Книга Ярчайшая мечта - Кэтрин Кингсли

Сентябрь 1854 года

Сен-Симон, Франция

– Андре! Андре, Жо-Жан, подождите меня! – Голос Женевьевы взлетел над лугом, и Андре, резко остановившись, обернулся.

– Женевьева! – замахал он рукой. – Догоняй! Мы с Жо-Жаном идем к Алену Ласкарду посмотреть, как он вскроет омшаник.

Она помчалась к ним – прекрасная Женевьева; ее длинные белокурые волосы развевались за спиной, в уголках губ таилась улыбка, а на гладких, словно фарфоровых, щеках загорелся румянец. При виде ее у Андре радостно забилось сердце. Без нее мира вокруг не существовало, она была для него всем.

– У тебя рано закончились занятия. – Запыхавшись, Женевьева остановилась рядом с ними. – Я примчалась в замок, а месье Дюмон сказал, что вы уже ушли.

– Извини, – улыбнулся Андре. – Мы сегодня намучились с латынью, поэтому старик Дюмон отпустил нас на волю. Мне надо было зайти за тобой в деревню, но ты ведь знаешь, что твоя мать не отпустила бы тебя со мной. Теперь я уже достаточно взрослый, чтобы считать меня… опасным, – добавил он, немного смутившись.

– О, ты у нас, конечно, жуть, какой опасный, – заметил Джозеф-Жан. – Прямо как муха…

Андре нахмурился и проворчал:

– Из-за того, что ты на год старше, ты считаешь, что можешь…

Женевьева ткнула кулаком в плечо Джозеф-Жана.

– Эй, прекратите! Вы оба! А то опять будете кататься по земле. Ты, конечно, на год старше, но Андре больше и сильнее. А будешь издеваться над ним, получишь! – Она усмехнулась.

Джозеф-Жан с улыбкой дернул кузена за прядь волос.

– Андре воспринимает жизнь чересчур серьезно. И время от времени требуется, чтобы кто-нибудь над ним посмеялся. Ладно, хватит болтать. Пойдемте лучше посмотрим, не ужалила ли пчела месье Ласкарда.

– Не будь таким противным! – воскликнула Женевьева. – Бедный месье Ласкард всегда распухает от пчелиных укусов. И зачем он их разводит?..

Андре взял ее за руку.

– Ему это нравится. А пчела… Если даже пчела укусит, отец его вылечит. Папа может вылечить любую болезнь, – добавил он с гордостью; не у всех сыновей были отцы, умевшие творить чудеса.

– Вправил бы он мозги моей матери… – пробормотала Женевьева, переплетая пальцы с пальцами Андре. – Она говорит, что я провожу с тобой слишком много времени.

– Дождись, пока мы не поженимся. – Он поднял к губам их сцепленные руки и поцеловал ее в тонкое запястье. – Тогда ты все время сможешь проводить со мной, и она не скажет ни слова против.

Женевьева нахмурилась.

– Не знаю, Андре… Ей известно, что я люблю тебя больше всего на свете, но она все равно говорит, что ты не для меня. Ведь я всего лишь простая деревенская девчонка.

– Чушь! – Джозеф-Жан сжал ее плечо. – То, что Андре – сын герцога, не может быть помехой для настоящей любви.

– Вот именно! – подхватил Андре. – Такое бывает только раз в жизни. И нам с тобой, Женевьева, повезло – ведь мы нашли друг друга совсем молодыми…

Джозеф-Жан закатил глаза.

– Вижу, я тут лишний. Пойду-ка вперед. Нет никакого смысла торчать рядом с парочкой влюбленных, которые с глупым видом таращатся друг на друга. – Уходя, он помахал им блокнотом для рисования, который всегда был при нем.

– Давай-давай!.. – усмехнулся ему вслед Андре. – Через минуту мы тебя нагоним. – Он повернулся к Женевьеве и положил руки на ее хрупкие плечи. – Не надо так тревожиться, милая. У нас еще есть время, чтобы уговорить твою мать. Я еще на три года останусь здесь и продолжу учебу, а потом уеду в университет. Так что у нас с тобой семь лет на то, чтобы заставить ее понять, что ты для меня – самая лучшая жена.

Он поднял голову и посмотрел на замок, возвышавшийся на горе, и на сбегавшие по склонам виноградники, вдоль рядов которых суетились работники, уже готовившиеся снимать урожай, как они делали это все последние пятнадцать лет – после того, как отец вернулся в свое поместье и оживил его.

О, как же Андре любил Сен-Симон! Это место стало его плотью и кровью, стало такой же неотъемлемой частью его существа, как Женевьева. Андре не мог дождаться того дня, когда с учебой будет покончено и он сможет работать вместе с отцом, помогая ему вести дела в поместье. И, конечно же, их с Женевьевой ждало безоблачное будущее.

Он взглянул на нее и улыбнулся.

– Иногда я не могу поверить себе, насколько мне повезло. Это просто благословение какое-то!.. У меня есть ты, есть прекрасные родители и есть Жо-Жан – лучший на свете друг! Что еще человеку нужно?

– А я иногда думаю, что ты витаешь в облаках, – сказала Женевьева. – Ты забываешь о реальной жизни, Андре. Как ты думаешь, что скажут тебе родители, когда узнают о твоем желании жениться на мне?

– Они обрадуются, – уверенно заявил юноша.

– Думаю, ты неправ, – со вздохом пробормотала Женевьева. – Возможно, они уже подыскали тебе какую-нибудь невесту с такой же голубой кровью, как у тебя.

– Мои… родители? Неужели мы говорим об одних и тех же людях? Да они ни о чем подобном не думают – запомни это хорошенько. – Андре усмехнулся. – Ты только взгляни на них… Я никогда не видел людей, которые так любили бы друг друга. Неужели ты думаешь, что они не пожелают и мне такого счастья?

Женевьева обвила руками шею любимого и прижалась щекой к его груди.

– Андре, будь благоразумным. Ведь ты уже – английский маркиз. И настанет день, станешь герцогом в той стране. Станешь хозяином многочисленных поместий, и для тебя будет важным – продлить свой род.

– Ты хочешь сказать, что я не смогу продлить род вместе с тобой? – Андре взял ее лицо в ладони. – Женевьева, я тебя люблю, и никакое герцогство не может быть для меня важнее этого. – Он пристально посмотрел в глаза девушке и добавил: – Любимая, ты – моя душа и мое сердце. Поэтому, пожалуйста, не позволяй своей матери засорять твою голову чепухой.

– Но ведь тебе – только четырнадцать. Ты еще слишком молод, чтобы принимать такие важные решения, – сказала Женевьева.

– Милая, не глупи! Я прекрасно все понимаю. – Андре провел большим пальцем по щеке возлюбленной. – Поверь, я никогда никого не полюблю, кроме тебя.

– Ах, Андре, ты ведь знаешь, я испытываю к тебе то же самое… – Женевьева подняла на него глаза; они были того же цвета, что и васильки, и глаза эти были полны любви, совершенно изменившей жизнь обоих этим летом. От одного лишь взгляда на нее сердце Андре начинало неистово колотиться.