Книга Все дороги ведут в Рим - Роман Буревой
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Итак. Решено. Выступаем, – сказал Постум. – Немедленно. В Дакию. И ждём следующего шага монголов.
– Я бы не рисковал, – пробурчал легат Двадцатого. – Если варвары займутся Киевом и Москвой, мы получим год или даже два.
– Мне не нужны год или два, – заявил император. – Победа мне нужна сегодня. Немедленно.
Конь не мог устоять на месте, он рвался, будто был облаком, и ветер, толкавший его в грудь, мог унести его за собой. Непоседливый конь. Да и не мудрено. Восемь ног. Слейпнир! Знаменитый скакун самого бога Одина! Эй, Логос, ты слабо натягиваешь повод, тебе не удержать такого скакуна.
Не проиграй во второй раз свой бой, юный бог! В отличие от остального мира разум слишком юн. Но старость ещё не означает мудрость, небожители и жители Земли! Ваша мудрость – всего лишь страх. А юность – умение взять нужный разбег. Так беги, Слейпнир, и знай, что в этот раз тобой правит не Война, а Разум.
Беги и помни, что я не могу проиграть.
«Земля для богов и людей!» – вот мой девиз.
Для богов и людей. А не для одного повелителя, пусть рабы и кличут его Ослепительным.
И конь понёсся. Он летел среди облаков, разрезая воздушные потоки грудью.
«Славься, император! Идущий на смерть приветствует тебя!»
Игры римлян против варваров
(продолжение)
«Киевское княжество вот-вот падёт…»
«Акта диурна», 7-й день до Календ августа[47].
Выпуск подготовлен в Медиолане
«Мне нужен конь – и в атаку», – мысленно повторял Постум и злился на Рутилия. Злился, потому что знал, что не исполнится, – не будет никакой атаки, а уж тем более кавалерийской. Император будет сидеть в новом принципарии близ Корсуни и наблюдать за ползанием по равнине стальных консервных банок, набитых человеческой плотью. То есть это ему будет казаться, что он наблюдает, а на самом деле он ничего не увидит. Сейчас он видит только бетонные стены и слышит, как адъютанты докладывают обстановку Рутилию. Легат подтянут и чисто выбрит. Он даже не потрудился надеть полевую форму – по-прежнему в красной тунике и сверкающем броненагруднике. И шлем позолоченный. Вот позёр…
Адъютант Рутилия, годами ровесник императора, наложил кальку на полотнище карты и красным стилом аккуратно вычерчивал стрелки. При этом он склонил голову набок от усердия. Казалось, ему нравился сам процесс рисования стрелок. Сколько жизней за каждой стрелкой? Десять тысяч? Двадцать?
– Противник наступает по Готской дороге. Киевские когорты вошли в соприкосновение с противником… – докладывает трибун разведки Рутилию.
Адъютант тут же начал чертить новые стрелки.
– Передайте приказ Двенадцатому: отойти через мост и мост за собой взорвать. – Рутилий разглядывал только что нарисованные красные чёрточки. – Мост неповреждённым не отдавать противнику. Ни в коем случае.
Постум вышел из принципария. Рутилий даже не повернул головы. Наверное, он не заметил, что императора уже нет рядом.
Все-таки монголы двинулись на Киев.
Захватив мосты через Борисфен неповреждёнными, они ударили сразу с двух сторон. Две танковые тьмы, форсировавшие Борисфен у Херсонеса, смяли оборону киевских легионов и вышли гиперборейцам в тыл. Всего пять дней понадобилось варварам, чтобы замкнуть стоящие на границе легионы в кольцо. Киевские дружины огрызались, пытались прорвать окружение, но безуспешно. Судьба их была решена. А монголы двинулись по правому берегу Борисфена на Киев. Они считали, что перед ними – лишь ровная степь и остатки Двенадцатого Молниеносного легиона. Этот недобитый легион их буквально притягивал. А что мог выставить Киев? Лишь плохо обученное ополчение, которое разбежится после первого удара. Великому князю ничего не оставалось, как бросить в бой свой резерв – Личную дружину.
Эти известия Постум получил, когда римляне только-только пересекли Киевскую границу…
Все же римляне успели подойти к Жёлтым водам прежде монголов.
Крот и Гепом сидели в пятнистом внедорожнике. Крот спал. Он мог спать где угодно. Два здоровяка-преторианца тоже дремали на заднем сиденье. Преторианцы тут же проснулись и приветствовали своего императора.
– Едем, – приказал Постум, садясь в машину. Надел бронешлем, затянул ремешок.
– Куда? – поинтересовался Крот.
– Вперёд. По Готской дороге. Через мост.
Зачем? Приказ Двенадцатый Молниеносный получит через минуту-другую. Переправляться на ту сторону – безумие. Ведь мост могут в любой момент взорвать.
Но Постум знал, что должен ехать. Крот не протестовал. Они поехали. Сейчас он заберётся на ближайшую высоту, остановится, расправит плечи и…
Они ехали по зеленому лугу, и на пути – две стоящие неподвижно коровы. Обе чёрные в белых пятнах. Справа кирпичная ферма, за ней – небольшая вилла. В траве – оглушительный треск кузнечиков. Он смешивался с дальним рокотом. Бой, как гроза, приближался с юго-востока.
Постум видел, как горели где-то за рекой деревни. Чёрные столбы дыма в чистом небе поднимались почти через равные промежутки.
Только сейчас, сидя рядом с гением помойки, император заметил, что у Гепома отросли клыки. Они торчали изо рта, не давая губам смыкаться. Из-за этих звериных клыков Гепом стал говорить невнятно.
– Что с тобой? – изумился Постум.
– Метаморфирую. Жёлтые воды…
– От жёлтой воды? Ты её пьёшь?
– В этих местах железные… уды выходят на пове…х…но… сть… – Гепому было никак не выговорить последнее слово из-за клыков. – И… ядом с железом у… ан.
– Радиоактивность? Повышенный фон?
Гепом кивнул.
«Значит, и я могу… – гениальная четвертушка Постумовой души содрогнулась. – Стать иным… способным неведомо на что…»
– Через реку я не поеду, – заявил Крот и остановил машину на обочине.
Здесь проходил когда-то старинный торговый тракт. А теперь – автомагистраль и севернее – железная дорога. Впрочем, железнодорожный мост был уже взорван. На правом берегу Жёлтых вод срочно возводились укрепления.
По Готской дороге уже тянулись отступающие центурии Двенадцатого Молниеносного. Усталые люди, все в поту и пыли, они едва волочили ноги. Пыль покрывала их лица, одежду и оружие ровным слоем, будто кто-то нарочно обсыпал легионеров мукой из огромного мешка. Неужели эти ребята могли кого-то сдержать? Парень без броненагруднника и шлема волок на плече снятый с танка пулемёт, подложив под металл свою грязную тунику. Несколько бронемашин застряло в людском потоке.
