Книга В царстве тьмы - Вера Крыжановская

Мне немного осталось сказать, но это немногое представляет самое тяжкое, самое ужасное во всей этой истории.

Итак, мой бедный малютка остался у той же ведьмы, и она скверно обращалась с ним, но убить, видимо, не смела: надо полагать, что прежний любовник, "благочестивый отец", запретил ей это. Мариетта случайно узнала, что Карлотта прежде была любовницей Джиованни, и, несомненно, они оставались добрыми друзьями.

Мариетта чрезвычайно привязалась к ребенку, и он тоже полюбил ее. Поэтому ее очень огорчило, когда падре объявил однажды, что увозит мальчика. И действительно, уехал с Чарли после того, как тому сделали нарядное приданое, а перед отъездом писалось и подписывалось много бумаг. Я забыла упомянуть, что несравненный Гастон также путешествовал где-то в продолжение более трех месяцев, и вернулся с крупной суммой денег, которые Карлотта украла у него пьяного. Перед тем, будучи тоже пьян, он проболтался, что ездил в Шотландию и помог в убийстве одного знатного лица. Значит, именно этот мерзавец и пособил убить Эдмонда вместе с Томом Стентоном, а Вальтер оказался прав, говоря, что де Сильва не только знал о готовящемся убийстве, но и способствовал ему, послав своего подлого сообщника…

Однажды вечером, спустя несколько месяцев по увозе ребенка, приехал синьор Джиованни, у которого с Карлоттой произошел затем горячий спор. Он привез золоченую коробочку с усыпанной голубыми камнями крышкой и требовал, чтобы колдунья заворожила находившиеся в ней предметы. Но та отказывалась, говоря, что ей противно прикасаться к такому "свинству", которое содержится в коробке, и уверяла, что это будто причиняет ей мучения, а между тем такой тяжелый и серьезный труд слишком дешево оплачивается. После долгих криков и обоюдной ругани он заплатил требуемую сумму и оставил какую-то бумажку, предварительно что-то написав на ней. После его отъезда Карлотта бросила бумажку в огонь, а из коробочки щипчиками достала две облатки и тотчас смочила каждую из них каплей бесцветной жидкости, которая была известна Мариетте как яд. Впоследствии, вручая коробку, Карлотта сказала, смеясь:

— Готово! И будьте спокойны, Джиованни, после этого приема она никого более не полюбит.

Спустя несколько дней Мариетта бежала из этого преступного дома и вышла замуж за Лазари, которого давно любила.

Теперь я знаю, для кого предназначался яд. Вот она, передо мною та вызолоченная коробочка, украшенная бирюзой, и в ней еще хранится одна из оскверненных и смертоносных облаток. Сомневаться более невозможно: я обречена на смерть, и Карлотта хорошо знает свое дело. Но за что, о, Боже милосердный, за что убил он меня? Неужели ради обещанных мною на церковь денег? Да ведь его орден так богат, что мой дар, как бы он ни был значителен, не мог соблазнить его!..

Отец Мендоза стал мне противен. Вот уже несколько дней, как он болен, а я даже не справляюсь о нем: я счастлива, что не вижу его лукавую рожу и не слышу его лживых наставлений!..

Наконец, наступило объяснение, неожиданное и возмутительное. Боже мой, какая это была сцена! Она так потрясла меня, что мне казалось, будто я умру: но нет, я еще живу и хочу передать то, что произошло затем. Я привыкла поверять этой тетради мысли, впечатления, события моей жизни, хотя и краткой, а, между тем, полной преступлений и несчастий.

После записанного мною прошло около двух тяжелых недель, потому что я ослабевала и страдала более прежнего, так как к общей слабости прибавились еще колики в области сердца. Однажды утром я лежала на диване в этой самой комнате, как вдруг вбежала бледная Мариетта и сказала, что видела в окне, как из кареты выходил отец де Сильва.

—Скорее, — приказала я ей, — ступай спрячься и не входи ко мне, пока он не уедет. Если он увидит тебя, ты можешь поплатиться жизнью!

Она скрылась, как тень, а меня охватило злорадное чувство при мысли, что судьба шлет его ко мне. Наконец, я буду иметь возможность бросить ему в лицо все мое презрение и разоблачить его, сказав, что знаю его отношения к отравительнице Карлотте, об участии в убийстве Эдмонда и похищении Чарли. Через несколько минут дверь отворилась, и вошел преподобный отец, как всегда спокойный и сдержанный, хотя несколько более спешной походкой, глядя на меня тревожным, пристальным взглядом. Я вдруг ослабела при виде человека, сделавшего мне столько зла и под конец даже убившего. Он нагнулся ко мне, взял руку и участливо спросил, с грустью в голосе:

— Что с вами, леди Антония? Отец Мендоза уведомил меня, что вы больны. Что с вами ? Отчего заперлись вы здесь и не хотите посоветоваться с врачами?

Он еще осмеливается спрашивать, что со мною! Я вздрогнула от негодования, отчаяния и отвращения. Сделав над собой усилие, я приподнялась и оттолкнула его руку.

— Довольно лжи и гнусного издевательства, лицемер, прикрывающийся словом Божиим, чтобы скрыть от людей подлость своей души. Или вы думали, что все ваши злодеяния так никогда и не откроются? Вы — зачинщик и сообщник убийств, друг отравительницы Карлотты и похититель моего ребенка! — кричала я вне себя от бешенства.

Де Сильва задрожал, мертвенно побледнел и попятился, а я, не обращая внимания, продолжала, с горячностью:

—Вам не нравится, что я срываю с вас так искусно носимую до сей поры личину строгого, примерного, честного и благочестивого служителя церкви, который без милосердия осуждает чужие слабости? А почему бы и нет? Никто ведь не знает, что священнослужитель храма Божьего темной ночью посещает притон своей бывшей любовницы и в обществе наемного убийцы играет в карты, а своей подруге заказывает изготовление надежного снадобья, чтобы избавиться от лиц, ему мешающих. У меня еще цела вторая отравленная облатка из тех двух, что вы дали, и меня очень соблазняет мысль отдать ее на суд людской… Признавайся же, клятвопреступник, с каким намерением толкнул ты Вальтера и меня на преступление, за что погубил ты нас, а меня, под конец, отравил?..

Я не могла продолжать, потому что задыхалась: мне не хватало воздуха, и сильная боль сжала сердце. Бледный, как призрак, и сотрясаемый нервной дрожью слушал меня преподобный отец не прерывая. Потом, густо покраснев, со сверкающим взором и дрожащими губами, он сделал шаг ко мне.

— Вы хотите знать причину предъявленных мне обвинений, которые только дьявол мог открыть вам? Хорошо, я отвечу и открою правду. Никто не знает то, что я вам скажу, и что поверю уже отверстой могиле. Вместо того, чтобы принять теперь вашу исповедь, выслушайте меня.

В жизни моей я не знал ни радости, ни любви. Круглый сирота, я был отдан в семинарию и ухватился за единственное, что было дозволено — честолюбие, дабы достигнуть высокого положения. Этой тяжелой, упорной работе я посвятил всего себя и не заметил, как промелькнула моя молодость, а когда достиг желанной цели, то оказался стар телом, но молод душой, и тут почувствовал страшную пустоту такой жизни, которая вся ушла на удовлетворение честолюбия. Совершенно неожиданно проснулась во мне потребность любить и быть любимым, а между тем это, столь человечное и законное для всякого другого чувства для меня являлось преступным. Именно в это время душевного разлада и перелома приехал я сюда, увидел вас в первом расцвете вашей дивной красоты, и… в этом была моя гибель! Я до самозабвения полюбил вас, Антония, а моя страсть, скованная и скрытая личиной бесстрастия священника и духовника, и не находившая отклика, истерзала меня. Нет слов описать мою душевную муку, когда я увидел вас замужем, а потом узнал, что вы любовница другого. Эдмонда и Вальтера я принес в жертву присущему всякому человеку чувству — безумной ревности, разрывавшей мое сердце. Но вот какой план и задумал: Ребенок должен исчезнуть, а Эдмонд умереть, чтобы вы остались одна, потому что Вальтер, будучи замешан в убийстве, опасности не представлял: его можно было обуздать, а не то и вовсе уничтожить в любой момент. Но справедливо, что человек предполагает, а Бог располагает: так и тут все вышло иначе. Я не предугадал, что вы можете сделаться любовницей Вальтера, и не предвидел, что ставши герцогом Мервином тот поднимет голову, сумеет добыть улики против меня с Мендозой и под угрозой жалобы на нас Святейшему Отцу потребует, чтобы мы освятили ваш союз. Но я бы скорее умер, чем согласился на это. Не теряя времени надо было разоблачить непокорного противника в ваших глазах и лишить положения, делавшего его гордым и смелым. Все произошло как я хотел: ребенок был возвращен, вы осведомлены об этом втором преступлении нового герцога, уличавшие нас документы исчезли, а он кончил самоубийством. Правда, мой план, довести вас до одиночества, угрызений совести и вступления в монастырь не удался сразу, но у меня оставалась надежда на будущее… От Карлотты же я хотел добыть любовный напиток, чтобы пропитать им освященные облатки и таким образом возбудить в вас любовь ко мне, но отнюдь не убивать вас. Карлотта обманула меня и дорого заплатит за это…