Книга Франклин Рузвельт - Георгий Чернявский

Любопытно, что через некоторое время после выборов, 1 сентября 1937 года, президент охотно подписал закон Вагнера— Стигалла, который предусматривал государственное содействие в строительстве жилья для неимущих. Средства, выделяемые на реализацию закона, были невелики, но он был принципиально важен, ибо открывал еще одну страницу в материальной помощи государства наиболее бедным слоям населения.

Закон предоставлял субсидии для строительства жилых домов, в которых плата за квартиры была минимальной, с целью ликвидировать городские трущобы, тем более что теперь они, как правило, концентрировались вблизи от центров мегаполисов, поскольку люди с достатком по мере развития автомобильного сообщения переселялись в пригороды. Но темпы строительства были низкими, и полуразрушенные трущобы продолжали существовать еще не одно десятилетие.

Компромисс с большим бизнесом был важен и с точки зрения сбора средств на предвыборную кампанию. Именно перед выборами 1936 года в практику Демократической партии вошла организация платных обедов, на которых подавались блюда по цене, в десятки раз превышающей обычную, а разница шла в избирательный фонд.

Еще одной новинкой этих выборов стали более или менее правильно организованные опросы общественного мнения. Они проводились и ранее, но обычно не были репрезентативными, а потому их результаты не заслуживали доверия. Даже в 1936 году один из опросов (его проводил журнал «Литерари дайджест», разославший десять миллионов опросных открыток) предрекал убедительную победу Лэндона. Оказалось, что обследование проводилось среди владельцев легковых машин, то есть людей среднего и высокого достатка (в то время еще немногие рабочие и фермеры имели автомобили).

Между тем в 1935 году был основан и со следующего года приступил к регулярной работе основанный журналистом Джорджем Гэллапом в Принстоне, штат Нью-Джерси, Американский институт общественного мнения (Институт Гэллапа), который стал проводить регулярные опросы населения по проблемам внутренней и внешней политики и со временем завоевал международный авторитет как один из наиболее надежных источников информации о состоянии общественного мнения в США и за их пределами. В это время его исследования показывали существенное преимущество демократического кандидата. При этом Гэллап рассылал сравнительно небольшое число опросных листов, но умело выбирал респондентов, так что они отражали максимально широкий спектр мнений. Методика Гэллапа оказалась удачной. В следующие годы Франклин Рузвельт внимательно следил за результатами исследований этого института и учитывал их в своей деятельности.

Результаты выборов 3 ноября 1936 года были весьма показательными. Это была самая крупная победа во всей американской президентской истории. Из 48 штатов Рузвельту отдали голоса 46 (против проголосовали традиционно поддерживавшие республиканцев штаты Мэн и Вермонт), из 531 выборщика — 523. Сказалась правильность предвыборной тактики по отношению к противнику. Согласно независимым оценкам, произошло невиданное — за демократического кандидата проголосовали более пяти миллионов республиканцев. Демократы привлекли к выборам миллионы новых избирателей. В политический процесс включились и те, кто только достиг двадцати одного года, и те, кто раньше просто не считал нужным приходить на избирательные участки.

Четырьмя годами ранее зародилась, а на этих выборах закрепилась новая коалиция, которая будет доминировать в США на протяжении следующих десятилетий. Она включала как социальные, так и политические элементы: демократических политиков, связанных с крупными городами, и традиционно мысливших представителей с провинциального юга; крупнейшие профсоюзы, как из АФТ, так и из КПП; промышленных рабочих, как белых, так и черных, из Нью-Йорка, Чикаго, Детройта, Филадельфии и других крупнейших городов; мелких и средних предпринимателей, главным образом из крупных восточных штатов (Нью-Йорк, Пенсильвания, Массачусетс); фермеров, пострадавших от депрессии. При этом особенно показательным было то, что в число поддерживавших не столько Демократическую партию, сколько Рузвельта как личность, влилось как на севере, так и на западе страны огромное число афроамериканцев, которые ранее традиционно голосовали за республиканцев — партию Авраама Линкольна, ликвидировавшего рабство.

Второй срок. Схватка с Верховным судом

Незадолго до выборов Рузвельт законодательно изменил срок инаугурации. Незачем, считал он, избранному президенту три месяца ожидать вступления в должность. Для формирования кабинета и подготовки к въезду в Белый дом достаточно более краткого времени. С того момента и до сих пор днем вступления в должность нового президента является 20 января.

Этот день в 1936 году в Вашингтоне выдался ненастным. Дул холодный ветер, моросил дождь вперемежку со снегом. «Это была самая плохая погода за последние сто лет», — записал в своем дневнике сотрудник государственного департамента Брекенридж Лонг. Тем не менее на Молле собрались тысячи зрителей. Поклявшись на обернутой пластиком библии, Рузвельт произнес свою вторую инаугурационную речь, не менее страстную, чем первая. Америка напряженно вслушивалась в его слова:

«Я вижу миллионы семей, которые стремятся жить на такие жалкие доходы, что перед ними каждый день стоит угроза семейной трагедии.

Я вижу миллионы людей, чья повседневная жизнь в городе или на ферме протекает так, как было недостойно уже полстолетия назад.

Я вижу миллионы людей, не имеющих возможности получить образование, лишенных отдыха и надежды на лучшую судьбу для детей.

Я вижу миллионы людей, которые не могут купить продукты ферм и фабрик, не могут воспользоваться тем, что произвели другие миллионы.

Я вижу, что треть нации живет в плохих жилищах, не имеет хорошей одежды и пищи.

Только понимая это, мы можем исправить зло».

После вторичного избрания на президентский пост Рузвельт почувствовал себя значительно более уверенным, сочтя, что выборы фактически явились голосованием в пользу «Нового курса». Опираясь на свой успех, он в феврале 1937 года направил послание конгрессу с предложением о реформировании Верховного суда путем его значительного расширения (предложение вошло в историю под названием «схема упаковки Верховного суда»). Так как предусматривалось, что новых членов Верховного суда будет назначать президент с последующим сенатским одобрением, в случае принятия предложения этот орган должен был стать послушным орудием в руках Рузвельта.

Раздраженный тем, что Верховный суд ставил препятствия на пути проведения «Нового курса», и не имея возможности нарушить его решения (любая попытка это сделать привела бы к тому, что не только республиканцы, но и демократы в конгрессе поставили вопрос о его импичменте — принудительной отставке), президент не раз говорил о необходимости нейтрализовать поведение «девяти стариков». На самом деле, правда, имелись в виду только пятеро членов высшего судебного органа, которые, как правило, голосовали против проводимых реформ.

Обосновывая свой план, Рузвельт в «беседе у камина» 9 марта 1937 года сдержанно, но с внутренним негодованием сетовал на те препоны, которые создает судебная власть социально-экономическим преобразованиям. Конгресс и президент осуществляют меры экономической безопасности страны, напоминал он, «однако суды поставили под вопрос правомочность избранного народом конгресса, подвергли сомнению его право защитить нас от катастрофы, право на поиск смелых решений в новой социальной и экономической ситуации». Разъясняя, каким образом он собирается расширить состав суда (если судья по достижении семидесяти лет не уйдет на пенсию, президент назначит дополнительного члена суда, что означало, по сути, полную перестройку Верховного суда, большинство членов которого давно достигли пенсионного возраста, — вместо девяти судей в высшем судебном органе оказалось бы 15 человек), Рузвельт обещал: «Если меня обвиняют в том, что я собираюсь посадить в суд бесхребетных марионеток, которые, не считаясь с законом, будут решать конкретные дела так, как угодно мне, то я отвечаю: никакой президент, если он достоин своей должности, не назначил бы таких судей, и никакие сенаторы, если они достойны заседать в уважаемом сенате, никогда не утвердили бы их».