Книга Славянская мечта - Артем Шампанский

Глава 21

Концептуальный брат Шекспира

В этот раз компаньоны собрались несколько раньше обычного, это время у англичан обычно называют ленчем, вторым завтраком. Поднятый из постели телефонным звонком Самосвалов всем своим видом выказывал недовольство по поводу столь ранней встречи, видимо, вчерашний вечер у Гриши получился с продолжением. Присаживаясь за стол, он по-детски повертел головой в разные стороны, рассматривая посетителей:

– А чо это мы так рано собрались? Твоя к-красавица, шо-ли, стала приходить пораньше?

– Моя красавица здесь ни при чем! Я вчера обещал познакомить тебя с одним человеком. Он будет главным распорядителем на торжественном мероприятии.

– Херня какая! Любого тамаду взяли и поехали.

– Свадебный тамада для таких событий не годится!

– Это почему?

– Потому что у тамады в запасе набор только свадебных идиотских шуток, которые всем уже давно успели надоесть, а в конце, если за ним не проследить, и он выпьет, может что-нибудь перепутать и крикнуть «Свидетелям горько!». Нам таких промахов не надо.

– Та брось ты…

– Гриша! Я серьезно! Такие мероприятия проводят профессионалы, которые имеют опыт различных презентаций – банков, страховых компаний, торговых центров и так далее. Выражаясь красиво – церемониймейстеры! В конце концов, если кто-то узнает в нашем ведущем тамаду – нас засмеют. Это низкий класс! Дешевка! Гриша! У нас серьезные люди!

– Хорошо! Я согласен, – отмахнулся Самосвалов, – но такие стоят дорого и работают в столицах! Шо, будем заказывать звезду телеэкрана? Шоумена с первого канала? Лучше скажи, где найти дешевого?

– Я нашел. Актер нашего драмтеатра. Бесподобный типаж! Я вкратце описал ему суть, и он согласился. Представим его как столичную звезду, все равно никто не шарит в шоубизнесе!

– А вдруг его кто-нибудь узнает?

– Кто?

– Я н-не знаю. Кто-то ходил в театр и запомнил актера…

– Гриша! Публика, которая у нас собирается, по театрам не ходит.

– Чо это?

– Я ходил, я знаю, кто туда ходит. Вот ты мне скажи, ты когда при должности был, в театр ходил?

– У меня времени не было! – быстро оправдался Самосвалов.

– Ты сам ответил! У них тоже нет времени.

Здесь Косовскому очень захотелось съязвить по поводу нынешнего положения дел с посещением театров у Самосвалова, но ситуация требовала поддержки партнера и не предусматривала издевок.

– Весь этот бомонд, – последнее слово Ростислав произнес с французским прононсом, – в последний раз я видел на концерте одного популярного певца, несущего в массы жанр песни, написанной в местах лишения свободы. Вообще, для меня это очень загадочное явление! Женщины в бриллиантах, одетые в вечерние платья, с модными прическами, мужчины в строгих костюмах, собрались послушать песни, написанные в колонии строгого режима. Словно для каждого это близко и знакомо! Впрочем, может, многие на будущее готовят себя к тюремной самодеятельности. Вот наши прадеды собирались коллективно слушать Чайковского или Мусоргского…

– Это было давно… – вставил реплику Гриша.

– Может, и давно! Но раньше на сцене собирался оркестр из сорока человек, закончивших музыкальную школу, музучилище, консерваторию в конце концов, а сейчас всего четыре, и один из них, используя на гитаре так званых три блатных аккорда, поет либо об этапах из Твери, либо о Зойке, написавшей краткое письмо. То есть художественная ценность произведений и музыкальная компетентность исполнителей вызывает огромное количество вопросов. Кто-то назвал это шансоном, хотя для меня всегда оставалось загадкой, что может быть общего между французской народной песней и тюремной лирикой? Абсурд! И послушать это собираются первые люди! Можно сказать, элита! Битком набитый полный зал!

– И шо из этого?

– Если эта тенденция сохранится, то мне страшно представить, что будут слушать наши потомки!

– Ростик! Не заморачивай голову дурным! Давай лучше возьмем шо-то выпить.

– Григорий! Вы оказались в плену алкогольной апатии, вам даже наплевать на духовное развитие нации! – Ростислава потянуло на пафос. – Одумайтесь! Речь идет о наших потомках!

Самосвалов неожиданно запел, имитируя руками игру на гитаре:

– Написала Зойка мне письмо.

А в письме два слова – не скучай…

При этом он напряг лицо, корча страшную рожу, подходящую, по его мнению, бывалому заключенному с огромным сроком, появившиеся мимические морщины на физиономии добавили внешности и без того не молодого Гриши лет двадцать.

– А шо? А мне нравятся такие песни! И не надо тут строить из себя Бетховена!

– Гриша! Да вы просто красавец! Вы прирожденный талант, – Ростислав перешел на откровенный стёб. – Теперь я знаю, что мы будем делать, когда у нас появятся деньги! Мы будем раскручивать вас как исполнителя блатных романсов! Пару клипов на центральном телевидении и… – получите звезду шансона Гришу Восточного! Можно Южного, кто-то Северный уже просто был. Столичные города нам не нужны, но вот по райцентрам! Мы сколотим состояние! Петь под «минусовочки» я тебя научу, а открывать рот под «плюсовочки» можно научить даже медведя!

Самосвалову хотелось что-то ответить, но в этот момент к столу подошел приличного вида пожилой мужчина с тростью:

– Ростислав Евстафьевич? – вопрос предназначался обоим сидящим.

– Это я, – представился Ростислав, привстав и протянув руку, – мой партнер Григорий Николаевич.

Самосвалов лениво протянул ладонь и кивнул головой.

– Фомушкин Николай Михайлович, – в свою очередь отрекомендовался подошедший.

Импозантный мужчина лет шестидесяти, слегка превзошедший уровень легкой упитанности – так вкратце можно охарактеризовать ветерана сцены местного театра, с удовольствием откликнувшегося на предложение Ростислава подхалтурить. Среднего роста, аккуратно уложенные вьющиеся волосы, чуть тронутые сединой на висках, круглое, очень располагающее лицо, мало поношенный костюм и, конечно, галстук-бабочка.

– Присаживайтесь, – любезно предложил Ростислав.

Осмотревшись, Фомушкин деловито повесил трость на руку и отодвинул кресло, стоящее между компаньонами. Потом медленно и важно присел, и, не опираясь об спинку кресла, сложил руки перед собой на рукоятке трости.

– Я вас внимательно слушаю, – ни в голосе, ни в поведении гостя не было малейшего намека на беспокойство, – это ведь вы звонили мне?

– Да. Николай Михайлович, – решительно заговорил Ростислав, – у нас к вам дело! Не совсем простое. Сможете ли вы профессионально провести презентацию одного благотворительного фонда, учитывая, что соберутся первые лица города и области?