Книга Наука Плоского мира. Книга 3. Часы Дарвина - Джек Коэн

– Здесь нам поможет металлическое покрытие, – произнес он и, повернувшись к Думмингу, как к какому-нибудь старому приятелю, добавил: – А вы как считаете?

– Э-э… мм… а вам действительно так необходим этот панцирь? – торопливо сказал тот.

Жуки, яркие, как маленькие галактики, сели на его мантию.

– Понимаю, что ты имеешь в виду, – сказал старик. – Слишком большой вес, да? О… ваше лицо мне знакомо, молодой человек. Мы с вами раньше не встречались?

– Думминг Тупс, сэр. Я уже бывал здесь несколько лет назад. Вместе с волшебниками, – осторожно ответил Думминг.

Сам он весьма восхищался богом эволюции, пока не узнал, что тот считал тараканов вершиной эволюционной пирамиды.

– Ах да. Помнится мне, вам тогда пришлось в спешке покинуть остров, – печально заметил бог. – Это было…

– Вы! Это вы появились в моей комнате! – сказал Дарвин, до этого просто смотревший на бога с разинутым ртом. – И там повсюду были жуки! – Он умолк, но его рот некоторое время продолжал открываться и закрываться. – Но вы явно не… Я думал, вы…

Думминг был к этому готов.

– Вы знаете, что такое Олимп, сэр? – быстро спросил он.

– Что? Так мы что, мы в Греции? – спросил Дарвин.

– Нет, сэр, но у нас тут тоже много богов. Этот, э-э, джентльмен не единственный бог, как вы могли подумать. Он лишь один из богов.

– Надеюсь, это не проблема? – спросил бог эволюции, беспокойно улыбаясь.

– Один из богов? – произнес Дарвин.

– Один из хороших, – поспешил ответить Думминг.

– Приятно это слышать, – счастливо сияя, сказал бог. – Послушайте, мне пора проверить, как там дела у моих китов. Почему бы вам не подняться на гору и не выпить чашечку чая? Я люблю принимать гостей.

Он исчез.

– Но греческие боги были мифами! – выпалил Дарвин во внезапно опустевшее пространство.

– Мне об этом неизвестно, сэр, – сказал Думминг. – Наши – не мифы. В этом мире боги предельно настоящие.

– Он прошел сквозь стену! – не унимался Дарвин, раздраженно указывая в пустоту. – Он сказал мне, что присущ всем творениям!

– Он много чего подправляет, это точно, – сказал Думминг. – Но здесь и только здесь.

– Подправляет!

– Давайте-ка прогуляемся к Невозможной горе, – предложил Думминг.

Невозможная гора по бóльшей части была полой. Ведь для создания кита-дирижабля нужно было много места.

– Он в самом деле должен получиться, – сообщил бог эволюции за чаем. – Без этого жира и с надувным скелетом, которым, кстати, я очень горжусь, он сможет летать маршрутами перелетных птиц. Ну, еще нужен плавательный пузырь побольше. Очевидно, понадобится и маскировка под облака. Взлет будут осуществлять кишечные бактерии, выделяющие возвышающие газы. Плавниковый парус и плоский хвост обеспечат удобное управление. В общем и целом, хорошая работа. Но тяжелее всего мне даются хищники. Баллистическая акула класса «море – воздух» доказала свою полную несостоятельность. А у вас есть какие-нибудь предложения, мистер Дарвин?

Думминг взглянул на Дарвина. Бедняга, с посеревшим лицом, он рассматривал пару китов, которые медленно парили под сводом пещеры.

– Простите? – сказал он.

– Бог спрашивает, кто мог бы на них охотиться, – подсказал Думминг.

– Да, серые человечки говорили, что вы глубоко интересуетесь эволюцией, – сказал бог.

– Серые человечки? – спросил Думминг.

– О да, вы их знаете. Летают тут иногда. Они сказали, что кто-то очень хочет послушать о моих взглядах. Я был весьма польщен. Ведь большинство просто смеется над ними.

Дарвин осмотрел небесную мастерскую и произнес:

– Не вижу ничего смешного в парусном слоне, сэр!

– Вот именно! Эту мысль мне подсказали большие уши, – с довольным видом произнес бог. – Увеличить их было проще простого. При благоприятном ветре он может разгоняться по вельду до двадцати пяти миль в час.

– Пока колесо не лопнет, – уныло заметил Дарвин.

– Я уверен, когда они поймут идею, все станет получаться, – сказал бог.

– А вам не кажется, что лучше позволять всем этим существам эволюционировать самостоятельно? – спросил Дарвин.

– Дорогой мой, это же так скучно, – ответил бог. – Четыре ноги, два глаза, один рот… Экспериментировать готовы очень немногие.

Дарвин еще раз обвел взглядом сияющее внутреннее убранство Невозможной горы. Думминг заметил, его внимание к деталям – клетке перепончатокрылых осьминогообезьян, которые теоретически могли проскользить по навесу целые сотни ярдов, Phaseolus coccineus giganticus[78], которая сохраняла чистоту сорта только тогда, когда можно было найти возможное применение стеблю высотой в полмили… и всяким животным повсюду, многие из которых находились в стадии сборки или разборки, но все равно оставались живыми среди легкого тумана святости.

– Мистер, э-э, Тупс, я бы сейчас хотел… вернуться домой, пожалуйста, – произнес побледневший Дарвин. – Это все очень… познавательно, но мне все же хотелось бы вернуться.

– Ох уж эти люди, вечно куда-то торопятся, – расстроился бог. – Но, надеюсь, я хоть немного вам помог, мистер Дарвин?

– Конечно, вы в самом деле помогли, – мрачно ответил тот.

Бог проводил их к выходу из пещеры. Жуки кружили облаком позади него.

– Заходите еще, – сказал он, когда они стали спускаться на тропу. – Буду рад…

Его прервал такой громкий шум, будто все шарики мира лопнули в один миг. Шум был протяжным и исполненным тоски.

– О нет! – произнес бог эволюции и поспешил вовнутрь. – Только не киты!

Всю дорогу к пляжу Дарвин молчал. А когда они проходили мимо колесной черепахи, скособочившись наворачивающей круги, он молчал еще сильнее. Когда Думминг позвал Гекса, молчание стало вовсе оглушительным. Когда они возникли в Главном зале, его молчание – не считая краткого крика при перемещении, – стало еще и заразительным.

Собравшиеся волшебники переминались с ноги на ногу. Их гость источал темную ярость.

– Как прошло, Тупс? – прошептал Чудакулли.

– Э-э, бог эволюции был в своем репертуаре, сэр.

– Да? Ну, хорошо…

– Я очень сильно хочу проснуться от этого кошмара, – неожиданно произнес Дарвин.

Волшебники уставились на него, трясущегося от ярости.

– Хорошо, сэр, – спокойно сказал ему Чудакулли. – Мы поможем вам проснуться. Погодите минутку.

Он поднял руку, и их гостя вновь окружило голубое мерцание.