Книга Искушение Марии д'Авалос - Виктория Хэммонд

— Может быть, будет терпимым, как был мой муж и многие другие. Но Карло не потерпит, чтобы его жена стала объектом сплетен. Если под угрозой окажется его честь, ты погибла.

— Почему ты считаешь необходимым говорить мне то, что я сама прекрасно знаю? — Мария с раздраженным видом посмотрела на тетку и заметила боль в ее глазах. — О, прости меня, тетушка, я не хотела резко с тобой говорить, — извинилась она, поцеловав Антонию в щеку. — Порой я говорю, как Карло, я это знаю. Возможно, ты права насчет него, но, по твоим собственным словам, кто же может предсказать, как поступит Карло? Не бойся, тетушка. Мы с Фабрицио не станем объектом сплетен. Мы и виду не покажем, что между нами что-то есть, Я в этом более чем уверена. Ты должна выбросить из головы свои страхи, иначе будешь чувствовать себя неуютно, а очень важно, чтобы ты вела себя с Фабрицио так же, как до нашего романа. Расслабься и наслаждайся его обществом. Я знаю, ты втайне его обожаешь. — Тетка и племянница со смехом упали друг другу в объятия.

— Я знал Марию, когда был мальчиком. — Фабрицио развлекал очарованную Челестину рассказами о своих приключениях с Федериго, когда они скакали по лестнице в палаццо Карафа, дерясь на шпагах. Он не упомянул, что молился Марии, как ангелу. Челестина устроила ужин из свежих морепродуктов; атмосфера за столом была радостная и непринужденная. Козима хихикала при каждой фразе Фабрицио. Она не сводила с него глаз и была так поглощена им, что в рассеянности проглатывала все, что предлагал ей отец.

— Откройте нам истинную причину, по которой вы украсили своим присутствием нашу простую жизнь в Амальфе, — шутливым тоном сказала Челестина.

— Оставь нашего гостя в покое, — одернул ее Лоренцо. — Он сказал тебе, почему приехал сюда, и этого довольно. Он заслуживает каникул после последней парламентской сессии, которая была невыносимо скучной. Все эти разговоры о налогах и попытки угадать, что дальше сделает папа римский… Если они считают, что папская булла, которую они ждут…

— Никакой политики сегодня вечером, — перебила его Челестина.

— Почему же вас не интересует столь завораживающий предмет? — осведомился Фабрицио.

— Потому что он не только не завораживающий, но и ничуть не интересный. Да и в любом случае я могу обсуждать эту тему с Лоренцо когда угодно, но он так раздражается, что мне ясно: такие разговоры ни в коей мере не услаждают наши драгоценные часы на этой земле. Поскольку мы имеем редкое удовольствие находиться сегодня в вашем обществе, то именно вас я хотела бы обсудить. Скажите мне, мой загадочный кавалер, как вы проводите здесь свои дни?

— Точно так же, как во время нашей первой встречи. Как вы знаете, Андрия находится вдали от океана, а я всегда любил бывать возле моря. Вы каждый день проводите в его обществе, Челестина, поэтому вам не понять, как оно притягивает тех, кто живет вдали от него.

— Но ведь вы достаточно видите море в Неаполе.

— Море в Неаполе и море в Амальфи — совершенно разные вещи. Первое — сплошная торговля и толпа, второе — природа и созерцание.

— А что вы созерцаете, милый герцог?

Фабрицио положил подбородок на руку и подался к Челестине. Глаза его были серьезны.

— Я признаюсь, что сейчас поворотный момент в моей жизни. Это строго между нами, — сказал он конфиденциальным тоном.

— Конечно. — Глаза Челестины загорелись в ожидании откровений. Она теребила брошь с камеей у себя на груди.

— Моя жизнь в Андрии наскучила мне. Я подумываю о том, чтобы поселиться в каком-нибудь другом месте. Мои управляющие прекрасно справляются с имениями, и мне не нужно там присутствовать и руководить ими. В настоящее время Неаполитанское королевство не ведет войну и вряд ли это сделает в обозримом будущем, так что моя армия не нужна. И я могу в любое время обучить новых солдат, если возникнет такая необходимость. Вопрос в том, где же мне поселиться? В Неаполе? — Он пожал плечами. — Когда у меня там дела, я останавливаюсь в палаццо Карафа, что меня вполне устраивает, так что я не вижу необходимости что-то менять. Поэтому я думаю о том, чтобы приобрести виллу в каком-нибудь тихом месте у моря.

— Вы планируете поселиться в новой вилле вместе с женой?

— Моя жена очень любит Андрию. Это еще один вопрос, который я должен обдумать.

— Но она также любит вас.

— Простите меня, Челестина, но я не обсуждаю мою жену.

— Вы обдумываете, не поселиться ли вам в Амальфи, — с проницательным видом заметила Челестина.

— Возможно. Здесь очень красиво. Но меня также привлекают прибрежные районы на севере полуострова.

— Север, — произнесла она презрительно. — Для неаполитанца переехать на север — это очень серьезный шаг. Что же вас там привлекает?

— Этого я не могу сказать, — загадочно проговорил Фабрицио.

— Быть может, красивая женщина?

— Челестина! Хватит! — прорычал Лоренцо.

— Лично я в восторге от Феррары и Торино, — начала Антония и рассыпалась в похвалах этим городам и их обитателям.

Пока тетушка развлекала общество беседой на эту тему, Мария повернулась к Лоренцо. Очаровательно ему улыбнувшись, она спросила:

— Вы не считаете, что пришло время для помолвки Козимы?

— Она может выйти замуж, когда пожелает, — безразличным тоном ответил он.

Козима удивила всех, повернувшись к Марии и громко заявив:

— Да, я могу выйти замуж, когда захочу. Но я не могу выйти замуж за кого захочу, — и стукнула по столу. Она заговорила впервые за весь вечер.

— А за кого бы ты хотела выйти? — задала бестактный вопрос Антония. Козима закусила губу и уставилась в пустую тарелку. К досаде Лоренцо, Челестина объяснила:

— Весной наша дочь влюбилась, как это бывает с юными девушками, в весьма неподходящего молодого человека, жившего у нас в доме. В результате мы вынуждены были его удалить. Он забивал ее невинную головку разным романтическим вздором и внушил ей, что они с ним — Паоло и Франческа. Пожалуй, тут больше бы подошли Джованна д’Арагона и Антонио да Болонья. — Мария и Антония обменялись взглядами. — Разве неправда, Мария, что брак с человеком, который ниже тебя по положению, приводит только к трагедии?

— Так определенно кончилось у Джованны д’Арагона, — ответила Мария. — Тетушка Антония рассказывала мне о ней, когда я приезжала сюда ребенком, и она до сих пор не выходит у меня из головы.

— Кто такая Джованна д’Арагона? — спросил Фабрицио.

— Разве вы не слышали эту историю? — удивилась Челестина. — Она очень известна. Я полагала, ее знают все. Ах, по-видимому, со временем все забывается. Но здесь, в Амальфи, эту историю помнят. Она стала легендой.

— Она мне смертельно наскучила, — жалобным голосом сказала Козима. — Во всяком случае, у меня нет брата, который был бы кардиналом, так что я не понимаю, какое отношение она имеет ко мне.