Книга Спать и верить. Блокадный роман - Андрей Тургенев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ты сними с меня крестик. Он Боженькин.
Голосок зазвучал резче, пронзительнее, что Варя снова проснулась. Что же, что же? Тишина полная. Мама даже не бубукает. Это нервы все, нервы, Варя, — уговаривала себя Варенька. Нервы и фантасмагории. Что за сон без зрения, только со звуком? — болезненный, обманный! Заснула.
Ты не ешь меня, мамочка,
Еще теплую, свежую.
Дай остынуть сердечку несильному…
Голос звучал совсем в перепонку, рукой подать. Варенька вскочила. Теперь были дрова, в комнате почти тепло, то есть не слишком холодно, спать хоть и в одежде, но не во всей. Тихо. Тихо, но тревожно. Варя сунула ноги в домашние обрезанные полуваленки (Максим подарил и ей, и маме), выскочила в коридор. У бывшей двери Рыжковых, а теперь эвакуированной Петровой, Варенька натолкнулась на темную фигуру, вскрикнула.
— Тсс! — тссыкнула фигура.
— Патрикеевна! — шепотом вскрикнула Варенька. — А вы как? Вам тоже послышалось?
— Послышалось? — переспросила Патрикеевна. — Нет, скорее почудилось. А что тебе послышалось?
Дверь громко заскрипела в тишине, в щели раздался свет. Эвакуированная Петрова со свечой. Спросила раздраженно:
— Вы чего тут?
— Нет-нет, — смутилась Варенька. — Нам показалось, что Лиза поет.
— Сама ты поешь, — окрысилась Петрова. — Лиза спит себе. Разбудите сейчас мне ребенка, а мне на работу с утра!
— Да-да, извините…
Петрова скрипнула обратно, Патрикеевна шепнула:
— Пойдем на кухню, расскажешь, что послышалось.
— Страшная песня!
— Да тсс ты…
Либретто по «Вечному льду» Максим то перессказывал, то из книги зачитывал тщательно. Более получаса на это ушло. Зина слушала, распахнув, а Ким и Глоссолал скорее из вежливости.
Максим не обращал, зачитывал, воздымал. Комментировал и даже предполагал постановочные решения. Из пупа на Марсовом может зарождаться уносящий лачугу вихрь…
— Нереально поставить, — оценил Викентий Порфирьевич. — Но величие замысла налицо.
— Я на горне в пионерлагере трубил, — сказал Ким.
— Да ты не забывай, что мы с Кимом скорее на Кирыче ляжем, — напомнил Глоссолал. — В опере мы тебе не опора. Кто и выживет, так если только Зинка.
Зина встала, состряпала торжественное лицо, согнула в колене ногу, высоко подняла, как в физкультурной пирамиде, потом другую, потом руками такие фигуры, как на параде. Все рассмеялись, получилось хорошо и смешно.
— Репетиция вам! — вспомнил Максим. — Повар один зажился. Завтра покажу вам его, а послезавтра пусть в лучший мир переселится.
— Дело! — одобрил Глоссолал. — А то утомляет пустым привидением прыгать. Ухать, знаешь, оно спервоначалу приятно, а по ходу надоедает, и челюсть болит.
В ту ночь Максим остался на конспиративной, спал с Зиной.
Москва опять интересовалась планом «Д». Клеврет Иосифа звонил соратнику Кирова, бухтел. Без мыла не слезут, понятно.
Киров собрал ключевых по операции: Рацкевича, Арбузова и Морева с Иволгиным. Последние двое поймали свой звездный час, рта не давали раскрыть старшим по званию, сыпали фактами и цыфрами как горохом из мешка, лишь один выдыхался, так другой подхватывал речь, словно знамя. Киров сначала слушал, а потом больше сличал их свороченные носы, убеждаясь, что сворочены они симметрично, до грана, богаты же на капризы природа и обстоятельства!
— На «Красном выборжце» компрессорная станция, это большие цилиндры, размерами со слонов, в них по 220 атмосфер. Если запускать «Д», при взрыве цилиндров разрушения в радиусе четырех километров. По уму, за два дня до «Д» остановить завод, выпустить из цилиндров воздух.
— За какие два дня, черти полосатые? — отвлекся от носов Киров. — «Д» на то и «Д», что будет объявлен мгновенно. Кой-кому петух кой-какой кой-куда клюнет, и понеслась!
— В таком случае радиус 4 км, и разрушения жилых домов с населением. Та же ситуация на фабрике «Пятилетка», на заводах 5 и 522. И по складу номер 70, там много взрывчатки.
— Ее можно переместить?
— Думаем, да, товарищ Киров.
— Если да, переместите. Это полный список, где жилой сектор рванет?
— Думаем, нет, товарищ Киров. Нужен дополнительный мониторинг.
— Так мониторьте, черти полосатые! И ко мне специально по этой теме! Что еще?
— На Мелькомбинате имени вашего не хватает…
— Имени кого? Что за Ваший?
— Вашего имени, товарищ Киров, имени Кирова! Не хватает…
— Слушайте, от «не хватает» этих башка лопается, — это было правдой. — Давайте так: на все нам взрывчатки и этих всех… детонаторов — не хватит, как ни крути?
— Так точно, товарищ Киров!
— Значит, пересматриваем количество объектов. Почистите список, что можно выкинуть. Материалы оттуда — на значимые объекты.
Арбузов и сразу хотел так предложить, но не решился. Он и сейчас осторожничал:
— Или затребовать от Москвы недостающие взрыв-средства, товарищ Киров?
— Она пришлет, — кивнул Киров. — Вместо жратвы…
С планом «Д» было непонятно, то есть именно понятно: в хаосе что надо не взлетит, а что не надо, дома те же жилые, взлетит как миленькое. Как не упорядочивай, будет как всегда. Выход один: не вводить его в действие, адский план.
А попробуй не ввести, если Москва скомандует!
Сдать, что ли, Ленинград, с усмешкой подумал Киров. Договориться с фашиками, а самому — остаться как это… бургомистром при них.
Бургомистр же нужен, всяко. При любом режиме. А он, Киров, город знает как облупленного. Сразу, кстати, объявить Ленинград столицей России…
Вот Иосиф позеленеет! Окочурится, может, от злости.
В распахнутой шинели, прихлебывая из фляги, Максим широко шагал посреди Фонтанки. Мороз трещал. Отсюда, снизу, перспектива менялась, дворцы подрастали, а небо становилось длиннее, шире и чуть ниже. Максим впервые спустился на лед. Хотел залезть в Грибной канал, когда метался ночью за Сенной, но остановили помои. А Фонтанка от Невы до Гороховой чистая, центр, много патрулей, пассажиры не так отчаянно гадят.
«Нереально», говорит Викентий про оперу и, наверное, прав, но жалко-то как, какие декорации пропадают! Лучшие декорации в мире!
Как там в начале? — Первосветило, кипящее миллионы веков! Сотни самолетов на бреющем над Фонтанкой несут гигантское полотнище со светилом. Или само светило из золотого листа, в полнеба! Потом на мгновение затмевается солнце: это падение ледяной глыбы из ниоткуда. Мощь!
