Книга Одна среди людей - Анна Сахновская

– Привет! Дела отлично, как ты?

Я отвечал дежурными фразами. Сложно было импровизировать, да и зачем?

– Тоже отлично.

Софья улыбалась.

– Спасибо, что приехал. Предлагаю пойти в парк, там меньше народу.

Мы шли молча. Впервые за долгое время моего общения с людьми не находилось темы для разговора, хотя она была на поверхности. Словно читая мысли (может, она и вправду их читала?), Софья прервала неловкую паузу.

– Вижу, тебе неуютно… Не терпится узнать, почему я тебя пригласила? Давай поговорим пока на отвлеченные темы, чтобы немного расслабиться.

– Согласен. Давай на русском?

– Не-е-е-ет, – она улыбнулась, подмигивая. – Не порть мне канадскую легенду: согласно ей, я не знаю иностранных языков. Итак, рассказывай, каково это быть женатым и иметь двух детей? Кстати, отлично выглядишь, немного уставший, но в остальном красавец– мужчина!

– Спасибо… – собственное косноязычие на английском слегка раздражало, но я продолжал: – Думаю, ты знаешь ответ – ты ведь тоже когда-то была замужем, имела детей и была простым смертным человеком, я в этом почти уверен. Мой опыт, конечно, отличается от твоего, но суть осталась той же – любовь, ответственность, беспокойство… Я бы не хотел говорить о себе, это ведь скучно, давай о тебе?

– Не-а, говорить о тебе крайне интересно. Я долго думала, как ты смог так быстро измениться. Но теперь, я знаю ответ. Впрочем… отвлеченные темы хороши, но не с тобой, поэтому сразу скажу, зачем я тебя позвала. Сказать «спасибо». Спасибо.

Она улыбнулась, глядя мне прямо в глаза, и в ее взгляде я не видел ни страшных или странных событий прошлого, ни сцен злобы и раздражения, ни унижений близких, ничего того, что стало привычной картиной мира за эти годы обладания даром – в глазах я почувствовал нечто неземное, что-то теплое, мягкое, нежное, почти любовь, но не ту, что бывает между мужчиной и женщиной, а любовь милой сердцу сестры или матери, которые смотрят на тебя с умилением, не требуя ничего взамен, а наслаждаясь одним твоим присутствием и благодаря высшие силы только за факт твоего существования. Почему «почти любовь», а не любовь настоящая мне увиделась? Наверное, потому, что такую любовь не ожидаешь встретить, а когда видишь, то начинаешь сомневаться, она ли это, не обман ли зрения, не мираж ли. Как легко поверить в чудовищную натуру человека и как сложно представить его духовным созданием!

Увы, я воспринимал Софью как постороннюю. Даже ее лучистая любовь, лившаяся на меня потоком, лишь удивила, но не более. В тот момент я ощутил смущение, у меня возникло ощущение, что я недостоин получить такой подарок, и оттого я почувствовал себя еще более неуютно. Мне нечем было отплатить взгляду материнской любви, как и нечего было произнести, кроме выдоха удивления.

– Тебя редко благодарят? Или ты увидел что-то неприличное в моем взгляде? – в ее голосе не было попытки подколоть, от чего я окончательно смутился.

– Нет. Просто не понимаю, за что ты говоришь мне «спасибо».

– Знаешь, всегда по жизни рядом нужен человек, который иногда будет говорить простые истины. Например, ты засиделся за компьютером допоздна, а он напоминает, что пора спать. А если ты куришь, он придет и скажет – курить вредно, одумайся. Но тебе известны эти истины – мама с рождения говорила, что курить вредно, ну а вести ночной образ жизни – прямой путь в дурку. Однако знать и претворять знания в жизнь, превращать их в действия – разные вещи. Человек может быть хорошим психологом, помогать другим выйти из депрессии, но оказаться не в состоянии помочь самому себе. Вот для этого и нужен кто-то рядом, кто будет напоминать, что дышать свежим воздухом лучше, чем загазованным. И таким человеком был ты. Последние десять лет ты писал мне, желал человеческого счастья и подавал пример своей жизнью. Это сработало.

– Я рад, – пытался выдавить я улыбку. – А как же представление о жизни как об аде?

– Оно изменилось. Во многом благодаря мужу, с которым хочу тебя познакомить. Будучи смертным, он достиг неимоверных высот мудрости и духовности. Это не может не произвести впечатления – одно общение с ним делает тебя чище. Ты не можешь повысить голос при нем, не можешь кого-то оскорбить или подумать уничижительно. Потрясающе, не правда ли?

– Да! – с жаром отозвался я.

Между тем мы вошли в парк. Чистая извилистая дорожка уводила вглубь искусственного леса. Кроны деревьев укрывали от палящего солнца, и мы медленно шли, наслаждаясь свежестью и прохладой. Софья была настолько расслаблена, так владела собой, вдыхая запах свежескошенной травы, что мне поневоле пришлось последовать ее примеру. Мои предположения сбывались – он крайне необычный, хоть и смертный.

– В одном из своих писем ты написала, что все может измениться, если ты станешь смертной… – я решился задать вопрос, что не давал покоя, исключительно с целью скрыть раздражение и невозможность отказать во встрече с новым человеком в жизни Софьи. Набрав полную грудь воздуха, она задержала дыхание, глядя наверх, где сквозь плотную листву проникал солнечный свет и виднелись пятна голубого неба. Софья молчала. Наконец губы разжались – она тяжело вздохнула и, глядя на сей раз вперед, произнесла:

– Не знаю. Проблема смерти меня не отпускает. Мой муж говорит, что мы все бессмертны. Я познала буддизм, индуизм, христианство и ислам, но представление моего мужа о бессмертии души совсем необычное, мистическое, эзотерическое. Для обывателя, да, я стала смертной – у меня появились седые волосы, правда я их уже закрасила. Но муж говорит, что мы настолько живые, насколько жив свет самых далеких звезд, даже если звезда умирает, ее прощальная вспышка дарит потрясающей яркости и мощности свет – так и мы живы и будем жить вечно, покуда наш свет… Ах, это просто бред, ты не находишь? Он меня удивил не своими взглядами, а тем, что они так сильно развиты и настолько глубоки, как будто ему пришлось жить где-то рядом со мной на протяжении столетий – он ходил за мной, делал то же, что и я, менял религии, слушал учителей, был учеником и учителем, страдал и радовался, молился и гневался на небо, но между тем познавал, впитывал и облачал знания в уникальную форму, присущую только ему, чтобы потом давать знания порциями всем, кто бы ни пожелал. Я вспомнила твое предложение мне стать коучем, когда первый раз увидела будущего мужа. А он-то и есть самый настоящий коуч, только не в материальном смысле, а в духовной плоскости. Его знания объединили все религии, всю мудрость мира – я никто по сравнению с ним, хоть он и поражен мною, но его таланты, чуткость и любовь к людям такие настоящие и сияющие, что не любить его, не следовать за ним невозможно.

Я молчал.

– Прости, отвлеклась. Так вот, о смерти. Да, я смертна. Я уже это говорила? Моего мужа зовут Сударшан, он духовный учитель и знает так много, что может показаться бессмертным, который последнюю тысячу лет сидел над книгами. Конечно, я преувеличиваю, но… мое восхищение не знает предела. Пообщавшись с ним, я вспомнила твои слова о простом женском счастье, которого так не хватает. Страх пронизывал меня, испепелял, нерешительность пустила корни в самое сердце. Понимая, что я наконец-то встретила человека, с которым готова создать домашний очаг и уют, и осознавая, что однажды придется его покинуть, я колебалась. Сударшан не торопил меня, не спрашивал ни о чем – просто улыбался, дарил свою любовь, жил и учил подле меня. А однажды сделал предложение руки и сердца, добавив, что я довольно настрадалась и пора найти покой – без страха, скорби, сожалений, слез и дум о скорейшей смерти, ведь я бессмертна, даже находясь на смертном одре… А познакомить вас я хочу, потому что тебе эта встреча поможет. Сударшан очень высокого мнения о тебе – мой потрет твоей работы крайне ему симпатичен.