Книга Волшебный дом - Джеймс Герберт

Свет померк и вспыхнул снова, словно кого-то в соседней комнате посадили на электрический стул, и это на мгновение отвлекло Майкрофта. Он оглядел стены, потолок, пол. И его ухмылка вернулась.

— Чувствуете бросок кинетической энергии? — спросил он у своих последователей. — Будьте восприимчивы, соедините свои мысли и впитывайте ее силу. Наполните себя ее жизнью!

Большинство из них закрыли глаза, лица сосредоточенно застыли. Я видел, как Джилли, стоя у стены, покачнулась и чуть не упала навзничь. Другая женщина на противоположной стороне комнаты громко застонала. Кинселла продолжал следить за мной и Мидж.

Странно, такова была сила убеждения Майкрофта, призывавшего синерджистов, что я тоже ощутил покалывание в растопыренных пальцах. Ощущение исходило из самого пола и поднималось по груди, плечам, рукам. Я вдруг вспомнил клопов, что собирались влезть мне на ноги, но когда посмотрел вниз, клопов там не было, они все исчезли. На диване тоже не было ничего кроме пары подушек. Клопы оказались иллюзией, еще одним трюком Майкрофта.

— Я могу немедленно прекратить все это! — крикнула Мидж. — Вот почему я здесь, вот почему выбрали меня!

— Ах да, ты, — коварно проговорил Майкрофт.

Он указал своей тростью, и Мидж покачнулась и чуть не упала, но удержала равновесие и сверкнула глазами на Майкрофта, сгорбив плечи и сжав кулаки.

— Я могу! — крикнула она, и я ощутил к ней любовь за этот вызов.

Я поднялся на ноги.

Мидж встала, расставив ноги, она словно вросла в ковер и медленно подняла руки к лицу, выпрямив и сдвинув пальцы, точно в молитвенном жесте. Потом она повернула ладони, так что пальцы оказались на уровне глаз Майкрофта, и на лице его отразилась тревога. И хотя бы это радовало.

Мидж поежилась, и словно каждый мускул в ней напрягся, каждая унция силы направилась на Майкрофта. Я хотел крикнуть, подбодрить ее. Она могла, я понял, что она может! Но у меня получился лишь шепот.

— Побей гада, Мидж!

Она так сжала зубы, что лицо превратилось в перекошенную маску, ее фигура натянулась как струна, тело напоминало прутик лозоходца, развилку, по которой течет энергия.

— Ты можешь, Мидж! — воскликнул я все еще напряженным шепотом.

И я не сомневался, что она может. Она была преемницей Флоры Калдиан, естественной наследницей колдовской энергии, источником которой являлся Грэмери и земля, где стоял коттедж. Все происшедшее в последние несколько месяцев вело Мидж к этой критической точке. То, что управляло этими таинственными колдовскими законами и их последствиями, решило, что ей продолжать добрую работу Флоры Калдиан, ей быть защитницей, хранительницей энергии, ей не допустить превратного использования этой энергии. Я ощущал забавную гордость.

— Свали ублюдка, Мидж!

Она вытянула руки, держа пальцы плотно прижатыми; она как будто целилась Майкрофту в голову из невидимого ружья, и я упивался его все возрастающим дискомфортом. Напряжение сдавило мне горло, и я не мог больше подбодрять ее, а только потрясал кулаками перед собой. Теперь она доберется до него, положит конец его грязным, вшивым фокусам! Ее руки вытянулись, как стрела, и я чуть ли не видел, как через них течет энергия.

Майкрофт выпучил глаза, так что вокруг радужной оболочки виднелись белки.

Кинселла попытался двинуться, и я приготовился броситься на него. Но он замер, не в состоянии пошевелиться.

Возросшее давление колотилось у меня в ушах.

Пальцы Мидж раскрылись.

Она с шумом выдохнула.

* * *

И ничего не произошло.

* * *

— Черт! — крикнул я и топнул ногой по полу.

Майкрофт был в замешательстве. Потом явно обрадовался. Он поднял свою трость, ноги Мидж вдруг оторвались от ковра, и она взлетела в воздух.

Ее тело наклонилось, и она позвала меня. Мидж поднялась на четыре фута, на пять футов, и, не сгибаясь, как доска, повисла горизонтально. Потолок приближался, и она прижала руки к лицу, а я, потрясенный, мог лишь смотреть, не в состоянии что-либо предпринять.

Мидж отделяло от потолка всего несколько дюймов, когда Майкрофт рассмеялся и отпустил ее. Она устремилась вниз, но я быстро подскочил, поймал ее на руки, и мы вместе упали на пол.

Мы лежали там, ошеломленные, тяжело дыша, и все, что я слышал, был смех Майкрофта — его гогот. Кинселла и прочие тоже забавлялись. Кроме Джилли: она упала в обморок.

С нами было покончено. Он убьет нас и, вероятно, представит все так, будто к этому привела любовная размолвка. Или подумают, что кто-то забрался к нам, какие-то воры напали на нас, когда мы застали их на месте преступления (состояние комнаты вполне соответствовало такой версии). Он найдет разумный способ, в этом я не сомневался. Зачем мне что-то придумывать за него? Это его проблемы.

Я приподнялся на локте, готовый к худшему, но полный решимости сражаться.

И тут внизу звякнул колокольчик.

Флора

Возникла нелепая ситуация — Мидж и я растянулись на полу, синерджисты рассеялись по комнате, готовые к убийству, и тут в дверь звонит рекламный агент.

Но там был не рекламный агент со своей парфюмерией. И раздался не дверной звонок — старый колокольчик у кухонной двери прозвонил «выносите ваших мертвецов»[9]. Настойчивость, с какой его дергали, говорила, что пришелец не собирается уходить (а машины у входа указывали, что дома кто-то есть).

Майкрофт едва заметно кивнул Кинселле, и не успел я пошевелиться, как американец бросился вперед и просунул руку под горло Мидж. Он поднял ее, а она дрыгала ногами в воздухе.

Майкрофт приблизился ко мне.

— Ты избавишься от пришедшего. Меня не интересует как, но ты это сделаешь. Твоей драгоценной будет плохо, если тебе это не удастся. Чуть сильнее надавить ей на горло — и она моментально задохнется. Ему это не составит труда, поверь, он запросто это сделает...

Я взглянул на Кинселлу, и у меня не возникло ни малейшего сомнения, что он способен на такое, что именно так он и сделает. Взглянув на эту широкую рожу, я подумал, куда же девались неизменно прущие из него символы Соединенных Штатов, этот яблочный пирог и американский образ жизни.

Я кое-как поднялся, раздумывая, повалить его, схватить за руку или сбить с ног, прежде чем он успеет что-либо сделать с Мидж, но тут же отверг эти мысли: мерзавец был слишком силен и проворен, а я слишком медлителен и слаб.

— Если вы что-нибудь ей сделаете... — проговорил я неубедительно, и Кинселле понравилась эта угроза Свободной рукой он сдавил Мидж одну грудь, показывая, как испугался, и от его сумасшедшей улыбки мне стало не по себе.