Книга Русские вопреки Путину - Константин Крылов

Надо отметить, что желание доминирования присуще всем успешным народам. Разумеется, выражается это по-разному: от неприкрытого восточного садизма до утонченной гордости европейцев. Но те же англичане, эталон высокой культуры, неспроста стяжали себе репутацию «нации-хищника». Завоевание мира, предпринятое британцами, было не только и не столько «товарным и торговым предприятием», но и (а может быть, и прежде всего) выражением все того же чувства доминирования, ради которого не жалко ничего, в том числе и собственной жизни, не говоря уж о чужой.

Не менее хищные немцы, которым не столь повезло в истории, оттягивались в области отвлеченных идей. Гегель писал, что мировая история завершится, когда «все голоса народных духов замолчат, избранный же народ будет господствовать над всем миром». Думаю, не нужно объяснять, какой именно народ великий немецкий философ считал «избранным к господству». В дальнейшем немцы делом доказали свою приверженность этим идеям.

Вообще, если говорить о корнях европейской цивилизации, то их можно определить как своеобразное сочетание садистических импульсов и «хорошего вкуса», то есть умения эти импульсы по возможности скрывать (но ни в коем случае не гасить). Европейцы — суперхищники, создавшие великую цивилизацию, основанную на утонченном насилии. Неудивительно, что именно им принадлежит господство над миром: они сумели поднять идею доминирования на почти недосягаемую высоту. В этом отношении наивная грубость российских нравов, так роняющая наше реноме перед просвещенными народами, смешна и примитивна по сравнению с утонченной жестокостью этих самых просвещенных народов. Как справедливо заметил Набоков, подобные вещи тонко чувствовавший, цивилизованный немец не будет, подобно русскому, стегать бедную лошадку посреди улицы «по плачущим кротким глазам»: он заведет ее в стойло и там замучает каленым железом, как цивилизованный человек. И этому тоже надо учиться.

Как бы нам того ни хотелось, мы никогда не сможем переселиться в мир, где некоторых явлений «просто нет». Извечная мечта слабого — попасть туда, где нет сильных и жестоких — приводит только к его дальнейшему ослаблению. Овцы, наверное, тоже мечтают о мире, в котором нет волков. А вот буйвол перешибает копытом волчий хребет, даром что травоядный.

Вторая иллюзия состоит в том, что избавиться от плохого к себе отношения можно нытьем и жалобами, и чем громче это нытье и жалобы, тем лучше. «Не бери в голову» — вот единственный добрый совет, который может дать один русский человек другому, униженному или оскорбленному какими-нибудь очередными «сильненькими». Но если мы хотим когда-либо подняться, следует оставить эту привычку навсегда. Заметим, что абсолютно все агрессивные народы (от англичан до японцев) имеют в своей национальной культуре запрет на выражение отрицательных чувств.

Далее, следует развивать в себе вкус к насилию, мести, доминированию. Тут есть только один путь: пробовать. Это как водка: на первый раз неприятно, а потом нравится. Русским, правда, никогда не давали достаточно власти, чтобы они не смогли ее распробовать. И, опять же, не стоит подсаживаться на вредную сивуху мелкого бессмысленного самоутверждения. Размениваться на мелочи в таких вопросах не стоит: продавать право первородства за чечевичную похлебку невыгодно даже с точки зрения удовлетворения сиюминутных потребностей, так как одной похлебкой сыт не будешь. В этом смысле всякое доморощенное «скинхедство», призывы «бить черных», бытовой антисемитизм, и прочие развлечения в том же духе, плохи тем, что все это мелкая возня, которая и национальной гордости не утешает, и национальное достоинство роняет.

То же самое касается и такой извечной русской проблемы, как робость. Русские очень не любят наглых людей и всегда им уступают. Опять же, вкус к наглости надо развивать. Возможно, мы никогда не переплюнем по этому параметру евреев или кавказцев, у которых это «от бога». Но, по крайней мере, не будем так безнадежно отставать, как сейчас, когда любой вертлявый инородец может оттереть русского человека плечиком, влезть везде первым, все прихапать и всем попользоваться, пока русский будет ждать своей очереди. Не надо ждать милостей от природы: взять их — наша задача.

Наш народ, говорят, талантливый. Может быть, он одолеет и эту науку — если, конечно, до того его не затравят и не замордуют окончательно. Но если все-таки нет, мы когда-нибудь станем другими. Такими хорошими, добродушными людьми, у которых будет много хороших друзей, ну и немножечко хороших врагов, чтобы не терять формы.

Но пусть их все-таки будет немного.