Книга Плутоний для «Иисуса» - Фридрих Незнанский

— Ген, она говорит: жаль, что ты бесплатный гость! Она бы включила в счет дополнительную плату за мытье столь больших площадей тела! Ну как тебе?

— Сначала было неловко, а теперь ничего, привык!

— Тогда иди сюда!

Служанка как раз закончила ополаскивать Марка из шайки и сама мягко подтолкнула его в направлении бассейна.

— У меня такое впечатление, что там очень горячая вода, — опасливо заметил Марк.

— Абсолютно верно.

— Может, для неяпонцев это вредно?

— Залезай! Это необходимо. Разве ты не заметил, что здесь нет отопления? Горячая ванна нужна, чтобы после нее ты часа два не ощущал холода.

— А когда пройдут два часа?

— Тогда будем греться саке и любовью.

Вода сначала показалась Марку неимоверно горячей, он собирался было вежливо отказаться от столь жестокого прототипа русской парной, но заело самолюбие: как это такое нежное создание сидит там и хоть бы хны, а он не сможет!

Но поухать и покрякать пришлось изрядно!

— Ты знаешь, вода в бассейне специально не подогревается?

— А как же?

— Она подается из горячих подземных источников с очень целебной водой. Поэтому, обосновавшись здесь, матушка очень скоро разбогатела. И продолжает богатеть.

— А ты — наследница гостиницы?

— Нет. Мать говорит, что я уже не японка, хотя родилась и выросла здесь. Тогда считалось престижным учить детей в развитых странах мира, чтоб набрались ума и приехали на родину совершать экономический рывок. Мама послала меня, во-первых, потому, что мне было у кого остановиться в Европе, во-вторых, сказала: девушка с японским образованием останется японской девушкой со всеми вытекающими последствиями. А получив хорошее образование в Европе, я всегда буду иметь хорошую работу в хорошей фирме. Она у меня дальновидная женщина: с гостиницей всегда можно прогореть, вдруг, скажем, источник иссякнет… Но я — глупая дочь умных родителей, химия мне впрок не пошла, и добрый папочка, учитывая мои способности к языкам, дал мне гуманитарное образование, а под его влиянием во мне мало осталось японского. Разве что внешность. Так что на роль хозяйки японского пансиона уже не гожусь…

Когда они хорошенько пропарились, служанки привели их в комнату, отведенную Марку. Там он узнал, что его номер имеет не цифровое обозначение, а называется «клен». Потом он пил саке и находил ее вкус своеобразным, пробовал есть палочками, неуклюже ковыряясь в миске с экзотическими кушаньями, отчего Кристина посмеивалась над ним.

Затем девушки унесли низенький столик, с которого вкушали и выпивали, из стенных ниш достали постели и ушли, оставив их вдвоем.

— Я тебя немножко обманула, — сказала Кристина, смущаясь.

— Только немножко?

— Да-а. Я не знаю много способов…

— К сожалению, я тоже не профессор сексуальных наук.

— Что же делать?

— Экспериментировать.

Удивительная это была ночь. Марк не переставал поражаться себе, своей прыти. Потом Кристина призналась, что во время ужина в еду добавлялись некоторые снадобья, да и бассейн с горячей водой, бьющей прямо из-под земли, действует на человека возбуждающе. Марк же сделал вывод, что в этом повинны не только снадобья и целебная вода. В перерывах между любовью он иногда в приступе страха от того, что может умереть от счастья, поднимал голову от россыпи шелковистых черных волос Кристины и оглядывал тонкие, оклеенные бумагой перегородки и стены, видел, как подрагивают они под неистовым весенним ветром, и понимал: в таком хрупком домишке, на таком небольшом островке, можно любить только так — неистово и страстно, потому что каждая ночь может оказаться последней…

4

Когда силы иссякли, они лежали рядом и слушали завывания огромных воздушных потоков, рвущихся то с гор в море, то с моря в горы.

— Я боюсь Японию, — прошептала Кристина, теснее прижимаясь к Марку.

— Почему? Мне показалось, ты ее любишь.

— Люблю — это же родина. Но и боюсь. Я безумно люблю жизнь и все ее радости, а здесь с малых лет учат красиво и правильно умирать!

— Так живи в Германии, а сюда приезжай разрядиться.

— С тобой я могла бы жить где угодно, но ты почему-то не хочешь брать меня замуж…

— Что?!

Марк даже привстал на локте.

— Видишь? Сама мысль об этом приводит тебя в ужас!

Марк тихо засмеялся и упал на плоскую подушечку.

— Перестань издеваться! Твой отец никогда не разрешит тебе идти за меня!

— У меня еще есть мама.

— Она разрешит?

— Да. Ты ей понравился.

— Когда успел? — снова удивился Марк.

— Когда в гостиницу поселялся. Она тихонько наблюдала за тобой…

— И в бане тоже?! — ужаснулся Марк.

— Нет, — засмеялась Кристина. — Она всю жизнь работает с людьми, ей достаточно минуту понаблюдать за человеком, чтобы понять его характер. Мама сказала, что я тебя не заслуживаю, но сказано это было одобрительно.

— Тогда надо жениться?

— Конечно, надо!

— Слушай, я все думаю знаешь над чем. Кто за тобой гнался, тогда в поезде, когда мы с тобой встретились впервые?

— А. Это неонаци. Я кое-что про них писала, потом приехала еще раз, и меня кто-то из них узнал…

— Если хочешь, чтобы я женился на тебе, брось эту работу.

— А что же я буду делать?

— Вести курсы японского языка.

— Это скучно.

— После курсов будешь помогать мне.

— Воровать?

— Я не вор.

— А я всегда думала, что ты на гангстера не похож.

— Ты знаешь, кем работает твой отец?

— Конкретно не знаю, но догадываюсь, что он исполняет какие-то секретные миссии.

— Вот, считай, что я тоже занимаюсь этим. Настоящее мое имя Марк.

— Марк, — повторила она. — Ну вот, теперь буду путаться!.. Нет, не бери меня своей помощницей!

— Почему?

— Я уже подвела отца. Я ненадежный человек! Но он не знает об этом.

— Как ты могла его подвести? Ты же не работаешь на него.

— Конечно, он и близко не подпустил бы меня к своим делам. Однажды я была у него в Мюнхене. Честно скажу: пришла поклянчить денег. А он как раз проводил совещание с этим толстяком Лазкиным и с той бабой, что ехала с тобой в поезде. Мне невтерпеж было, поэтому я вертелась около двери, не хотела подслушивать, но услышала: говорили о России, каком-то ура-ле, да?

— Есть такое место.