Книга Остров Тайна - Владимир Топилин

Ух… ты!.. Ваня очнулся ото сна, вскочил, сел на нарах. Не сразу поняв, где находится, осмотрелся в полумраке: где отец, мать, дед, бабушка? Вот только что дед рядом на чурке сидел. Наконец-то сообразил, что все это ему приснилось. Руки тряслись, лоб взмок от пота: надо же!.. Всех повидал, будто в прошлое попал, только не разговаривал ни с кем. И тут понял, почему они с ним не разговаривают. Мертвые все они. Покойники.

Печь почти прогорела. Мелкие угольки дают мало света. В избе все так же холодно и тихо. За стеной едва слышно скрипит снег. Шаги. Кто-то ходит возле дома.

– Тунгус! – обрадованно вскочил он на ноги. – Догнал-таки бродяга! Набегался за сохатым, бросил зверя, нашел хозяина!

Он хотел открыть дверь, впустить кобеля в избу. Тут вдруг перед лицом мелькнул отец, предупреждающе грозивший пальцем: «Не открывай!» Ваня отпрянул назад, к нарам. За окном на белом фоне запорошенных снегом деревьев бесшумно проплыла черная тень. «Какой же это Тунгус? – чувствуя, как холодеет спина, подумал он. – Тунгус до окна не достанет… так ведь это…»

Ваня схватил ружье с нар, проверил в стволах пули. Заряжено. Положил рядом с собой патронташ. Несколько пулевых патронов сунул в карман, чтобы быстрее достать, если медведь полезет в избу. Сердце колотится. Мысли путаются. Догадался, что это тот зверь, который вытаскивал покойников из крайнего дома. Сколько времени прошло с тех пор? Восемь лет. Как долго живут медведи? Дед Филя рассказывал про одного из них, который жил за озером в горах. Следил за ним от рождения до смерти. Он умер от старости в берлоге на девятнадцатую зиму.

Сомнений не было. Это был тот зверь, чьи следы он сегодня видел на болоте. Это он питался человечиной, когда люди умирали от голода. Этот людоед шел за ним и тетушкой Анной, а потом едва не съел его тогда там, на болоте.

Ваня не боялся. Он не был знатным медвежатником, но добывать хищника одному приходилось.

Что делать? Прежде всего, надо подкинуть в печь дров, пусть топится. На небе половинка луны. В окно хорошо видно, что происходит на улице. Медведь не настолько голоден и агрессивен, чтобы нападать на живого человека. Он поедал только мертвых и слабых, обреченных.

Закинул в печь поленья, осторожно подошел к окну. Труба выдохнула густыми клубами дыма. Через потрескавшееся, собранное днем из осколков стекла окно хорошо просматривается поляна, начало лежневки, стена густого пихтача на краю болота, угол дома Масловых, большой куст таволожника у поленницы. Медведя не видно. Наверное, ушел в тайгу. Или стоит за углом дома.

Вторая половина ночи скоро уступит место подступающему рассвету. Рогатый месяц, будто токующий глухарь, важно зацепился за макушку кедра. Край болота нахохлился отдельными, редкими островками леса. Один из них напоминает распушившего перья филина. Другой похож на застывшего в прыжке с выгнутой спиной соболя.

Разгоревшиеся на углях поленья погнали в избу тепло. Голову обнесло сладкой волной слабости. В тело вернулась вчерашняя усталость. Медовые веки слепили ресницы. «Что, если в избу полезет медведь?» – пересиливая себя, подумал он. «Если не полез сразу, сейчас не вломится, – успокоил себя парень. – Можно спать спокойно».

Хотел завалиться на нары, но из последних сил, собрав перед сном волю, задержался на минуту, глядя в окно. На улице – все как прежде. Деревья, болота, лежневка, угол дома, поленница дров и куст таволожника на месте.

Сон все больше притупляет чувства. В окне поплыли, закачались деревья. Угол дома напротив повалился набок. Поленница дров растянулась, как меха гармошки. Куст таволожника оторвался от земли, медленно, покачиваясь из стороны в сторону, пошел в густую тайгу.

– Проснись! – прострелила голову мысль. – Медведь!..

Вздрогнув телом, будто сработавшая пружина капкана, он подскочил с нар. Стоят, молчат мерзлые деревья. От поленницы тихо, будто не касаясь лапами снега, не издавая лишнего шума, неторопливо плывет большая, черная куча.

Медведь, которого Иван принял за куст таволожника, лежал рядом с поленницей. До него было не больше двадцати шагов. При свете месяца невозможно было узнать зверя.

Так и не дождавшись, когда человек выйдет на улицу, чувствуя приближение рассвета, грузный охотник ушел с открытого места в густые заросли пихтача, где мог легко спрятаться. Он понимал, что скоро человек увидит его и примет меры защиты. Возможно, ожидая удобного случая для нападения, зверь решил устроить засаду в другом месте.

Ваня вспомнил женские разговоры того времени: «Опять медведь в избе был… покойных грыз… могилу вырыл…» Еще он помнил, как у всех на глазах людоед бросился на сестру Катю, задавил ее массой своего тела и, схватив клыками за шею, утащил в тайгу.

Ваня понимал, что медведя нужно убить, иначе нельзя. Но без собаки сложно. Может случиться так, что зверь быстрее задавит тебя, чем ты успеешь взвести курок ружья или вытащить из ножен нож. Стоило задуматься.

Перебирая в голове все возможные способы, Ваня долго не находил правильного решения. Время шло. Наступило утро. Пора идти в обратный путь. Сегодня дядька Степан будет ждать его вечером на зимовье. Если он не вернется к сумеркам, завтра начнут искать.

Ваня позавтракал лепешкой с чаем, собрал вещи. Так и не придумав, как убить зверя, он решил выйти на зимовье. Сначала надо рассказать дядьке Степану о своем походе на остров, чтобы потом вместе с ним вернуться сюда промышлять соболя.

Думая о медведе, парень совсем забыл про собаку. Кобель так и не пришел по его следам. Оставалось надеяться, что пес где-нибудь в безопасном месте.

«Вот так мы когда-то выходили с тетушкой Анной, – с тяжестью в сердце вспоминал он. – Как же она, бедная… несла на руках Максимку, а меня тянула за собой. А в руке еще несла факелы. Людоед шел рядом и ждал, когда их покинут силы…»

И тут в его голове взорвалась мысль. Кажется, Ваня нашел способ, как убить медведя.

Через некоторое время он вышел на улицу. Теперь его было не узнать. От бравого вида молодого охотника не осталось следа. На голове – нижняя рубашка, перевязанная под подбородком как женский платок. Левой рукой, будто ребенка, Ваня держал закутанное в рваные тряпки полено, в правой – разобранное ружье. На поясе, под рукой, скрытый под полой куртки готовый к защите нож. Сгорбленная фигура. Шаги короткие, неторопливые. Расчет был на то, что людоед примет его за слабую, обреченную женщину с ребенком на руках. И он не ошибся.

Ночью медведь подходил к дому несколько раз. Это был тот самый зверь, чьи следы Ваня видел вчера. Он пришел на остров со стороны болота днем, когда услышал издаваемые человеком звуки и запах дыма. Дождавшись ночи в густом ернике[2], животное вышло к домам в полной темноте. Проверив «морг», он несколько раз обошел все бараки, а потом долго лежал возле поленницы, ожидая его. Так и не дождавшись жертвы, при начинающемся рассвете зверь опять затаился в зарослях молодых деревьев. Почему он не вломился в избу ночью, оставалось догадываться. Вероятно, медведь еще не потерял чувство страха перед огнем и дымом. А может, на то были какие-то другие причины.