Книга Прикосновение полуночи - Лорел Гамильтон

– Ты упрекнула меня в том, что я расценила вас ниже,чем гоблинов. Если я не стану торговаться с вами, как с гоблинами, не будет лиэто еще одним оскорблением, королева Нисевин?

Она сложила руки под маленькими грудями.

– Ты не похожа на прочих сидхе, Мередит. С тобой всегдатрудно, так и жди подвоха.

– Ты думаешь, стоит тебе невинно похлопать глазками, ия поверю, что Ройял и вы все нисколько не опасны? Что вы – всего лишь персонажидетских книжек, которых вы изображаете? О нет, королева Нисевин, только не я.Выбери что-то одно – либо вы опасны, либо нет.

Она очень искренне надулась.

– Неужели я кажусь тебе опасной, принцесса?

Ее голосок был так убедителен, что я чуть было не ответила:"Ну конечно, нет!"

Гален крепко сжал мне локоть, что слегка привело меня вчувство.

– Я видел твое истинное лицо, королева Нисевин, –сказал он. – Твой гламор на меня больше не подействует, хоть он и бьет вменя с силой тарана.

– Верно, – кивнул Никка, – я никогда невидел, чтобы феи-крошки были так сильны.

– Феи-крошки – это дух волшебной страны, еесуть, – сказал Дойл. – Магия страны фейри растет, и их магия, надополагать, растет тоже.

Не похоже было, чтобы он этому очень радовался. Нисевинповернулась к нему.

– Надо же, Мрак, если б я тебя не знала, я бы сказала,что ты тоже нас боишься!

– У меня такая же долгая память, как у тебя, Нисевин.

Это загадочное высказывание, кажется, ей польстило.

– Ты боишься, что к нам вернется прежняя сила, а твояпринцесса обещает добиться именно этого! Как сладка ирония, когда она вернонаправлена.

– Будь аккуратней с иронией, Нисевин, это остроеоружие.

– Это угроза, Мрак? – Сейчас ее голосок совсем неказался нежным.

– Предупреждение, – ответил Дойл.

– Неужто я удостоилась угрозы от Мрака королевы?Подумать только, я расту в собственных глазах!

– Если Дойл возьмется тебе угрожать, маленькаякоролева, ты поймешь разницу, – сказал Холод.

Она провалилась в воздухе, и опять же из поведения Шалфея язнала, что это их версия запинки.

– Я не боюсь Мрака.

Холод наклонился к ней. Это тоже разновидность угрозы –такое вторжение в личное пространство. Часть эффекта потерялась из-за ееразмера и крыльев, но потерялось далеко не все.

– Убийственного Холода я тоже не боюсь! – крикнулаона.

– Будешь, – спокойно ответил он.

Вот так началось обсуждение условий.

Кончилось все толпой бескрылых фей-крошек в моей комнате, ини одному сидхе это не доставляло удовольствия. По предположению Нисевин,несчастье с Шалфеем случилось потому, что он слишком долго питался кровьюсидхе. Контрдоводов у меня не было. Если мне не понравится Ройял, я моглавыбрать другого, но все кандидаты должны были оставаться в комнате. Мы сошлисьна этом, но она так и не сказала нам, что ей известно о Благом Дворе. Завтра,пообещала она, после того, как мы накормим Ройяла, а она напитается от чего иизвлечет из его плоти нашу магию. Может, завтра мы узнаем часть тайн БлагогоДвора. А сегодня мы за них заплатим кровью, плотью и магией. И как обычно, этобудет моя кровь, моя плоть и моя магия. Почему я никак не могу вовремяотвертеться?

Глава 27

Рис выписывал круги по ванной, хотя места в ней для этогобыло маловато, прямо скажем. Пусть она была заметно больше обычных ванныхкомнат, но если затолкать в ванную Холода, Дойла, Галена, Никку с его крыльями,меня и Китто, то никакой ванной не хватит, разве только личной ванной королевыАндаис. Китто набирал воду, изображая прислугу, что он делал чаще и чаще.Андаис предложила мне прислать слуг, но Дойл отказался из соображений моейбезопасности. Мы никому не могли доверять так, как доверяли друг другу. Этобыла одна причина. Вторая состояла в том, что слуги шпионили бы в пользуАндаис, а у нас хватало секретов. Эту причину мы Андаис не называли.

– Когда я подвел майора Уолтерса и милого доктора к ихмашинам, на стоянке были агенты ФБР.

– Упорные типы, – буркнула я.

Рис покачал головой и остановился передо мной.

– Нет, упорство здесь ни при чем. Кармайкл – та,которую красота Холода привела в такой восторг, – тоже только подошла кмашине.

– Что ты говоришь, Рис? – Дойл прислонился кдвери.

– Что, по словам фэбээровцев и спутников Кармайкл, стех пор, как я выпустил Кармайкл наружу, прошло всего несколько минут.

– Но это было несколько часов назад, – удивиласья. Я сидела на углу широкого мраморного бортика ванны, стараясь занимать собойкак можно меньше места.

– Для людей снаружи – нет, – ответил Рис.

– То есть как? – спросила я.

– Ситхен снова играет со временем, – сказал Дойл.

– Время всегда странно бежит внутри волшебнойстраны, – пожала плечами я.

– Это стрелки на часах странно бегут. Да и то разницаизмеряется в минутах, ну на час убегут максимум. Мы жили по тому же графику,что и смертный мир, с того времени, как прибыли в Америку, или дажедольше. – Рис устроился рядом с Галеном, опершись на двойную раковину.

Никка оккупировал другой угол помещения для себя и своихкрыльев.

– Что же это значит?

– Что не только к сидхе и феям-крошкам возвращаютсядревние силы, – подал голос Холод с противоположной от двери стороны.

– Вы сказали, что люди отреагировали на вход в ситхентак, словно коридор снова обрел прежнее очарование, – сказал Дойл. –Так что же удивляться, если к ситхену возвращаются и другие свойства?

Я обняла руками колени, стараясь не обращать внимания назаскорузлую от высохшей крови ткань. Китто пробовал рукой воду в почти полнойванне. Я сказала:

– Иногда вы говорите о ситхене так, словно это простопомещение, иногда – словно у него есть собственная воля, а иногда – как будтоэто вся волшебная страна. Я как-то спросила у отца, живой ли ситхен, и онответил – да. Я спросила, есть ли у него разум, личность, и он сказал – нет. Яспросила, может, это волшебное место, и он сказал – да, а когда я спросила,может, ситхен все волшебство и заключает в себе, он сказал – нет. Интересно,есть ли кто-нибудь среди живых, кто точно знает, что такое ситхен?

– Ты иногда задаешь очень трудные вопросы.

Рис скрестил руки на груди, под распахнутым белым плащом нанем был надет светлый костюм. На брюках остались влажные следы от снега. Онсегодня выходил наружу трижды, а не один раз, как мы.