Книга Ярчайшая мечта - Кэтрин Кингсли

– Сен-Симон – очень странный вариант. Всем, должно быть, известно, что я не общаюсь с родителями. Тогда с какой стати мне отправлять к ним свою жену?

– Пойми, Андре, о том, что ты не общаешься со своими родителями, знают лишь жители деревни Сен-Симон, а также твой покорный слуга, твоя семья и семья Дейвентри. И еще – Али, конечно же. Но без каких-либо подробностей, – поспешно добавил Жо-Жан, перехватив пронзительный взгляд друга. – И поэтому мы вполне могли воспользоваться вариантом с Сен-Симоном в качестве отговорки.

– Ничего не хочу об этом слышать, – проворчал Андре.

– Но почему? Ведь в конце концов ты ничего лучшего не придумаешь.

– Я просто… не могу этого сделать, – со вздохом пробормотал Андре.

– Тогда я напишу твоим родителям о том, что произошло, и…

– Нет! Ради бога, не надо! – в отчаянии воскликнул Андре. – Если обмолвиться здесь о том, что Али якобы уехала во Францию, это еще не так страшно. Но я не хочу выставлять себя дураком перед родителями.

Жо-Жан утвердительно кивнул.

– Что ж, разумно. Но если уж нам придется ждать две недели до отъезда, то нужно с пользой употребить это время.

Андре с подозрением посмотрел на друга.

– Жо-Жан, что у тебя на уме?

– Мне кажется, нас с тобой должны видеть как можно чаще. Кроме того, я смогу помочь тебе пресечь все разговоры, если вдруг возникнут слухи о том, что Али в расстроенных чувствах уехала в Турцию.

Андре кивнул:

– Да, это умно.

– Но тебе нужно держаться так, словно ничего не случилось. Иначе люди заподозрят, что Али сбежала. В общем – будь живым и веселым, – добавил Жо-Жан. – А теперь… отправляйся в постель. Вид у тебя ужасный.

– Весьма признателен за комплимент, – пробурчал Андре. Но он действительно чувствовал себя ужасно.

– Доброй ночи, – отозвался Жо-Жан.

Андре взял бокал с коньяком и отправился к себе наверх. Но сон не шел, и в четыре утра отчаяние окончательно овладело им. Взяв на руки Шерифей, спавшую у него в ногах, он переложил к себе на грудь это теплое маленькое существо. Но даже это не успокоило боль, поселившуюся в сердце.

– О, Али… – прошептал он со стоном. – Милая Али, пусть с тобой ничего не случится. Договорились, да? И будь осторожна. Не сделай какой-нибудь глупости.

В ответ он услышал тихое сопение Шерифей. Андре уткнулся лицом в ее мохнатую шкурку и сосредоточился на том, чтобы унять отчаянный стук своего сердца.

Андре стоял возле лестницы в бальном зале у лорда Амберсвилла, наслаждаясь минутой одиночества. Две последние недели превратились для него в настоящий ад. Он разрывался между тревогой за Али и необходимостью делать вид, что его совершенно ничто не беспокоит.

Но самое ужасное – он безумно скучал по ней. Ему не хватало ее звонкого смеха, ее непосредственности, – не хватало того света, который озарял любую комнату, стоило лишь ей там появиться. А здесь, на балу, его то и дело спрашивали о ней, но он мог отвечать на вопросы только улыбкой и ложью. Ему и самому очень хотелось бы получить ответы на эти вопросы. Все ли с ней в порядке?.. Когда она вернется?..

Ох, как же ему не хватало ее… «Али ушла – и забрала с собой весь солнечный свет», – с тяжелым вздохом подумал Андре. Слава богу, они с Жо-Жаном завтра уезжают в Турцию. Теперь, по крайней мере, он перестанет чувствовать себя таким беспомощным.

В очередной раз оглядывая зал, Андре заметил знакомое лицо и с отвращением отвел глаза. Итак, Томас Уэзли вернулся из своей последней катастрофической экспедиции. И сейчас он стоял в противоположном конце зала и что-то с пафосом рассказывал кому-то. А собеседник явно не хотел его слушать.

«А вот если бы здесь была Али, то этот негодяй, возможно, узнал бы ее», – подумал Андре. Хотя… Едва ли ему следовало беспокоиться об этом. Уэзли и его омерзительный слуга, конечно же, не узнали бы Али. Им просто в голову бы не пришло, что маленький дикий турчонок превратился в прекрасную герцогиню Монкрифф, отлично говорившую по-английски. И все же, после всех разговоров, вызванных сплетнями старой дуры Херрингер… «Наверное, лучше с ними не сталкиваться, – подумал Андре. – Так, на всякий случай…»

В этот момент Уэзли, подняв голову, перехватил его взгляд, а потом, извинившись перед собеседником, направился прямо к Андре.

– Добрый вечер, Монкрифф. – Его блеклые глаза оглядели герцога с головы до ног. – Я не сразу заметил тебя в этой толкучке.

– А ты что, меня искал?

– Ну… – Уэзли фальшиво улыбнулся. – Тебя ведь можно поздравить, не так ли?

– Ты имеешь в виду мою женитьбу? – осведомился Андре. – Не будешь же ты поздравлять меня с моей последней книгой…

– Послушай меня, Монкрифф… – Уэзли вспыхнул. – Сейчас ты, возможно, самый уважаемый человек в Британском музее, но уверяю тебя, твоя звезда очень скоро закатится. Ахнуть не успеешь, как тебя уничтожат!

– Неужели? – Андре пожал плечами. – И каким же образом?

– Думаешь, тебе и дальше удастся скрывать связь с твоим другом Клюбером? – прошипел Уэзли. – Имей в виду: люди начнут выражать удивление.

– Удивление?.. – Андре насторожился. – Тебя удивляет то, что у меня есть друг, с которым мы дружим с детства и который оказывает мне бесценную помощь в моей работе?

Уэзли осклабился.

– Скажи, как долго ты собираешься разыгрывать этот спектакль? Ты женишься на призраках, Монкрифф, ведь твоей жены что-то не видно. А вот Клюбер – он постоянно рядом. Полагаю, его немного беспокоит исчезновение твоей жены. Труднее скрывать кое-что другое, не так ли? А ты не думаешь, что люди, в конце концов, начнут судачить?

– Люди, мой дорогой Уэзли, судачат лишь насчет того, умру ли я от одиночества, прежде чем встречусь с моей женой во Франции. Ты, судя по всему, пропустил самое главное. Но с тобой это происходит постоянно.

Собеседник замер на мгновение, и Андре показалось, что тот сейчас устроит публичный скандал, накинувшись на него с кулаками. Но Уэзли все же сдержался и сквозь зубы процедил:

– Ты, наверное, считаешь себя лучше других, да? Но имей в виду: я всем расскажу, кем на самом деле вы являетесь – ты и твой прекрасный французский друг. В ту же минуту, как у меня появятся доказательства, я сделаю это не задумываясь! И с удовольствием посмотрю, как ты будешь болтаться в петле, а рядом с тобой – твой дружок!

Андре поморщился и тихо сказал:

– Не сомневаюсь, что ты сделал бы это. – Он из последних сил пытался сохранять невозмутимость. – Но, к сожалению, Уэзли, твоя теория не стоит и выеденного яйца. Понимаю, ты очень много поставил на нее, но всем давно уже известно, что я – мужчина и верен своей жене.

Уэзли гаденько улыбнулся.

– Это ты так говоришь.

– Да, это говорю я. Говорю тебе, мерзкий завистник.