Книга Обман - А. Брэди

Сколько раз я видела это во сне? Я знаю, что должна немедленно захлопнуть дверь и позвать Дэвида, но не могу пошевелиться. Мне вдруг приходит в голову, что кофе – это некий жест извинения или предложение мира. Сколько я уже торчу в дверях, как статуя?

– Привет, Сэм. – Голос Лукаса, одновременно хрипловатый и какой-то прилизанный – словно соленая морская вода, с шорохом набегающая на гладкую гальку, – заползает в мой кабинет, как туман.

– Я не могу… – Я не здороваюсь в ответ, потому что не в силах составить связное предложение. Мне нужно стряхнуть с себя шок и сказать ему, чтобы он убирался из отделения.

– Я понимаю, что не должен тут находиться, но мне было необходимо с тобой увидеться. Ты не отвечала на мои сообщения, но я знал, что могу всегда найти тебя здесь.

Слова Лукаса помогают мне стряхнуть паутину, опутавшую мой мозг.

– Нет, ты не должен тут находиться. Это абсолютно запрещено. Это нарушение неприкосновенности частной жизни, и, если ты сейчас же не уйдешь, я вызову охрану.

– О’кей, о’кей. – Он поднимает свободную руку, как будто сдается. – Обещаю, я пробуду здесь совсем недолго.

– Ты вообще нисколько здесь не пробудешь, Лукас. Мне нечего тебе сказать. Пожалуйста, уходи.

– Ну давай хотя бы выпьем кофе – это все, о чем я прошу. Просто выпей со мной кофе и послушай меня пару секунд.

– Нет. Я хочу, чтобы ты ушел.

– Я принес все самые вкусные сорта: карамельный, ванильный и один шоколадно-мятный. Можешь выбрать любой, какой тебе понравится. Или все? Можешь забрать все, но, пожалуйста, можно я зайду? На одну минуту?

Он показывает подносом на мой стул для пациентов и аккуратно, но настойчиво протискивается мимо меня. Я вижу, что между двумя стаканами зажат пропуск для посетителей. Надеюсь, Рауль обыскал его как следует. По полной.

Лукас ставит поднос на угол стола и замирает у кресла, ожидая разрешения сесть. Он приподнимает брови и морщит лоб. Я тихо прикрываю дверь, и он воспринимает это как приглашение устроиться поудобнее, глубоко вздыхает, подтягивает брюки и опускается в кресло. Потом оглядывает кабинет, поворачивается и смотрит в окно. Я тут же представляю себе, как на стройке через улицу что-то вдруг ломается и огромная, толстая, длинная труба пробивает мое окно и отрубает Лукасу голову. Жаль, что это не может произойти на самом деле.

Я подвигаю свое кресло ближе и встаю между ним и дверью. Она слегка приоткрыта – достаточно, чтобы кто-то услышал меня, если я повышу голос. Сердце бьется тяжело и часто, и я то и дело напоминаю себе, что я не сплю.

Я бросаю взгляд на часы на столе. 15:21.

– У тебя есть четыре минуты. Потом я вызываю охрану.

– Ну расслабься же, расслабься – выпей кофе. – Лукас подталкивает поднос ко мне. Я не двигаюсь. – Ладно, хорошо. – Он вытаскивает из углубления стакан с надписью «карамель», сдирает крышечку из фольги и дует на кофе, который и так уже явно остыл. Капли конденсата с крышки падают на мой стол. – Я пришел с тобой помириться.

– У меня и так уже все мирно и спокойно.

– Рад за тебя, но у меня – нет. Я все еще очень расстроен из-за того, что случилось.

– Это твоя проблема, Лукас, а не моя.

– Да. Это моя проблема. Но единственный способ решить ее зависит от тебя. Не могла бы ты найти немного доброты в своем сердце и выслушать меня? Я работаю над собой, пытаюсь стать лучше. И мне нужна твоя помощь. Твоя работа – помогать людям, ведь так? Разве это не будет непрофессионально с твоей стороны – отказать человеку, который просит тебя помочь? – Он широко улыбается и отпивает кофе. Говнюк.

– За работу мне платят. И ты – не моя работа.

– Вот, пожалуйста… – Лукас лезет в задний карман и достает бумажник из телячьей кожи. – Сколько ты берешь за четыре минуты своего времени? Двадцать долларов? – Он выкладывает новенькую двадцатидолларовую купюру на стол и убирает бумажник.

– Ты – не моя работа. Три минуты.

– Какая ты важная. – Он ставит стакан на стол и теперь лезет за платком, промокнуть пятна от кофе на рубашке от «Томас Пинк». – Дело в том, что я начал кое с кем встречаться…

В смысле с психологом или с девушкой? Не знаю, что взбесило бы меня больше.

– …и она думает, что лучший способ сдвинуться с места и уйти от прошлых отношений – это поговорить с тобой и подробно обсудить все, что между нами было. Прийти к пониманию.

– Я уже пришла к пониманию. Ты говнюк. И теперь уже не мой говнюк.

«А своей девушки или своего терапевта».

– Мне ничего от тебя не добиться, да?

– Да. Две минуты.

– Ну и как мне сдвинуться с места, перестать посылать тебе сообщения и приходить к тебе на работу, если ты не желаешь просто протянуть мне руку?

– Запретительный судебный приказ?

– Сэм, я серьезно. Я не хочу продолжать тебя беспокоить, но, если я должен как-то жить дальше, мне нужно, чтобы в моей жизни была ты.

– В том, что ты говоришь, нет никакого смысла. Если тебе требуется поставить точку в отношениях, тебе достаточно выйти и закрыть дверь с той стороны. А теперь я заканчиваю этот разговор. Навсегда. Если ты будешь продолжать меня преследовать, я официально заявляю, что достану запретительный приказ и сделаю твою жизнь настолько неприятной, насколько смогу. Ты причинил мне уже достаточно вреда, так что пришло время засунуть хвост между ног и убраться куда подальше. Одна минута.

– Значит, ты отказываешься помочь мне стать лучше? Ты отказываешься помочь тонущему человеку.

– Хороший заход.

– Я не делаю никаких заходов. Просто хочу прояснить ситуацию – я прошу тебя о помощи, а ты говоришь «нет».

– Да, все правильно. Время вышло. – Я беру телефон и набираю номер охраны, не дожидаясь, пока Лукас встанет, начнет меня останавливать или протестовать. Рауль берет трубку, называет свое имя и спрашивает, кто звонит. – Привет, Рауль. Это доктор Джеймс. Не мог бы ты оказать мне услугу? Пожалуйста, пришли ко мне кого-нибудь проводить гостя. Сам он не очень уверен, уходить ему или нет. – Говоря это, я смотрю прямо на Лукаса, и он понимает, что я не шучу и не притворяюсь. – Спасибо, Рауль, жду.

Лукас быстро встает, поправляет складки на брюках, накидывает на плечи угольно-серое кашемировое пальто и выпрямляет спину. И на прощание обводит меня неодобрительным взглядом.

– Я думал, ты меня хоть немного уважаешь, Сэм.

Я отодвигаю свое кресло, освобождая ему дорогу, и аккуратно распахиваю дверь. Перед тем как уйти, Лукас еще раз осматривает кабинет. Проходя мимо меня, он неожиданно протягивает длинную, с идеальным маникюром, руку к столу и щелчком опрокидывает открытый стакан с кофе. Двадцать долларов тут же намокают, и липкая сладкая жидкость заливает и стол, и кресло для пациентов.