаялся!

— Так буди!

— Сам, может, попробуешь? Он спросонья буен, особенно когда во хмелю!

— Пил-то почто?

— Ему сегодня можно, мы откосились, а он за троих работал!

Колот назвал Павшу, Стрешу, что подошёл позже всех и пытался понять, что происходит, кроме них ещё одиннадцать, по его мнению, самых сильных и способных к драке, среди них один из Блудовых родных братьев, Горимка. Оставшиеся возмущались, намеревались тоже идти в бой, но Колот твёрдо отверг:

— Остальные — в лес бегите! Ежели варяги проводников нашли, то семьям нашим защита будет. С большим отрядом нам и всем печищем не совладать, а на малый и нас достанет!

И крикнул, когда все стали расходиться:

— Следуйте за теми, кто отсиживался от печенегов!

Мужики, кто собирался в Осинках встречать варягов, разбежались по домам вооружаться, условившись встретиться здесь же, на вечевом поле. У Павши после той позорной битвы — ни брони, ни оружия. Колот, в яростной спешке перевернув сундук, достал стегач, кинул его племяннику:

— На! В походе на збродней в нём ходил восемь лет назад. Ты матёрой уже, впору тебе будет. Шелом ещё был где-то, дыра в нём была, но я латал… Вот он! Подшлемник тоже есть, моль вроде не поела его. Топор возьми плотницкий. Там в клети, как выйдешь, в углу справа пошарь — топорище длинное быть должно. Щита нет, хочешь, мой возьми, я обойдусь.

— Щит не нужен, — отмахнулся Павша, — а лук твой возьму. Тетива где?

— В туле. Только смотри, стрелы все вперемешку, какая и с каким наконечником — не разберёшь.

Со двора, грохоча, тронулась подвода. Молодец Услада — сама запрягла, сама собрала всё и всех; на бестолково суетящуюся мать Белаву пришлось прикрикнуть, не то до сей поры бегала бы да мешалась только. Колот, оболокшись в железо, лез уже во двор со щитом за спиной и шеломом, который держал за подшлемный ремень. Из хоромины доносилась Павшина матерщина: он в спешке никак не мог поставить тетиву.

Мужики собрали нехитрый снаряд: рогатины, топоры, охотницкие луки, несколько человек были в стегачах и шлемах, Стреша в том числе. Мрачный со сна Дубыня поигрывал тяжёлой древодельной секирой, пересаженной на длинную рукоять.

— Нам на дороге сесть надо, — сказал Колот, — если нас не обманули насчёт Берестья.

— В домах способнее обороняться, — заметил один из смердов, четвероюродный брат Колота, долговязый Полуня.

— Варяги по веси разбредутся, жечь начнут, потом нас, как куропатей, брать будут. А так из западины их бить способнее.

Место Колот выбрал удобное: хорошо просматривалась дорога, тогда как ольховник, поросший мелким и частым подлеском, скрывал их от чужих глаз. Лапа расставил мужиков по обеим сторонам дороги, наказал не высовываться, пока он не прикажет им нападать. Мужики слишком крепко вцепились за оружие, приняв неудобные позы, будто варяги появятся вот-вот, и Колот подумал, что скоро им ждать так надоест и они ослабят внимание, поэтому ему нужно сосредоточиться за всех.

В засаде у дороги просидели около часа. Начинало смеркаться, и мужики решили, что варяги до них не дошли. Незнакомое доселе напряжение перед боем сменилось шуточным настроением, как всегда бывает у тех, кто с битвой знаком понаслышке. Колот раздражённо фыркал на мужиков, но без нажима, ибо, вступив в перепалку, они могли пропустить врага. Сызмальства выросшие в походах, как и тмутороканские русы, варяги были опасными противниками. Надежда была на Павшу, Стрешу, на зверскую силу Дубыни, могущую сокрушить воинское умение, и на то, что викингов будет меньше числом.

Ощущая внутренним чутьём воина, что опасность ещё не миновала, угрозами и уговорами Колот убедил мужиков остаться до темноты. Благо Дубыня, на которого из-за его нечеловеческой силы смотрели с непререкаемым уважением, слушался Лапу.

Их оказалось одиннадцать человек на шестерых конях, на пятерых из которых сидели по двое. Варяги явно спешили, пустив коней рысью и не оглядываясь по сторонам, обнаглевшие от безнаказанности, уверенные, что сопротивления не встретят. Балагурившие, болтавшие почти в полный голос смерды притихли. Колот, оглядев своё воинство, двинул челюстью из стороны в сторону с такой силой, будто хотел раздавить орех: его людей на трое больше варяжских, но варяги — воины, не раз бившиеся с противником. Можно, конечно, пропустить их, пограбят, что осталось в пустых домах, да уйдут. В худшем случае до утра останутся. Но унизительно воину с надеждой на победу пустить врага в свой дом. Колот посмотрел на племянника: Павша растянул тугой боевой лук, наложив стрелу с тяжёлым наконечником-срезнем. В его прицельном прищуре и чуть подрагивающем наконечнике чувствовалось суровое воинское хладнокровие. Ветки и стволы ольховника пока ещё скрывали их, но с каждым конским шагом варяжских коней лес для всадников расступался.

«Не дать им построиться!» — Колот рванул меч из ножен, рот застыл в готовом сорваться крике, если их всё же заметят. Стрела сорвалась с тетивы, выцеливая варяга без шлема — он его вёз, прикрепив к поясу. Голова, разорванная срезнем, взорвалась, будто спелый плод, вторая пущенная стрела по всаднику, что сидел впереди убитого, прошла несколько вершков выше, тем более что вершник невольно пригнулся, когда сидевшего сзади сшибли стрелой. Варяги сыпались горохом с коней, пытались выстроиться, но на них уже летели едва оборуженные мужики…

Колот спешил, и, кажется, слишком. Страшным ударом развалил щит у молодого варяга, следующим — прямым сверху вниз — только успел узреть светлые, устремлённые к жизни глаза, погасшие от разящего клинка… Показалось, что все силы истрачены, следующий, с ног до головы облитый сталью варяг молотом обрушился на Лапу. Вверх-вниз, вверх-вниз, железо стонало о железо; в какие-то мгновения Колоту показалось, что рослый, не раз бывавший в битвах викинг одолевает, но дрогнул он под очередным ударом и начал отступать, надеясь на выручку друзей. Едва усмотрел, как Павша, подобрав щит у убитого варяга, отразил вражеский меч, устремлённый в спину Колоту, и сам, в три удара топором, свалил варяга, возрастом, по виду, вдвое старшим его…

Враг был силён. Колот получил две раны — в предплечье и ключицу, задетую разорвавшим кольчужные звенья круглым остриём меча, зато варяг был повержен рубящим ударом в шею, разрезавшим стёганую бармицу клёпаного с наглазниками шелома. Лапа стоял, приходя в себя, и, если бы на него сейчас напали, то меньший опытом и возрастом противник одолел бы его враз, уставшего от сурового боя.