Книга Каддафи. Хроника убийства - Анатолий Егорин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Когда заблестели в небе звезды, первым не выдержал английский посол. «Предусмотрен ли в этом мероприятии обед для гостей?» — язвительно спросил он офицера связи. Тот ничего не ответил, но куда-то удалился. Как раз в ту сторону, откуда к «нашему шалашу» на всех парах шла вереница машин. «Сейчас все и узнаем», — сказал англичанин. Из машин выскочили люди, развернули палатку, ковры. Словно из-под земли вырос офицер связи: «Аль-ах аль-каид ас-саура (брат лидер революции — «брат» вроде нашего «товарищ») приглашает послов к себе на ковер, — сказал он. — Потом — обед».
Каддафи сидел на ковре на фоне штабной палатки. Мы, предварительно сняв обувь, расположились вокруг него. Он попросил каждого представиться. Если посла заменял кто-то, тут же спрашивал, чем занят посол или по какой причине отсутствует (говорят, был случай, когда из-за того, что некоторые послы проигнорировали подобное приглашение лидера революции, 17 из них одновременно стали «персонами нон грата», то есть были высланы из страны). Каддафи рассказал о сути мероприятия, о его роли во внутренней жизни страны. Беседа затянулась до полуночи, она была непринужденной. А неподалеку на кострах жарились два барана, подвешенные на пиках. Когда их сняли и положили на громадные подносы, где уже была приготовлена кашеобразная приправа бедуинов — кускус, Каддафи встал и пригласил переместиться к угощениям. Сам же ушел в палатку.
По ливийским обычаям все приготовленное едят руками. Не дали, естественно, и нам ни ножей, ни вилок. Поскольку мы не ели весь день, то было не до этикета. Бараньи туши рвали руками, сгрудившись вокруг них разноязыкой толпой — белые, черные, желтокожие посланцы мира. Только англичанин, которого громадный негр оттеснил на задний план своим мощным телом, сел ко всем спиной, демонстративно вытащил фляжку виски и, несмотря на «сухой закон», вылил в себя содержимое «без закуса», а затем молча подался в «шалаш» к своему матрацу.
Наутро бой барабанов и рев громкоговорителей оглушили все и вся. Мы заняли места на трибуне. Счастливых получателей «земляных бумаг» уже в который раз пересчитали по головам. Процессия задерживалась. Куда-то еще ночью уехал «сам», и никто не знал, когда он вернется. Уже не видна была собственная тень — солнце стало в зенит… Наконец, появились джипы. Приехал. Что-то из машины сказал организаторам. И вереница джипов опять покатилась к горизонту. Где-то, примерно в четырех километрах, джипы стали, солдаты начали развертывать палатку. А по громкоговорителям передали: «Аль-ах Аль-акыд (брат полковник) будет спать, просьба соблюдать тишину». И… замерла музыка, затихли митингующие. Через три часа: «Аль-ах Аль-акыд» отправился молиться. И наконец-то Каддафи подъехал, помахал собравшимся, сел в ложу. Один или два оратора приветствовали его. Потом он начал вручать грамоты на владение землей. Ликование, крики радости, целование «святых бумаг». Все смешалось: кони, машины, люди. И вдруг Каддафи вскакивает, прыгает на стоящий напротив грузовик, кричит водителю: «Вперед!». Машина срывается с места, Каддафи машет обезумевшей толпе, за грузовиком устремляется охрана. И через несколько минут только облачко пыли где-то у горизонта указывало, куда помчался вождь. После его убытия грамоты раздавал сначала министр, потом секретарь местного самоуправления. Толпа стала редеть. Предложили и нам собираться в обратный путь: до Себхи на автобусе, потом на том же самолете, где вместо кофе посол-англичанин вновь предпочел кое-что покрепче…
Каддафи давал много различных интервью, но международное первенство, на мой взгляд, принадлежит американцу Майклу Кертелю и француженке Обэн Кертель, проведшим в беседах с ливийским лидером несколько суток на его родине, в бедуинском шатре у Сирта. Это интервью было опубликовано в парижском «Фигаро-магазин» 22 декабря 1979 г., но оно не потеряло актуальности по сей день.
— Я вырос в чистом окружении, — сказал журналистам Каддафи, — не зараженном инфекциями современной жизни. Я осознал условия, в которых жил мой народ, и перенес страдания, которые он испытывал под гнетом колониализма. Молодежь в нашем обществе уважала стариков. Мы умели отличить добро от зла.
Далее следовали вопросы и ответы. Приведу некоторые из них.
— Я слышал, что у вас две или три жены и пять или шесть детей?
— У меня лишь одна жена. Я убежден, что мужчина должен довольствоваться лишь одной женой.
— Какие черты нравятся вам в вашей жене?
— То, что она не интересуется политикой.
— Есть ли люди, вызывающие у вас восхищение?
— Я много читал об Аврааме Линкольне. Он был гениален и весьма человечен… Ганди тоже вызывает у меня восхищение, потому что он жил ради других.
— На ливийских улицах развешено много ваших портретов. Как представляется, существуют противоречия между этими портретами и вашим желанием не выделяться.
— Я запретил вывешивать подобные портреты. Но народ вывешивает их любыми способами. Я хочу побудить народ к тому, чтобы он сам осуществлял свою власть. Наша цель состоит в том, чтобы победила свобода и чтобы пали цепи, сковывающие человечество. Именно это мы начали делать в Джамахирии. Правительство — это одна из цепей… Я убежден, что написанная мною «Зеленая книга» является Евангелием нового века. В государстве масс — Джамахирии нет места ни для большинства, ни для меньшинства. У всех равные права на выражение своего мнения. Ненависть, убийства, печаль, радость. Войны, демонстрации, забастовки… Для чего все это? Они не решают проблемы свободы.
— Вызывает недоумение ваша роль в Ливии. Вы заявляете, что не станете президентом и не станете вождем. Но в то же время вы объявили себя вождем революции. Что это означает?
— Моя роль в действительности состоит в том, что я руковожу революционными силами, направляю их, даю им свободу действий…
— Вас обвиняют в том, что вы поддерживаете международный терроризм, и в то же время вы считаете, что это справедливые действия во имя революции. Что такое террор в вашем понимании?
— Примеров международного терроризма слишком много: ядерное оружие, иностранные базы, использование права вето в Совете Безопасности, отказ поставлять продовольствие другим странам, захват заложников, удары по лагерям палестинцев на юге Ливана и в секторе Газа… Все это — международный терроризм, к которому Ливия не имеет отношения.
— Иногда вы кажетесь усталым. Не думаете ли вы однажды оставить все и возвратиться в пустыню?
— В самом деле, я очень хотел бы уйти, но это от меня не зависит… Если бы я был королем или президентом, то было бы по-другому. Но я — революционер.
В этом интервью — весь Каддафи. Посланец пустыни. Революционный самодержец, не имевший альтернативы в постмонархической Ливии. Он почти всю жизнь стоял над пропастью в бессмертие. И в конце концов сам определил себе место в истории.
Побег в Ад
(Перевод Ю. Б. Ротманова)
Вы можете позволить себе отказаться от чего угодно, кроме планеты Земля, ведь это единственное, без чего вам точно не обойтись. Если можете без особых последствий уничтожить что угодно, но не пытайтесь разрушить землю, потому что тогда вы потеряете все. Биологическая жизнь, включая жизнь человека, или, вернее, в которой жизнь человека доминирует, зависит от еды.
