Книга Последний остров - Василий Тишков

На цыпочках вышла из горенки, боясь спугнуть свою тайну. В большой комнате на диване спал Михаил. Рядом с диваном на стуле горела семилинейная лампа и лежал учебник по алгебре.

Аленка раскрыла окно, задула лампу — было уже совсем светло — и на раскрытой книжке оставила записку: «Миша, с днем рождения тебя. Я умчалась, не сердись, ладно? И ты не опаздывай на уроки. А скворцы прилетят, наверное, без нас. Ты ведь говорил, что весна нынче ранняя».

Глава 24

Озимки

Ночью упал легкий заморозок. Прошлогоднюю траву обвил хрупкий куржак. Большие кулиги посеревшего снега в низинках и меж деревьев стали походить на подхваченные водопольем ледяные острова, а прогалины — на темно-зеленую холодную воду. Аленка неторопливо шла по этим холодным прогалинам как по лабиринту, ждала, когда поднимется солнце и проснутся подснежники. Если ей повезет, она найдет свои заветные, цвета весеннего неба.

Но голубых подснежников Аленка не отыскала и в поисках цветов ушла далеко от дороги. Пока бродила по мелколесью, а потом выбиралась к нечаевским озерам, солнце уже поднялось высоко, растопило утренний иней и до краев заполнило чистую небесную синеву песней жаворонка.

На первый урок она опоздала. В другой раз можно было бы и в коридоре просидеть до звонка, тем более, что шел урок немецкого языка. Но сегодня ей не терпелось в класс: в сумке у нее лежал букетик весны для Миши, подарок ко дню рождения… Аленка открыла дверь.

— Можно войти?

И, не дождавшись разрешения, прошла к своей парте. Михаил сидел нахохлившись. Егор раздавал тетради.

— Не знаю, Миша, что мне с тобой делать, — продолжала Дина Прокопьевна. — Одна четверть осталась, а ты еще не усвоил даже имперфект. За три года так ничему и не научился. А ты, Алена, почему опоздала?

— Заблудилась… — так искренне и радостно сообщила Аленка, что в классе дружно засмеялись.

Она не слышала смеха, не слышала и того, что объясняла учительница. Всю страницу исписала одним словом: «имперфект». А когда и это ей надоело, она незаметно достала из сумки букетик подснежников и положила на парту перед Михаилом.

— Разгонов, вернись на землю, — это подошла Дина Прокопьевна.

Миша подумал, что учительница спрашивает урок, вскочил и начал скороговоркой отвечать:

— Верден файнд виль ферштейн, мюс ин финдес ланде геен…[5]

В классе опять засмеялись, а Дина Прокопьевна нахмурилась:

— Вас ист дас?

— А, это? Цветы, — спокойно ответил Михаил. — Дас зинд диолюммен.

— Подснежники, — уточнила Аленка.

— Белые… — разочарованно пробасил сзади Егор.

Михаил без разрешения сел, взял букетик и протянул его Дине Прокопьевне.

Молодая учительница вздохнула — не умела она сердиться на своих учеников — отнесла цветы к себе на стол и продолжила урок.

— Запишите домашнее задание…

На доске появились столбиком параграфы и страницы. Егор заговорщицки подмигнул Юльке и, как бы спрашивая у нее разрешения, громко зашептал:

— Михаиле, а у тебя в парте что-то есть…

Аленка тоже услышала и первая нагнулась.

— Ой! Голубые подснежники! Юленька! Неужто ты их принесла?

— Бабка Секлетинья, — отстраненно сказала Юлька, не собираясь признаваться.

— Голубые! Я никогда не видела таких голубых…

— Подумаешь, невидаль.

Но тут Егор выдал Юльку, единым духом выпалил:

— Да она это, она! Кто же еще. Мы сёдни с ней встренулись у Куличихина болота. Я зоревал там на токовище, а она цветочки собирала. У болота от них, как в небе, синё.

Михаил полуобернулся, глянул в независимые, но чуточку тревожные глаза соседки и тихо сказал:

— Спасибо, Юля…

Он не знал, что только ради него сегодня Юлька сделала порядочный крюк до Куличихина болота. Не заметил, как заерзал на стуле Егор, как вспыхнули кумачом щеки Аленки. Не понял, отчего это ему трудно сегодня смотреть в сияющие глаза Аленки. Первый раз ему стало неловко за соседку и за непонятную сумятицу в сердце Аленки. К ним снова подошла Дина Прокопьевна.

— Да что с вами, ребята?

Чтобы как-то выкрутиться из неловкого положения, Михаил подал ей и второй букет.

— Завянут цветы. Давайте-ка их в стакан с водой и вам на стол. Ведь вы, Дина Прокопьевна, тоже любите цветы, правда? Вот и возьмите. Это настоящие голубые подснежники.

Брови учительницы удивленно взлетели. Она вернулась к столу, тихо опустилась на стул и долго не могла найти нужную страницу в журнале.

«Какая она красивая и совсем еще молодая, — думала Аленка. — И очень похожа на царевну. Если бы ее корону из косы украсить этими цветами, она еще больше походила бы на царевну».

А учительница почему-то вздохнула, внимательно обвела взглядом притихший класс и, осторожно прикоснувшись рукой к нежным лепесткам подснежников, сказала:

— Вот и весна пришла. Самая прекрасная пора. А эта весна прекрасна еще и тем, что должна принести нам огромную радость. Наши войска штурмуют Берлин, значит, скоро закончится эта ужасная война. Трудно вам было, ребята… Многие даже бросили школу. Многие работают наравне со старшими. Вот и Михаилу с Егором приходится учиться и работать… Через несколько дней, как только прогреется земля, мы приведем в порядок наш школьный сад. Михаил обещал для школы свои первые саженцы из питомника. Каждый из вас посадит по дереву. На память о себе. Возмужаете вы, вырастут и деревья. Только вы их, пожалуйста, не забывайте. А если разъедетесь, то хоть когда-нибудь приезжайте навестить свои деревья и свою старенькую, седую учительницу…

При последних ее словах по лицам школьников расплылись недоверчивые улыбки: никто не смог себе представить молоденькую, очень даже красивую Дину Прокопьевну старой и седой.

После уроков Дина Прокопьевна решила поговорить с Аленкой и Михаилом. Приближались экзамены, а у Миши огрехи почти по всем предметам. И если попросить Аленку, которая училась лучше всех в классе, Миша послушает совета, ведь ругать его бесполезно, замкнется сразу и все тут. На вид взрослее всех из одноклассников. И хотя ему только шестнадцать, работает уже за мужика. Старики к нему даже по имени-отчеству обращаются. А они-то уж просто так навеличивать не станут — уважают, значит.

Когда они вошли, Дина Прокопьевна невольно улыбнулась. Михаил напустил на себя воинственный, неприступный вид, а в Аленкиных глазах светилось откровенное любопытство.

— Садитесь, ребята, — пригласила учительница. — Расскажите, как вы готовитесь к экзаменам.

— Какое там готовимся… — Миша махнул рукой. — Вы уж лучше сразу отругайте нас, Дина Прокопьевна, и отпустите. На работу бежать надо.