Книга Несущий свободу - Игорь Поль

Теперь уже все равно, думал он. Осталось немного. Интересно, как это произойдет? Должно быть, будет очень больно. С чего бы им облегчать последние минуты тому, кто уже не нужен?

– Вы не бойтесь меня, – попросил он. – Отдохнете немного, расскажете мне, как и что. А там и полиция подоспеет. Вас отправят в Пуданг.

– Если я кого и боюсь, – сказала она, – так это полицейских. Это они меня в бордель сдали. С рук на руки.

Он опустил сумку на пол и подошел к окну. Осторожно выглянул в щель между жалюзи. На улице было пусто: ни людей, ни машин, только пенные потоки бесновались в переполненных сточных канавах. Быстро темнело. Сверкнула молния, белая вспышка напомнила ему свет осветительных ракет, и этот свет больше не ассоциировался со смертью. Как давно все это было. Сейчас ему казалось, что годы в «Лихтенау» были его лучшими годами. По крайней мере, вокруг были такие же, как он, и они понимали друг друга с полуслова.

– Теперь все будет по-другому.

– Вы думаете?

– Они пришлют за мной самых лучших. Наверняка там будет и ваш дружок. Так что бояться вам нечего. Ответите на их вопросы, и все.

– А что будет с вами, Альберто?

– Я не Альберто, – сказал он, прислушиваясь к себе. Но незримый соглядатай молчал.

– Я догадалась, что это ненастоящее имя. А как вас зовут на самом деле?

Он не рискнул сказать правду. Ни к чему ускорять события. Каждая минута на этом свете теперь дарила ему новые ощущения. Каждая последняя минута. Как последняя сигарета, подумал он с мрачной иронией.

– Вам бы отдохнуть.

– Ужасный холод, – зубы ее выбивали дробь.

Он поспешно откинул одеяло. Придирчиво осмотрел белье.

– Вы ложитесь. Сбрасывайте туфли и ложитесь. Вам надо согреться.

Он укрыл ее, она свернулась клубком, не сводя с него взгляда.

– Думаете, Джон знает, что я здесь?

– Как пить дать. За нами всю дорогу следили.

– Откуда вы знаете? – Расширенными глазами она наблюдала, как сноровисто он раскладывает на краешке кровати детали пистолета: пальцы так и мелькали.

– Да уж знаю. Теперь мне не открутиться. Как только они придут, вам лучше отойти в сторонку. Рядом со мной будет опасно.

– Тогда я остаюсь, – сказала Ханна. – Пока я тут, никакой стрельбы не будет.

– Можно подумать, вы хотите мне помочь, – сказал Хенрик с горечью и недоверием: ее участливый тон всколыхнул в нем привычную подозрительность.

– Я уже говорила: я – на вашей стороне. Можно же найти какой-то выход. Скоро ночь.

– Да, – сказал он, – скоро ночь. Темнота мне не помеха. Только они уже здесь. Перекрыли улицу. Слышите – ни одной машины?

– Тогда они будут ждать утра. Я знаю, в полиции всегда так делают. Много раз делала репортажи о задержаниях. Вы можете позволить себе отдохнуть, у вас море времени. Хватит, чтобы все обдумать.

– Тут уютно, в этом сарае, – сказал Хенрик. – Должно быть, из-за света. Мне нравится полумрак. И тишина.

– Мне тоже. У меня дома есть большая старинная лампа. Настольная. Люблю зажигать ее по вечерам.

Он протирал куском полотенца деталь за деталью. Высыпал на ладонь патроны, внимательно пересмотрел каждый, точно стараясь отыскать изъян.

– Оружие всегда должно быть в порядке, – пояснил он. – Тогда оно не подведет.

– Собираетесь отстреливаться?

– Тут уж как фишка выпадет, – честно ответил он. – Я ведь все равно умру утром. Мое время вышло. Сам не знаю, зачем это делаю. Наверное, просто привычка.

Она была поражена – так просто он сказал об этом. Сострадание поднялось в ней волной, какое-то неизъяснимое чувство, сродни материнскому: она порывисто села, согнув колени, и взяла его за руку. Он вздрогнул от прикосновения и замер. Бред какой-то, подумала она в смятении. Он же убийца. Запросто мог убить и Джона тоже.

Он понял ее состояние. Злость на то, каким он стал, была как стеклянная стена. Прошлое не изменить. Эта женщина – она и вправду из другого мира. Никогда ей не понять такого, как он. Он чувствовал, как теряется в нем теплый лучик, зародившийся там, среди избитых пулями стен.

– Там, в развалинах, помните? Я отвел вас в сторонку, чтобы застрелить.

– Застрелить?

– А вы что думали? Что я в вас влюбился? Я похож на идиота, да?

– Что же, в меня и влюбиться нельзя? – грустно спросила Ханна. Он удивленно посмотрел на нее, такая детская обида послышалась в ее голосе. – Некоторые считают меня привлекательной. Один вот даже заплатил, чтобы меня выкрали. Конечно, сейчас я уродина. У меня все лицо разбито. И нос распух.

Он не нашелся, что ответить. Крыша над головой гудела от дождевых струй.

– Почему же тогда не убили? – допытывалась она.

Он чувствовал, как постепенно отогревается ее ледяная ладошка, слышал, как она дышит, уткнув нос в одеяло, такая близкая и недостижимая одновременно, и снова ощутил необъяснимое чувство утраты. Сказал ей:

– Солнце помешало, вот почему. Мешало целиться. А вы думали, из-за смазливой мордашки, да? Слава богу, обхожусь без этого. Чтоб я размяк из-за женщины… Никогда. – И спросил с отчаянием: – А вы-то почему в полицию не пошли? Почему репортаж не сделали? Вы же журналист, вам это выгодно. И сейчас – почему не уходите?

– Ну, – ответила Ханна, – я очень практичная девушка. Как ни странно, с вами тут безопаснее, чем одной. К тому же у вас пистолет, верно?

– Да не стану я в вас стрелять.

– Почему?

– Вам не понять, – ответил он.

– А все-таки?

– Если человек со мной по-честному, то и я с ним так же. Не такой уж я и подонок. Так что ничего я вам не сделаю. Если хотите – можете идти.

– Что же мне теперь, упрашивать вас, чтобы вы разрешили мне остаться? – сказала Ханна. – Вы же меня спасли. Только что. Я тоже знаю, что такое честность. Если бы не вы, меня бы этот рыжий пристрелил. Он подумал, что мы с вами заодно.

– Заодно?

– Что помогаю вам найти того человека. Который за ним стоит.

– Отчаянная вы женщина. Знаете что – вы мне нравитесь, – это признание вылетело из него словно само собой. Он удивился, как легко смог произнести это.

Она вспыхнула и отняла руку.

– Правда?

– Да. Голова у вас соображает. Вы не из тех хитрых куриц, которые только и думают, как бы семью завести. И характер у вас что надо.

– Жаль, – сказала она. – Я думала, не поэтому.

– В каком смысле?

Она улыбнулась:

– Ладно, забудьте. Наверное кожа у вас, как у слона.

– А, так вы об этом? – сказал он небрежно. – Так это у вас скоро пройдет. Больше я вас обольщать не стану. Должен же я был привлечь вас на свою сторону.