Книга Видео Унтерменшн - Александр Селин

– Вон, посмотри, – шепнул Роман, толкнув Сергея локтем.

По левую сторону от Буревича сидел Александр Афанасьеу в нарядной бежевой рубашке и при бабочке, но почему-то с мокрыми волосами и очень бледным уставшим лицом. Буревич нежно, по-дружески положив руку на вздрагивающие плечи казака, что-то шептал ему на ухо, иногда оборачивался и обращался к Эзополю, который сидел через несколько кресел по другую сторону. Поскольку голос у ведущего был хорошо поставлен, некоторые фразы на расстоянии можно было разобрать.

– Юрий Михайлович, у нас тут с Александром Павловичем Афанасьеу появилась идея отдать его на курсы изобразительного искусства. Он, оказывается, обладает редким свойством: хорошо запоминает изображение с одного взгляда, но никак не может воплотить на бумаге. Не умеет рисовать.

Эзополь, ничего не ответив, кивнул. Видно было, что он чем-то недоволен. Буревич опять повернулся к Афанасьеу.

– Согласны, Александр Павлович? Я вам подыщу хорошего педагога.

При слове «педагог» Афанасьеу опять вздрогнул, но в знак согласия закивал.

– Где же его жена, Елена? – шепотом поинтересовался Сергей.

– Вон, на первом ряду, рядом с Гусиным.

– Разделение обязанностей?

– Вероятно.

Апоков, сидевший на галерке, но в отдалении от Буревича и Эзополя, нагнулся и повернул голову, видимо, желая разобрать содержание диалогов сквозь устойчивый зрительский гул, но в это время в зале как раз погас свет. Аплодисменты. Потом тишина. И вот зазвучали фанфары, вспыхнули софиты. Под выкрики присутствующих шести сотен человек на сцену вышел Михаил Юрьевич Леснер. В кроссовках, в футболке и спортивных штанах.

– Ми-ха-ил! Юрье-вич! – скандировали участники корпоративного праздника, сотрудники и гости «Видео Унтерменшн».

– Ми-ха-ил! Юрье-вич!

Сидящие на первом ряду Кирилл Лехат, Галина Иквина, Таня Вранович, Елена Афанасьеу, Алексей Гусин вдруг, не сговариваясь, встали, предлагая таким действием подняться и другим. Зал встал.

– Ми-ха-ил! Юрье-вич!

– А вы почему сидите?

Роман с Сергеем разом обернулись. Вопрос исходил от охранника, стоявшего в дверях.

– Пошел в задницу! Понял? – огрызнулся Роман.

– Я тебя запомню.

– Запомни…

– Зря ты так, – прошептал Сергей. – Можно было бы и встать. Стоит ли нарываться на неприятности по пустому?

– Наверное, не стоит. Но это уже, кажется, выше моих сил…

В это время Леснер, оглядев расфуфыренный напомаженный зал, ухмыльнулся, сказал: «Спасибо!» и жестом предложил всем собравшимся опуститься в кресла. Взял микрофон.

– Сегодня весь вечер на сцене выступаю без ансам-бля! Ну-ка! Продолжили фразу!

Сидящие в зале хором, дружно завершили расхожий каламбур.

– Правильно! Молодцы! Поскольку, я вижу, в зале собрались образованные люди, то сразу начну с викторин. Все мы любим викторины. Они развивают общий кругозор от Ахматовой до правильного держания базара на рамсах, позволяют общаться и с бабами, и с интеллигенцией, учат ставить на место пылящих бакланов вплоть до симфонического оркестра и не дешевить, когда тебя пытаются обуть конъюнктурные шаромыжники и залетные фраера, а также отличать авторитетную партитуру от голимого вымысла. Как-то в молодости в следственном изоляторе мой напарник сказал: «Мишаня, ментовское дознание – это чисто разводная викторина, а чисто свобода – это умный ответ на вопрос». С тех пор викторина стала для меня понятием. Того же и вам желаю. У меня вопрос к залу: все жить хотят?

– Все! – дружно отреагировал зал.

– Долго?

– Долго!

– Я так и знал. А поскольку каждый из вас хочет жить долго, то свою викторину я решил посвятить долгожительству-у!

Последнее слово он протянул на манер футбольного комментатора, объявляющего фамилию игрока, забившего гол. Как и подобает в таких случаях, зал поддержал эмоцию дружным ревом, переходящим в бурные аплодисменты. Остановив ликование и потребовав тишины, Леснер достал из заднего кармана тренировочных штанов свернутую салфетку. Развернул ее и зачитал первый вопрос.

– Кто из перечисленных мною зверей живет дольше всех? Ворона, черепаха или конь? За правильный ответ приз – полторы тысячи баксов, за неправильный – полторы взимается. По-моему, справедливо… Ну?! Не вижу поднятых рук. Гусь? Да! Я к тебе обращаюсь. Не верти головой. Ворон считал? Черепах ел? На коне ездил? Вот. Теперь отвечай, кто из них дольше живет.

– Черепаха, если ее в молодости не съедят, – немного подумав, произнес сидящий на первом ряду Алексей Гусин.

– Молодец. Правильно. Считай, что полторы штуки из твоих долгов я простил.

– Каких долгов, Михаил Юрьевич? – Гусин побледнел.

– А таких! Кто на моих монтажных станциях халтурит и не отчитывается? Пушкин? Завтра же покажешь весь черный баланс и копии рамочек, которые ты нарендерил для Апокова. Я правду говорю, Завеныч? – крикнул Леснер, обращаясь к галерке через весь зал.

Сидящий на последнем ряду Апоков кивнул: «Правда». Гусин еще больше побледнел. «Сдал, армяшка». Услышав про рамки, Руденко и Садовников переглянулись. Роман улыбнулся и погладил черную папку с солнышком: «Видимо, и Михаил Юрьевич тоже в теме».

– Завтра же покажешь баланс, Гусь, если хочешь остаться в долгожителях, – продолжал Леснер. – Теперь перейдем ко второму вопросу. Кто из перечисленных мною людей жил дольше всех? Александр Македонский, Иисус Христос, Сергей Есенин. Не вижу поднятых рук. Лехат! Не закрывай морду руками! Я же тебя предупреждал: не попадайся мне больше на глаза. А коль уж попался, то отвечай.

– Сергей Есенин жил дольше всех, 34 года, – уверенно отрапортовал Лехат. – Христос – 33, Македонский – 32. Есенин повесился, Христа распяли, Македонский умер от малярии.

– Ох ты какой умный! – осклабился Леснер. – Хочешь сказать, что Есенин протянул дольше Христа?

– Да.

– И никто из них потом не воскресал? Ну-ка вспомни.

После паузы зал разразился аплодисментами и криками: «Браво!»

– Смертию смерть поправ! Или, может быть, ты в святое воскресение не веришь? Давай полторы тысячи баксов, богохульник!

– У меня только тысяча с собой, Михаил Юрьевич, – смутился Лехат, доставая портмоне.

– А ты у Гуся займи.

Под всеобщий хохот, а затем аплодисменты, Кирилл Лехат занял 500 долларов у Гусина, передал деньги ведущему и, улыбаясь, поклонился залу, демонстрируя выдержку. Да. Проигрывать надо уметь. Сел.

– Буревич, зараза! Ты чего там на галерке спрятался? Поднимай зад! Сейчас будешь на третий вопрос отвечать.

– Я сдаюсь, Михаил Юрьевич! – ни секунды не мешкая, прокричал Буревич. – Вот, возьмите полторы! Девушка, передайте, пожалуйста, деньги ведущему… Вон туда вперед, на сцену…