Книга Мечтай осторожнее - Александра Поттер

— Но ведь надо вынести из аббатства все оборудование. Я оставила там все вспышки, отражатели, штативы…

— Невеста передумала, — перебивает он.

— Да, я знаю, будет языческая церемония в лесу…

— Нет, она передумала насчет самой съемки.

Открываю… и молча закрываю рот.

— Судя по всему, ей попались кое-какие мои работы периода шестидесятых. Теперь она хочет съемку в стиле папарацци — с налетом скандала. — Брайан аж дрожит от переполняющей его эйфории.

Которая тут же передается мне.

— То есть…

В переводе на обычный язык это означает, что не надо волочить удлинитель — вентилятор-то электрический, — отлавливать по всему лесу гостей для групповой фотографии… Взять лишь один-единственный цифровик, чтобы без подготовки, экспромтом отщелкать кучу расфокусированных черно-белых снимков — и все дела.

— И тем не менее мы отправимся по домам задолго до конца рабочего дня, положив в карман кругленькую сумму!

С радостным воплем он хватает меня за талию и пытается покружить. «Пытается» — потому что я девушка крупная и существенно выше Брайана. Мы чуть не валимся на землю и минуту-другую просто пытаемся устоять на ногах, хохоча во все горло.

На свадьбе моего бывшего! Кто бы мог подумать!

— Держи! — Протягиваю ему цифровой «Никон».

Сняв цилиндр, он вешает фотоаппарат на шею — совсем как в старые добрые времена.

— Готова?

— Готова! — Поправляю съехавшую на нос шляпу и беру его под руку.

— Поехали! — Брайан подмигивает мне. — Шоу начинается.

Глава 45

— Сэр Ричард, леди Кенвуд, приношу глубочайшие извинения, но, боюсь, в круг очищения будут допущены только близкие родственники. Не будете ли вы так любезны подождать в шатре?

С другой стороны аббатства служители в униформе пытаются вежливо донести информацию об изменении планов до пятисот ничего не понимающих гостей, многие из которых — люди пожилые и вообще не очень ориентируются в ситуации.

— Круг? Какой еще круг? — недоумевает сэр Ричард, опираясь на трость с набалдашником из слоновой кости. Он переводит взгляд с помощника на свою супругу в наряде статистки из костюмной драмы о временах Эдуарда Седьмого: серьги с гагатовыми подвесками, турнюр и шелковые перчатки выше локтя.

— Вы сказали, круг? А что, разве будут скачки? — вопрошает она визгливым голосом с карикатурно аристократическим выговором. Не могу поверить, что подобная манера говорить еще существует — наравне с дворецкими и манерой обрезать корочки с сэндвичей. — Я полагала, мы пришли на свадьбу… Неразбериха прогрессирует. Бестолково мечущихся, расфранченных леди и джентльменов кое-как сбивают в кучки и отводят в гигантский белый шатер, изначально предназначенный для банкета. Там им выдают театральные бинокли, чтобы можно было во всех подробностях рассмотреть языческий ритуал в лесочке на том берегу реки.

Мы с Брайаном как раз туда и направляемся. Переходя реку по плоским камням, разглядываем участников действа, которые уже собрались на полянке.

Женщина в развевающихся пурпурных одеждах делает нам знак. В руке у нее волшебная палочка. Я не шучу. Самая настоящая волшебная палочка, с серебряной звездочкой на конце.

— Я буду вести церемонию.

Седые волосы до талии, лет семьдесят на вид — словом, сестра-близняшка Дамблдора из «Гарри Поттера».

— Э-э… здравствуйте. Рады познакомиться. — Я жму ей руку, пялясь на колокольчик, подвешенный к длинной серебряной цепочке. Он болтается у дамы на груди.

— Его звон поможет нам навсегда распрощаться с прошлым и поприветствовать будущее, — торжественно изрекает она, уловив мое веселое удивление. И продолжает, пригвоздив меня к месту взглядом пронзительно-голубых глаз: — В кругу очищения нет места предрассудкам и никчемным талисманам, Хизер.

Она знает, как меня зовут? Веселье, возникшее было при виде ее костюмчика, моментально испаряется.

— Но как…

— Теперь, пожалуйста, прошу в круг, — перебивает она.

Что это было — насчет предрассудков и талисманов? Это про счастливый вереск? Автоматически сую руку в карман, хотя точно знаю, что там ничего нет, и нащупываю в подкладке дыру. Дыра? В подкладке моего жакета от Марка Джейкобса? Безобразие! Между прочим, он обошелся мне почти в триста фунтов! Что за… Палец ныряет в дырку и натыкается на что-то… на счастливый вереск.

Мой амулет снова со мной! Я крепко сжимаю веточку. Теперь-то не потеряется. Я должна осознанно избавиться от нее — раз и навсегда.

— Прошу всех встать в круг.

— А как фотографировать? — шепчу я Брайану. Тот озадачен не меньше моего.

— Фотосъемка нарушит священную целостность круга, — заявляет распорядительница. — Пожалуйста, все встаньте плечом к плечу, и мы начнем.

Я отхожу.

— Думаю, мне лучше подождать в сторонке.

— Пожалуйста, все! — повторяет она.

Что ж… Как только я встаю рядом с Брайаном, распорядительница берет метлу и принимается подметать полянку, двигаясь против часовой стрелки.

К вольным ветрам в этот час я взываю,

Силою воздуха круг очищаю.

Раздаются смешки. На лицах гостей — замешательство, скептицизм, настороженность.

— Что это она делает? — спрашивает кто-то.

— Расчищает священный круг, — со знанием дела поясняет мадам средних лет — в джинсовых шароварах и сандалетах ядовитой расцветки. И почему я ничуть не удивлена?

— Да будет радостной эта благословенная встреча. Мы собрались здесь сегодня, чтобы соединить узами брака Дэниэла и Шарлотту…

В течение следующих нескольких минут жених и невеста произносят обеты и обмениваются кольцами. Никогда бы не подумала, что такое возможно, но вот я смотрю, как Дэниэл целует Шарлотту, и мне… все равно. Ладно, беру свои слова назад. Что-то шевельнулось в душе — но это имеет отношение только к Гейбу. На протяжении всей церемонии я не могу выбросить его из головы.

— Теперь давайте все крепко возьмемся за руки, закроем глаза и ощутим священную силу круга… его чистоту…

Она что, потешается над нами? Я озираюсь. Кажется, неловко всем, и все-таки постепенно, один за другим, гости сплетают пальцы и закрывают глаза. В конце концов неохваченной остаюсь только я. Скрепя сердце выпустив счастливый вереск, я вынимаю ладонь из кармана и беру Брайана за руку.

И происходит нечто странное.

Через меня струится энергия, я вся во власти неведомой силы. Ничего подобного в жизни не испытывала. Дыхание перехватывает от восторга — и в то же время я ощущаю умиротворение и покой, будто меня баюкают в колыбели. Птицы умолкают, на полянке воцаряется неестественная тишина потустороннего мира. Никто не шевелится, не издает ни звука — секунду, а может, целую вечность. И вновь вступает распорядительница: