Книга Все дороги ведут в Рим - Роман Буревой

Постум забрался на капот внедорожника, поднёс к глазам бинокль. Сейчас должны взорвать мост. На той стороне появилась кавалерия. Монголы? Лошади шли галопом и скрылись в овраге.

И вдруг грохот – будто небо взорвалось и небосвод камнями посыпался на землю. И вой, вой, разрывающий тело на куски, сводящий с ума. Постум слетел с машины в траву.

Он знал, что это воют сирены штурмовиков, идущих в атаку. И чем выше скорость самолётов, тем громче вой. Знал, но ничего не мог поделать с собою. Он примитивно трусил. Рот пересох, противный холод пятном лишайника разросся меж лопаток. И колени тряслись. Да, да, колени тряслись. На арене Колизея не было ничего подобного. Ни намёка на страх. Там был лишь жар в каждой клеточке тела и хмельное предчувствие победы. Там он был уверен, что останется невредим. И все казалось игрой. Тогда он верил в своё абсолютное фантастическое бесстрашие. А тут испугался. Услышал вой сирен собственных самолётов, увидел комья летящей земли – и уже готов упасть на четвереньки.

Но ведь он знал план операции. «Аквила» пока не должна вступать в бой. Она грянет с небес, когда основные силы варваров вступят в сражение. И вдруг – штурмовики. Значит, Двенадцатый и остатки готских легионов почти не оказали сопротивления. И чтобы прикрыть отступление, Рутилий досрочно бросил в бой авиацию.

Постум пытался представить, что же творится там, за рекой. Там, куда он мчался на своём внедорожнике. Откуда долетал непрерывный грохот, и небо над полем было расчиркано чёрными полосами едкого дыма. На мгновение он представил, что видит поле с высоты, а внизу – пятнистые коробочки, сбившиеся в кучу. Они испускают потоки чёрного дыма, будто хотят отравить все вокруг перед смертью. Другие упорно продолжают ползти. И между зелёными крупными тараканами мечутся уже совершенно крошечные букашки. Постум попытался развернуть машину и снизиться, чтобы прихлопнуть каждую броненосную тварь поодиночке. Но машина, вместо того чтобы плавно пойти вниз, дрогнула и стала падать камнем. Земля неслась навстречу с бешеной скоростью. Мелькали жёлтые и зеленые пятна, а противные тараканчики вдруг превратились в стальных чудовищ. А в кабине штурмовика все заволокло плотной пеленой, и стало нечем дышать. Постум открыл рот, чтобы глотнуть побольше воздуха, и наваждение пропало. Он вновь был далеко от схватки и в безопасности. Почти.

Постум посмотрел на своих спутников. Они почему-то не боялись: ни Крот, ни Гепом. И преторианцы не боялись. Постум сделал несколько глубоких вдохов и постарался сесть как можно прямее.

– Гляди-ка, одного подбили, – сказал Гепом и ткнул пальцем в летящий низко самолёт, за которым стлался хвост густого дыма.

Самолёт был римский – Постум разглядел нарисованных золотых орлов на его крыльях. Но только это был не штурмовик. Куда меньших размеров. И кабина герметичная. Разведчик. Самолёт был уже у самой земли, шасси выпущены, пилот собирался сесть на поле.

– К нему! – крикнул Постум, сам не зная, зачем рвётся к этой подбитой машине.

Спасти пилота? Может быть.

Машина проехала несколько футов и вдруг подпрыгнула, шасси сломались, будто игрушечные, самолёт врезался носом в землю и взорвался. Постум выпрыгнул из внедорожника и кинулся к горящему самолёту. Преторианцы за ним – то ли собирались помочь, то ли, наоборот, намеривались помешать императору совершить глупость. И тут стали взрываться боеприпасы. Пуля ударила одного из преторианцев в броненагрудник и пробила насквозь. Все, не сговариваясь, рухнули на траву. А над их головами свистели пули.

«Парень в самолёте сгорит», – подумал Постум и заставил себя подняться.

Что-то мешало дышать. Что-то, давящее на горло и грудь. Заставляющее против воли гнуться к земле.

И тут Постуму показалось, что он слышит голос: «Сюда!»

Голос был слаб. Какой-то не мужской, а как будто женский или детский голос. И он вдруг вообразил, что там, в самолёте, в самом деле ребёнок. И пополз. А потом вскочил и побежал, пригибаясь. И вот он уже рядом с кабиной, откинул фонарь. Ухватил авиатора за куртку и рванул из кабины.

– Сейчас закончится. Сейчас все закончится… – бормотал он. А что должно закончиться – не знал. Он тащил парня за собой, а меч на боку ужасно при этом мешал. Так же, как и алый плащ, обшитый золотой бахромой. Ему почему-то чудилось, что плащ горит. Зачем он надел этот дурацкий плащ? Чтобы какой-нибудь монгольский снайпер мог его подстрелить и хвастаться, что убил императора Рима?

– Левый фланг… – бормотал авиатор. – Я не мог сообщить. Не работало радио. Конница… через болота… конница. Они выйдут в тыл.

– Эй, – крикнул Постум гвардейцу, – помоги!

А потом – вдруг удар в спину и следом – жгучая опрокидывающая боль. Какая нелепость! Какая чушь!

II

– Прибыло пополнение в когорту ветеранов, – сказал Квинт весело.

– Сколько вас? – спросил Неофрон.

– Двое. Я и Деций.

Неофрон смерил Элия взглядом.

– Раньше ты был более ловок и более резв, Деций, – сказал трибун. – Даже не верится, что ты совсем недавно выступал на арене и все время побеждал. Говорят, ты не проиграл ни одного боя в Северной Пальмире? – В словах его не было насмешки. Неофрон говорил вполне серьёзно, оценивая возможности своего легионера. За прошедшие годы Неофрон почти не изменился. Разве что оттенок кожи стал ещё темнее да ёжик волос на голове теперь отливал серебром.

– В те дни я взял в долг силу у Логоса, – объяснил Элий причину своего поразительного успеха. – Но её пришлось отдать.

– Жаль. Сейчас немного божественной силы тебе не помешало бы. Нас ставят на правый фланг. Там будет самое пекло. Пожарче, чем у стен Тартара. Дело может дойти до рукопашной.

– Я бегаю хуже прежнего, – заметил Элий. – Но руки сильны.

– А как насчёт умения орудовать лопатой? Рутилий велел рыть противотанковые рвы. Сынишка нашего трибуна. Но на папашу не похож. Иное племя. Кстати, ты читал мою «Пустыню XXXII»?

– Представь, нет.

– Жаль. – Неофрон похлопал Элия по плечу. – Я прогнозировал новую войну, схватки танковых легионов и соперничество разведок. К сожалению, молокосос Рутилий мою книгу тоже не читал. А Бенит прочёл, но лишь как развлекуху. Жаль… Он мог бы спасти легионы. А теперь за лопаты! – повысил голос Неофрон. – От того, насколько глубокие будут рвы, зависит, будем ли мы лопать кашу завтра вечером. И пусть каждый забудет о плене. Варвары отрежут вам носы, потом тестикулы, а потом уложат на землю и задавят танками.

– Это правда? – шёпотом спросил Элий.

– Ты хочешь снова в плен?

– Нет… – отрицательно покачал головой бывший Цезарь.

– Я тоже не хочу. Значит, то, что я говорю, – правда.

III

– Ещё немного, – отозвался медик.