Книга Попутчик - Александра Лисина

— Траш! — вскрикнул Белик, вдруг на полном ходу падая на колени и раскидывая руки.

Навстречу ему прямо из пустоты скакнула свирепо оскалившаяся хмера, просто сиганула в гигантском прыжке с одного из уступов, на котором была совершенно незаметна, и буквально рухнула всем телом на ровные плиты двора. Затем припала к земле, ощерившись и страшновато встопорщив игольчатый гребень, несколько шагов по инерции проехалась на нежном брюхе, царапая когтями неподатливый камень, не успела полностью затормозить и со всего маху ткнулась шипастой мордой в мягкий живот хозяина. Однако каким-то чудом не отшвырнула его прочь, не раздавила своей массой и даже почти не сдвинула с места. Просто тесно прижалась, непрерывно урча и тихонько ревя, уткнулась носом в грудь, а затем уставилась глаза в глаза.

Белик немедленно прильнул к хмере всем телом и, ухватившись за выросты на костяном затылке, властно притянул к себе громадную костяную морду.

— Что ты видела? Девочка моя, что ты увидела?

Хмера глухо заворчала, но с места не сдвинулась. Только посмотрела широко раскрытыми глазами в изменившееся лицо хозяина, на котором появились странные зеленоватые отсветы, а в глазах снова, как и несколько минут назад, вспыхнули отчетливые изумрудные огоньки. У мальчишки отчего-то дрогнули ладони, пальцы буквально впились в прочную костяную броню на загривке и побелели, мелко подрагивая, словно от напряжения. Или же… от боли?

Они надолго застыли, не видя никого и ничего, — гигантская хищная хмера, вернувшаяся из леса с тревожными для заставы новостями, и маленькая Гончая, показавшаяся рядом с ней совсем уж хрупкой, какой-то беззащитной и ужасно ранимой. Кровные родичи, маленькая стая, две равные половинки единого целого… они стояли и молчали, общаясь совершенно беззвучно. Было похоже, что Белик стремительно считывает в мыслях встревоженной подруги то, что ей довелось увидеть во время охоты, а Траш, в свою очередь, позволяет ему это проделать. Она охотно подчинялась, смирялась, покорно предоставляла хозяину свои воспоминания, хотя происходящее приносило ей немало неприятных ощущений. Но хмера стойко терпела, потому что это было очень важно для всей заставы. И для ее стаи важно тоже. А поодаль, на почтительном расстоянии, застыли напряженные, как натянутая тетива, и ощетинившиеся Гончие, с тревогой следящие за этой странной парой.

— Проклятье… — выдохнул наконец Белик, резко отстраняясь от тяжело дышащей подруги, но все еще вглядываясь в ее тревожно поблескивающие глаза. — Как же не вовремя… Шранк! Когда был последний набег?

— Неделю назад, — незамедлительно отозвался воин.

— А до этого?

— За десять дней. И еще за пять.

— Хмеры были?

— Нет. Ни разу.

— А секачи? Медведи?

— Нет. Ни питонов, ни гиен… нас испытывали на прочность малыми силами. Но с нападавшими мы справились без труда. Даже маги не слишком напрягались. Можно сказать, передохнули, пока вас не было.

— Хочешь сказать, ни одного толкового вожака за месяц? — внезапно обернулся Белик и буквально воткнул в стаю потяжелевший взгляд. — Даже жалких богомолов вокруг не заметили? И змей?

— Нет, — нахмурился Шранк. — Только мелочь и летающая дрянь вроде кожанов, крыс и кровавых ласточек. Но еще же не сезон… К чему ты клонишь?

— На Гору вы когда ходили? — неожиданно жестко спросил пацан.

— Два дня назад.

— Гнезда были? Сколько?

— Одно, но незрелое, — неуверенно отозвался молодой парнишка, кинув вопросительный взгляд на Шранка. — Мы его сразу спалили и заросли вокруг зачистили, как положено.

— А кладки на Второй горе? А Лысый холм? Впадина? Их вы проверяли?!

— Конечно. По Второй и Лысому холму даже дважды прошлись: на земле ни одного следа не было.

Белик вдруг хищно прищурился:

— Это наверху… А под землей?!

На мгновение во дворе рухнула оглушительная тишина. А затем Гончие внезапно спали с лица: нет, туда не смотрели, потому что ни богомолы, ни хмеры, ни секачи никогда не устраивали логово на большой глубине — под землей выводок начинал задыхаться, поэтому самки не рисковали. А растения вовсе избегали закапываться в песок, поскольку в недрах Лысого холма содержалось слишком много тяжелых металлов, и им было трудно добывать оттуда воду. Потому-то холм и прозвали когда-то Лысым: там не росло абсолютно ничего. Только хищное зверье любило устраивать лежки, несмотря на то что Стражи прекрасно знали их излюбленное место и регулярно наведывались с проверками. Но тварей все равно тянуло туда как магнитом, заставляло откладывать яйца в теплом песке, оставлять мелких детенышей и ядовитые споры в неглубоких ямках, будто в тех металлах они черпали дополнительную силу. И Гончие неизменно ловили их на этом. Это было незыблемым правилом, от которого они никогда не отступали… раньше. Но в последний месяц зверье как-то подозрительно притихло, количество кладок и гнезд сократилось чуть ли не в разы, заставив опытных Стражей смутно обеспокоиться и увеличить количество рейдов. Гончие справедливо опасались подвоха, но за все дни, что они обыскивали окрестности в поисках нового места для кладок, которого просто не могло не быть, так и не нашли причины резкого сокращения численности обитателей обеих гор, Лысого холма и даже Проклятой впадины, где издревле кишмя кишела всякая нечисть. Там было непривычно пусто, так, одна-две твари промелькнут на горизонте — и все. Впрочем, если пошевелить мозгами и припомнить, что в последнее время на заставе было подозрительно тихо, а еще за неделю до этого на Второй горе как раз случился обвал и часть ее оказалась просто срезана, как ножом, а потом ухнула в образовавшееся ущелье… Нет, даже думать об этом не хочется! Это слишком невероятно! Ведь если часть Лысого холма действительно обнажила нутро, если верхний пласт земли с нее просто съехал, как по ледяной горке, и обвалился в ущелье, то там могли образоваться пустоты, которые сверху были совершенно не заметны. Могли ли разумные гады спрятать свои драгоценные гнезда там? Могли ли найти способ обмануть чутье бдительных ненавистных Гончих? Затаиться в недрах и терпеливо ждать весь долгий месяц, пока их численность достигнет приемлемых для нападения величин? И могло ли быть такое, что лишь чуткий нос хмеры заметил неладное?!

Белик лишь секунду смотрел на резко побледневшую стаю, которая только что подтвердила его самые худшие опасения, и быстро отвернулся: плохо, как же будет плохо, если Траш не ошиблась. После чего коснулся щеки уставшей подруги, на мгновение прикрыл глаза, молясь про себя, чтобы все это не было правдой, а потом отрывисто поднялся и со всех ног бросился на задний двор.

— Крику-у-ун! Верни мою кольчугу! — вдруг завопил во весь голос пацан. Он ласточкой взлетел на каменные ограждения, вытянулся в струну и уже оттуда нетерпеливо уставился на далекий дверной проем надсадно пыхтящей кузни. — Крикун, Торк тебя возьми! Ты мне нужен, старый ворчун! Немедленно!

Грохот молотов внутри кузни резко оборвался. Оттуда послышался тяжелый топот, громыхание железа, а затем низенькая дверца с размаху распахнулась, открыв взглядам перворожденных приземистую фигуру с умопомрачительным размахом плеч, длинной, опаленной по краям бородой, внушающей уважение грудной клеткой и крайне недовольной физиономией, на которой гневно сверкнули маленькие, налитые кровью глазки.