Книга Китайская цивилизация - Марсель Гране

Может быть, чувства сексуальной или домашней чести и смягчаются, однако этикет сохраняет все свои права. Из взаимного уважения муж и жена не позволяют себе обращаться друг к другу по имени. Они никогда ничего не передают друг другу из рук в руки. Более того, когда один берет предмет, лежащий перед другим, он остережется коснуться того места, к которому прикасался другой. Когда жена преподносит мужу чашу, тот словно нарочно пьет из другой. В равной степени не должны соприкасаться их личные вещи. Брак отнюдь не дозволяет супругам повесить одежду на одной вешалке или уложить ее в одной корзине. Они не имеют права на одно полотенце или на одну расческу. Наихудший скандал вспыхивает, если муж и жена начинают мыться в одной ванне. Пышность их взаимоотношений возрастает, когда им предстоит соединиться; ведь вся их половая жизнь жестко регламентируется. В соответствии с определенным протоколом супружеский долг накладывает на мужа обязанности по отношению к каждой из его жен, и ритуалисты расписывают их в мельчайших деталях. Они сообщают также мелочные данные об обязательном туалете для той или иной женщины в зависимости от степени знатности ее мужа и ее собственного места в гинекее мужа. К примеру, прежде чем отправиться на встречу с мужем, вторая жена высшего чиновника обязана очиститься постом, ополоснуть рот, надеть свежевымытое платье, причесаться определенным образом, привязать к поясу ароматический мешочек и прежде всего крепко завязать шнурки своих туфель. Частота сексуального общения находится в прямой зависимости от знатности мужа и знатности супруги, но в определенный день муж обязан себя посвятить той или иной супруге, причем обязанностью первой жены является проследить за точным соблюдением протокольного порядка, определяющего жизнь гинекея. Грубая ошибка, могущая иметь тяжкие последствия, – бросить одну из своих жен, и столь же грубая ошибка – оставлять без мужа одну из дочерей в семье. Китайская физиология учит, что у мужчины приток сексуальных соков прекращается к семидесяти годам, а у женщин – к пятидесяти, и поэтому муж освобождается от своих супружеских обязанностей по отношению к своим супругам, которым исполнилось пятьдесят лет, а сам – после своего семидесятилетия. Тогда же снимаются и все половые запреты. Семидесятилетний мужчина и пятидесятилетняя женщина больше не обязаны уединяться. Свои вещи они могут укладывать в одном месте, без разбора. Близость в семейной жизни складывается в тот момент, когда половые различия стираются и супруги вступают в период ухода от дел и начинают сообща готовиться к смерти. Когда тела их соединятся в одной общей могиле, а их таблички – в одном зале, они образуют тесно сплоченную чету предков. И только тогда жена окажется окончательно включена в семейную группу, где брак сначала дал ей положение супруги, а затем матери семейства.

Мать семейства

Когда девушка поставлена во главе выходящих замуж женщин и в свадебных обрядах играет роль женского действующего лица, то, значит, в гинекее мужа ей предстоит занять место первой жены. В поколении, к которому принадлежит ее муж, главный сын, она займет место основной жены. Как мы видели, если главный сын возглавляет на церемониях домашнего благочестия и направляет своих братьев, ему должна сопутствовать его жена: она руководит всеми своими невестками и золовками. Выполняя обязанности благочестия, первая супруга готовится к исполнению роли матери семейства, которая станет ее ролью, как только супруг возьмет в свои руки власть главы дома. Китайская поговорка излагает факты, просто утверждая, что супруга (первая супруга) единственно в результате своего брака получает в семье мужа положение, аналогичное его положению. Строго говоря, эта ситуация точна в той мере, в какой осуществлен идеал нравов, выработанных в среде знати. С того же времени, как жена, считающаяся зависимой от мужа, признает в нем своего господина, власть хозяйки дома начинает выглядеть полученной от главы семейства. Тогда-то эта власть и приобретает господский характер. В дальнейшем оказываются изменены все отношения в гинекее. В принципе до этого они вытекали из того обстоятельства, что власть решать судьбу своих служанок, принадлежавшая первой супруге, как и такая же власть над своими невестками, принадлежавшая основной супруге, осуществлялась в силу принадлежавшего лично ей права, а не в силу переданных ей мужем полномочий.

Такая власть первой жены вытекает из прав, которые еще до брака она имела над своей свитой. Она была старшей. Бывшие ее прислужницами племянницы или младшие сестры должны были с детства уважать ее авторитет. Будучи давним, этот авторитет служит основанием дисциплины в гинекее, являющейся с той поры частицей заведенного порядка. Именно основываясь на этом обстоятельстве, философы ритуальной школы оправдывали как мудрое установление сестринскую полигинию: де, между привыкшими с детства к подчинению или главенству сестрами не должно бы случаться ссор. В силу только того обстоятельства, что получившие одинаковое воспитание и представляющие интересы одной семьи сестры образуют единое целое и, говоря с юридической точки зрения, обладают одной коллективной личностью, удастся, похоже, избегать «сексуальных конфликтов и ревности». Достаточно одного бракосочетания для того, чтобы быть женатым на них всех. Вдовство оказывается реальным лишь после исчезновения всей группы. Наследования не происходит, поскольку оно невозможно в границах одного поколения, а младшая просто замещает старшую в качестве ее заместительницы, и все происходит так, словно смерти нет, пока в живых остается хотя бы один из членов группы. Вот почему муж, утративший первую жену и желающий вступить в новый брак, наталкивается на отказ, потому что, раз жива его младшая жена, это было бы двоеженством. И напротив, обряд отвержения распространяется одновременно на всю группу жен. Случай, иллюстрирующий это правило, одновременно показывает близость правила моногамии и института полигинии. А также то, как мало значат в домашней жизни чувства. Некто из княжества Вэй, желая заключить выгодный союз, отверг в 485 г. свою жену, хотя ее младшая сестра и помощница была ему приятна. Женившись из политических соображений, но сохранив верность своим чувствам, он сумел вернуть к себе оставившую его гинекей вместе с первой женой младшую сестру, для которой построил отдельный дом. «И тогда все стало выглядеть так, словно у него оказались две жены», и отец новой супруги, подталкивавший его к разводу для того, чтобы пристроить свою дочь, тотчас же ее забрал. Впрочем, двоеженец кончил дурно. Установление полигинии изменяет свое обличье, когда под влиянием агнатического права, добивающегося укрепления связи между поколениями, начинает распространяться не только на сестер. Близость между женами становится менее тесна, как только между ними появляется племянница. Между племянницей, дочерью старшего брата, и младшей, если не между племянницей и старшей, возникает проблема старшинства, на которую колеблются дать ответ ритуалисты. В их спорах проступает столкновение двух принципов – нераздельности, господствующего в плебейских семействах, склоняющихся к передаче наследства между братьями, и иерархичности, преобладающего среди знати, склоняющейся к одобрению первородства патриархального права наследования. На самом деле, даже в тех случаях, когда племянницу укрывают среди группы первых жен, налицо двоеженство. В равной степени, хотя и правда, что в теории остается единственным брак феодальных сеньоров, которые единовременно берут в жены три группы женщин одной фамилии, но на самом деле принадлежащих к разным семейным группам, однородность гинекея на практике оказывается нарушена, ибо каждая из трех групп добивается, чтобы возобладало ее влияние. Соперничество усложняется с того момента, как вопреки правилу группы жен с разными именами проскальзывают на свадебную церемонию или, еще хуже, если муж, стремящийся увеличить круг своих союзов, связывает себя все новыми и новыми брачными узами, пополняя свой гарем. В силу растущего переплетения систем союзов эти нарушения обычаев множатся в высших сферах феодального общества, где как раз добивается преобладания выгодный мужчинам иерархический порядок. Место жен внутри гинекея начинает все больше зависеть от доброй воли соблазняемого самыми ловкими из них мужа, и тогда вспыхивают ссоры из ревности, выражающиеся в опасных заклинаниях, пример которых– в «Книге песен» («Ши цзин»), или же подчиняемого самыми могущественными, – и тогда все может завершиться жестокой местью, когда не щадится никто из жен, представляющих в гареме супруг из отвергаемой группы. Случается, что мужья приказывают своим женам отомстить за себя первой супруге, на которую возлагается ответственность за предательство, в котором упрекают ее брата. Можно увидеть и мужей, которые надеются простым применением своей супружеской власти низвести первую супругу в пользу фаворитки. Спрошенный по подобному поводу церемониймейстер ответил, напомнив древний принцип: первой супругой считается женщина, которую отдает в этом качестве семейство, с которым семейство мужа связано древним обычаем взаимных браков. Однако ему не удалось изменить решение мужа. Для поддержания хотя бы какой-то устойчивости в жизни гинекея пришлось допустить принцип: титул первой супруги окончательно приобретается той из женщин, которой муж дозволяет на начальной брачной церемонии играть главную роль. Таким образом первая жена оказывается защищена, а вместе с ней и ее дети, о которых думали прежде всего, от произвола мужа. Единственно судейская власть жены могла отныне проистекать не из прав, обладаемых ею в силу старшинства, но как особое полномочие, получаемое в силу власти мужа.