Книга Скелеты в шкафу истории - Анатолий Вассерман
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Добрая сотня тысяч советских солдат оказалась в польском плену (и около половины выжило). По новому мирному договору граница пролегла куда восточнее линии Кёрзона. В последующую пару десятилетий польские власти пытались всеми доступными средствами полонизировать местное население, чья русская сущность была более чем очевидна. Правда, добились они только формирования фанатичного антипольского подполья в Галичине, впоследствии плавно превратившегося в ультранацистское боевое формирование, готовое сотрудничать хоть с чёртом, лишь бы против любых соседей.
Впрочем, история Украинской повстанческой армии, да и прочих проявлений галицкого нацизма, выходит далеко за пределы нынешнего исследования. Куда важнее наличие естественной – ощущаемой (а зачастую и признаваемой) всеми заинтересованными сторонами – границы Польши с Россией (в то время именуемой Союзом Советских Социалистических Республик) куда западнее официального межгосударственного рубежа.
Несколько лет назад публицист Алексей Анатольевич Кунгуров в книге «Секретные протоколы, или Кто подделал пакт Молотова – Риббентропа» довольно убедительно – даже несмотря на все полемические перехлёсты – показал: известный текст секретного протокола к договору от 1939.08.23 о ненападении между Германской империей и Союзом Советских Социалистических Республик сочинён в Соединённых Государствах Америки в начале 1946-го года – в рамках уже начинавшейся Третьей Мировой (Холодной) войны.
Этот очевидный факт сам по себе вовсе не отменяет возможность наличия каких-либо иных секретных соглашений в рамках того же договора. В конце концов, дипломатические переговоры всегда ведутся конфиденциально, и какие-то их компоненты даже сейчас обязательно остаются вне поля зрения общественности. А уж в те времена секретные дополнения к открытым договорам были общепринятой практикой в рамках многовековой традиции.
Но в чём можно быть совершенно уверенным – так это в том, что к договору от 1939.08.23 не приложено никаких секретных соглашений о разделе Польши. Просто вследствие полной ненадобности таких соглашений. Существует международно признанная польско-русская граница – линия Кёрзона. И СССР (по окончании Гражданской войны), и Германия ни разу не возражали против этой границы, то есть вполне согласны с нею. Что тут специально обсуждать?
1939.09.17 советские войска вошли на территорию, оккупированную поляками в 1920-м. На этих землях уже не было какой бы то ни было законной власти: и правительство Польши, и её высшее военное командование как раз в этот день бежало в Румынию, не оставив по поводу бегства никаких официальных распоряжений. Международная практика признаёт правительства в изгнании только при условии какого-либо формального указания на этот статус, данного ещё на своей земле. Таким образом территория Польши оказалась формально бесхозной, и ею можно было распоряжаться произвольно. Тем не менее у советских войск не было и не могло быть никаких причин двигаться западнее линии Кёрзона. Ещё в 1938-м Борис Савельевич Ласкин в марше танкистов из фильма «Трактористы» выразил официальную позицию страны:
Чужой земли мы не хотим ни пяди,
Но и своей вершка не отдадим.
Немецкое военное командование сперва изрядно удивилось самому факту ввода советских войск. Начальник генерального штаба германских сухопутных войск Франц Максимиллианович Хальдер в своём личном дневнике – кстати, уникально выразительном документе, развеивающем немалую часть расхожих антисоветских пропагандистских мифов – даже гадал: что намерены делать эти загадочные русские и не придётся ли срочно уходить из Польши, дабы не оказаться меж двух огней. Кстати, из этих рассуждений видно: Хальдер, по служебному положению обязанный знать о возможности раздела Польши, не знал – значит, секретного протокола не было. Но краткого обмена телеграммами хватило, чтобы немецкие войска стали выходить всё к той же линии Кёрзона. Уже 23-го сентября начались переговоры о взаимоотношениях двух держав в новых обстоятельствах, порождённых исчезновением Польши[124]. 1939.09.28 подписан новый договор с красивым названием «О дружбе и границах». Дружба была чисто экономическая: до 1941.06.22 мы успели получить немало производственного оборудования, использованного для создания новейших видов вооружений против тех же немцев[125]. Граница же – как и следовало ожидать – пролегла в основном по линии Кёрзона.
В основном – ибо оказалось на ней два выступа к западу: Белостокское и Львовское воеводства.
Занятие Львовского воеводства ещё можно объяснить ссылками на национальный принцип. Там, правда, уже несколько веков подряд большинство составляли поляки. Но численно второй национальностью были галичане.
Галицкое и Волынское княжества официально откололись от Руси ещё в 1197-м. Дальнейшие превратности европейской истории привели регион сперва под литовское господство, затем под польское, далее под австрийское и после Первой Мировой вновь под польское. На протяжении большей части этих перетасовок коренные жители считали себя русскими. Но в последней трети XIX века Австрия оказалась вынуждена конкурировать с Россией в зоне её интересов – Балканах – и для улучшения своих конкурентных позиций принялась всею своею государственною мощью раскручивать польскую идею отделения украинцев от остальных русских.
Галичина – восточный склон Карпат – стала полигоном политического эксперимента. К концу Первой Мировой те галичане, что не соглашались признать себя нерусскими, либо ушли с российской армией, пару раз занимавшей эту окраину, либо были истреблены в концлагерях. Самый известный из них – Таллергоф. Таллергофский альманах – четырёхтомник воспоминаний тех, кому посчастливилось там выжить – страшно читать даже после всего известного нам об Освенциме, Дахау и прочих Берген-Бельзенах: в Первой Мировой немцы зверствовали немногим менее старательно, чем во Второй.
Уже к началу нашей Гражданской войны значительная часть галичан считала себя не просто украинцами, а эталонными. Не зря большевики приглашали галичан обучать украинству жителей юга Руси, объявленного Украинской Советской Социалистической Республикой, а посему обязанного хоть чем-то отличаться от Российской Советской Федеративной Социалистической Республики. Да и поляки не возражали против расселения галичан по Волыни, доставшейся им по результатам войны 1920-го года.
