Книга По зову сердца - Виктория Холт

Я заказала места на дилижанс на среду, которая была одиннадцатым после смерти Уильяма Грэнвилла днем.

Фелисити совсем обессилела, чему я была даже рада, поскольку это означало, что она будет крепко спать по ночам. Бывало, я садилась у окна, смотрела на нее, спящую, и пыталась не думать о всей той гадости, которая, вероятно, творилась в ее прежней спальне.

Балкон починили. Я однажды зашла в ту комнату. Мне она представлялась пронизанной злом из-за того, что здесь произошло. Я содрогнулась, когда посмотрела на коричневатые гардины, занавешивавшие стеклянную балконную дверь, на большой шкаф, туалетный столик и два стула. Потом взгляд мой наткнулся на кровать и меня снова бросило в дрожь.

Я вышла на балкон и глянула вниз. Новые чистые балясины сверкали среди старых, поросших грязью.

Интересно, как это все случилось? Быть может, Фелисити все же расскажет мне когда-нибудь.

Расспрашивать ее об этом не стоит.

В доме ощущалась незримая угроза и сосредоточена она была в спальне с балконом. Здесь Фелисити подвергалась самым страшным унижениям.

Мне вдруг стало холодно. Кожа на голове как будто натянулась. Это то, что называют «волосы встают дыбом»?

Я была не одна.

Схватившись за перила, как, наверное, хватался он, я быстро развернулась. В ту секунду я была готова увидеть его, стоящего у меня за спиной с похотливой улыбкой на лице.

Но увидела я не его, а нацеленные на меня таинственные глаза миссис Макен.

– Решили взглянуть в последний раз? – спросила она.

– Балкон теперь выглядит прочным, – высоким, неестественным голосом ответила я.

– Это ужасно, – сказала она. – Но ничего, эти каторжники за все ответят.

Я кивнула.

– Я здесь все поменяю.

– Что планируете делать, миссис Макен?

– Адвокаты попросили меня оставаться здесь, пока они не решат все вопросы. Дом нельзя оставлять без присмотра… А поскольку миссис Грэнвилл…

– Это замечательно, но я имела в виду, что будет потом?

– Мне уже сделал предложение один очень милый джентльмен из Сиднея. Буду у него экономкой и вообще по хозяйству помогать.

Она довольно улыбнулась.

– Я рада за вас, – сказала я.

– А вы уедете. Что ж, для миссис Грэнвилл так, пожалуй, и лучше. Она никогда не привыкнет к нашей жизни здесь.

Она обвела взглядом комнату, как будто стараясь ее запомнить получше, но я видела, что в мыслях она уже пребывает с милым джентльменом из Сиднея.

– Они поймают этих негодяев, – заверила она. – Это убийство подняло большой шум. Люди настроены решительно как никогда. Подумайте только, если бы мистер Грэнвилл не слышал, как они крадутся, он бы сейчас был с нами. А вы скоро уезжаете… Собирались еще в тот понедельник… А потом вам пришлось остаться, когда это стряслось… Если бы не эти негодяи…

Я подтвердила:

– Да, действительно. – Я вошла обратно в комнату и должна была пройти мимо миссис Макен, чтобы попасть к двери. Мне представилась она в этой комнате с Фелисити и Уильямом Грэнвиллом.

Миссис Макен посмотрела на меня с сардонической улыбкой, и мне вдруг показалось, что она каким-то образом прочитала мои мысли.

Находиться рядом с этой женщиной было неприятно. Но в среду мы покинем этот дом.

Наша последняя ночь. Фелисити лежала в кровати, но не спала.

Я, сидя на стуле, наблюдала за ней. Кровать была не такой уж большой, поэтому я обычно ложилась на самый краешек, чтобы не потревожить ее.

К тому времени, когда я ложилась, она обычно уже спала. Думаю, страх и душевные волнения подточили ее здоровье и выпили из нее все силы. Иногда я засиживалась за полночь, глядя во двор и размышляя о проведенных здесь днях. После смерти Уильяма Грэнвилла все приобрело какой-то потусторонний оттенок. Я надеялась, что с отъездом воспоминания об этом месте утратят отчетливость, покроются туманом, превратятся в ночной кошмар, гротескный и ужасающий, пока снится, но ускользающий из памяти при свете дня, когда ты возвращаешься к нормальной жизни.

По крайней мере я на это надеялась.

Чемоданы Фелисити уже отправили в Сидней, где они должны были храниться в доках до ее отплытия в Англию. Мой багаж и мелкие вещи Фелисити были перевезены в поселок, с тем чтобы мы забрали их с собой, когда будем садиться на дилижанс. Нам осталось взять с собой только по одной вместительной сумке.

Я подошла к окну и села. Спать я не собиралась, думала выспаться, когда наконец покину это место.

Неожиданно раздался голос Фелисити:

– Почему вы сидите у окна, Анналиса?

– Спать не хочется. Это наша последняя ночь здесь, Фелисити. Я так рада, что мы уезжаем вместе!

– Ох, Анналиса, мне было так страшно, когда вы хотели уехать без меня.

– Я знаю. Но мне нужно было это сделать.

– Понимаю.

Какое-то время мы молчали, потом она сказала:

– Все закончилось. Даже не верится.

– Осталось только завтрашнее утро. Поедем пораньше, лучше подождем дилижанс на месте.

– И попрощаемся с этим местом навсегда.

– Навсегда. Мы сразу же выбросим это из головы.

– Думаете, мы сможем это сделать?

– Я уж хорошенько постараюсь.

– Вам это будет легко.

– Со временем и вам станет нетрудно.

– Я никогда не забуду, Анналиса.

– Воспоминания, наверное, будут возвращаться, но с каждым разом они будут становиться все тусклее, все отдаленнее.

– Нет. Я не верю в это. Я ничего не забуду. Особенно то, что случилось той ночью.

– Какое-то время конечно, но потом, когда вы будете далеко отсюда, все забудется. Забудется, я обещаю.

– Только не та ночь. Она навсегда… врезалась в память. Я никогда ее не забуду.

Я молчала, и она продолжила:

– Все было не так, как они говорят, Анналиса.

– Не так?

– Не так. Я должна кому-то рассказать. Не могу держать это в себе.

– Если вам нужно это кому-то рассказать, пусть лучше это буду я.

– Той ночью… он пришел… он смеялся сам с собой. Он выпил много виски, но не был пьян… Не то что позже. Потом он вышел… Я подумала, он пошел к миссис Макен. Он часто у нее бывал…

– Да, я знаю.

– Он всегда говорил, насколько она лучше, чем я в… Я вам не могу рассказывать об этих вещах.

– Так не рассказывайте.

– Я должна. Мне кажется, когда выговорюсь, я смогу перестать думать об этом… По крайней мере не буду думать так много.