Книга Валентиныч и его воображаемые читатели - Леонид Шевченко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Всё это я и попытался объяснить хитрой бабке, когда она остановила меня на выходе с вопросом «Леонид, а вы когда придёте ко мне обои обдирать?» Однако, все мои попытки отбиться натыкались на всё тот же жалобный взгляд, осуждающе поджатые губы и протяжное «Ну, вы же обеща-а-али…»
Ничего, иначе говоря, не хотел слушать человек!
И что-то как-то поддостала она меня, зацепила. Я как-то даже взъярился. Вспылил. Поскольку – с одной стороны – получается, и правда, обещал. А с другой – у меня же всё запланировано! Чтоб вы знали – людей с моим диагнозом больше всего, пожалуй, бесит, когда приходится менять планы. Ну, вот я и взбесился.
Бросил всё, пошёл, переоделся. Залез на стремянку, взял шпатель, бутыль с водой, принялся сошкрябывать. Сошкрябывать, при том, исключительно сверху, поскольку снизу бесноватая старушка всё уже содрала сама. У неё ведь как получилось? Её дочь, изгнав из комнаты молодёжного ди-джея с кальяном, на скорую руку состряпала там ремонт. Поклеив обои со схематичным изображением современного мегаполиса. Чёрно-белые. Современные.
Бабке, однако, подобное творчество народов мира по вкусу не пришлось. Бабка в мечтах увидела себя живущей в этой же комнате, но с фотообоями. Чтобы всё было исключительно по фэн-шую: водопады, зелёные деревья и родные просторы.
И практически сразу, как заехала, бабка навязанный ей извне современный стиль со стен посрывала.
Я ещё её, помнится, спросил, карабкаясь на шаткую стремянку, чем же ей ночной город не угодил? На что получил чёткий ответ: жить в окружении чёрного цвета нельзя, и оттого наша энергия падает, а вот природа, с другой стороны – мать наша, эмоционально способна нас подпитывать.
Ну, да и ладно. Залез, работаю. Из бутылки обои водой поливаю, шпателем отдираю. Всё мокрое, пол мокрый, стремянка мокрая, я мокрый… Босиком стою. В душе кипит ярость, отчего двигаюсь резко и стремительно. Стремянка, повторюсь, шаткая…
Ну, и, понятное дело, наебнулся, потянувшись за очередным куском. По другому и не скажешь – именно наебнулся. С высоты двух метров, эпично поскользнувшись босой пяткой на верхней ступени стремянки, эпично описав в воздухе сальто-мортале и не менее эпично вписавшись в пол точно головой. Точнёхонько тем местом, где, согласно легенде, у Хеллбоя росли рога. Больно!!!
Лежу, замер, пережидаю. Боль эхом гуляет по голове, отражаясь от тесных стен черепной коробки. Глаза зажмурены, руками за рога держусь.
Бабка вокруг бегает. Пытается руки мне на голову положить. Сейчас, говорит, я тебя вылечу.
Соседка на грохот прибежала. Заахала, принесла из холодильника лёд, туда же – к голове.
Я всех отгоняю чуть ли не матом. Практически прямым текстом посылаю. Уйдите, говорю, все. Все назад!
Мне надо просто минутку полежать спокойно, чтобы меня никто не трогал. И не надо меня лечить наложением рук, я в это всё равно не верю.
Бабка вступает в спор. Почему же, спрашивает, ты, Леонид, не веришь в мои целебные силы? Почему же ты не хочешь, чтобы я тебя полечила – тебе же лучше сразу станет!
Я дискуссию не поддерживаю, только невнятно мычу и рассказываю окружающим всё, что теперь знаю о таких вот лестницах-стремянках, таких соседях по коммуналке и таких методах лечения. А заодно и о благих намерениях, и о срывании со стен совершенно новых, пусть и чёрно-белых, обоев.
Ну, короче, долго ли, коротко, да только, человек знает себя лучше многих других прочих – как я и говорил, достаточно мне было немного полежать без движения, и состояние более-менее стабилизировалось. Встал, шатаюсь. Обозреваю поле битвы.
Упал я, конечно, знатно. На месте падения – стол с посудой, комод какой-то, диван старо-советского образца, с доской впереди. Острый угол диванной доски – аккурат возле места приложения головного черепа. Буквально по касательной просвистела судьба-злодейка! Только щекой чуть-чуть задел, отчего у меня на щеке потом две недели красовался живописный синяк в виде молнии, как у Гарри Поттера… Иными словами, упади Валентиныч на полсантиметра в сторону – и не читали бы вы сейчас это послание коринфянам, а жили бы, смирившись с моим отсутствием.
И что удивительно, ничего себе не сломал! И на столе с посудой, представленной в изобилии, только одна кружка разбилась. А? Как так? Непонятно…
Ну, бабка, конечно, всю славу себе приписала. Это, говорит, от того, Леонид, что я тут была. Я, говорит, тебя защитила. Ну-ка, говорит, садись, вон, на тот табурет, сейчас я тебя исцелять буду. Заложу тебе в голову минерал, которого там не хватает.
А меня, знаете, такая апатия охватила… Чёрт с ним – минерал, так минерал. Сижу, обтекаю.
А бабка берёт книгу с портретом Иисуса на обложке и принимается там рассматривать изображения разноцветных камней. И вдруг как вскричит: вот, мол, то, что тебе нужно!
Подходит и начинает шептать прямо мне в голову: Аквамарин… Аквамарин… Аквамарин… Несколько раз с длительными паузами. Всё, я тебя полечила, можешь идти. Теперь точно всё будет хорошо.
После чего она ещё несколько дней меня так лечила. В ходе этих сеансов, во-первых, выяснилось, что, помимо аквамарина, Валентинычу в черепе люто недостаёт горного хрусталя, а все прочие богоугодные минералы представлены в достатке. А во-вторых, выяснилось, что в комнате у нас негодная энергетика, и оттого проистекают все наши страдания и мытарства…
Дизайнеры интерьеров из чёрного-чёрного дома
Да и то сказать – отчего же означенным страданиям и мытарствам не проистекать? Если у нас в комнате обои даже не чёрно-белые, а вовсе чёрные! С одной стороны чёрные, с другой белые. Это Ленка такие наклеила, после пожара. Я тогда, помнится, как раз на вахте был, и повлиять на процесс мог минимально. Только, помнится, спросил, уверена ли драгоценная возлюбленная, что и без того тёмное помещение не превратится окончательно в сырой склеп?
Но драгоценная возлюбленная упёрлась всеми ногами. Да, говорит, уверена. Это, говорит, тебе через экран бесовского смартфона ГУМ кажется маленькой избёнкой, в жизни всё не так страшно,
