Книга Каддафи. Хроника убийства - Анатолий Егорин

Каддафи не любил краснобайства, пустословия. Автору при работе в посольстве неоднократно приходилось выслушивать просьбы сотрудников его секретариата во время важных переговоров: «Ради Аллаха, пусть ваши представители говорят только по существу. Ведь если они начинают с цитат К. Маркса, то мы узнаем о сути дела часа через три, если с цитат В. Ленина, то часа через два. Вам не жалко времени? А если мы вам начнем цитировать изречения М. Каддафи и “Зеленую книгу”, то вы наверняка забудете, зачем приехали». Что было, то было.

Были и более неприятные минуты. Каддафи, как известно, был весьма трудным собеседником. Он внимательно слушал, что говорили ему, но любил, чтобы и его слушали, не перебивая. Во время визита в 1975 г. нашей правительственной делегации во главе с А. Н. Косыгиным в Ливию на прощальной встрече М. Каддафи вдруг поднял вопрос о дополнительных поставках вооружения. «Нам требуется…» Он назвал крупную цифру числа подводных лодок и еще более крупную цифру танков и других образцов боевой техники. А. Н. Косыгин перебил встречным вопросом: «Зачем вам столько?» Вопрос был вроде естественным, но он «взорвал» ливийского лидера. «Зачем» — это наша проблема, проблема нашего суверенитета, независимости». И начал читать А. Н. Косыгину длиннейшую «лекцию»… Десять минут, двадцать… А. Н. Косыгин начал вытирать бисеринки пота, появившиеся на лбу. Он явно занервничал, стал смотреть на членов делегации. В промежутке, когда М. Каддафи сделал паузу, чтобы перевести дыхание, кто-то из участников встречи шепнул А. Н. Косыгину: «У нас с ними совпадают по годам пятилетки». Глава нашей делегации тут же воспользовался этим. «У нас, — теперь он уже обратился к Кадаффи, — у нас пятилетки совпадают. Давайте “разбросаем” все по годам. Рассмотрим, спланируем. Нам ведь тоже надо толково и рационально загрузить нашу промышленность и заказы…»

Последовала длинная пауза. Каддафи в упор посмотрел на А. Н. Косыгина. «Это — по делу, — согласился он. — А ваши заводы внакладе не останутся. За работу и поставки мы заплатим исправно». И, действительно, они слово держали.

Хочу отметить, что, несмотря на резкий позитивный спурт, произошедший в наших отношениях с Ливией после победы революции 1969 г., у советского посольства в Триполи было немало проблем. Вплоть до 1975 г., до приезда А. Н. Косыгина, на нас, например, распространялись все ограничения, введенные новым режимом против США, Великобритании, Франции: нам не разрешалось иметь в составе посольства более 15 человек сотрудников, свободно перемещаться по стране. Была, правда, еще группа медиков. Наша колония в таком составе встречала 1975 г. После визита А. Н. Косыгина ограничения были сняты и… началась «ливийская лихорадка»: на «четвертый берег», как когда-то Ливию называли итальянцы, хлынули потоки русских «хубара» (специалистов). Они взялись бурить скважины и реэкспортировать ливийскую нефть, сооружать нефтепроводы и ЛЭП, искать плодородные земли. А военные устремились в Ливию со своим оружием. Каждое утро на стол посла ложились десятки телеграмм из Москвы от разных ведомств с изложением просьб или поручений, и почти каждая начиналась с указания, чтобы эти просьбы или поручения были непременно доведены до Каддафи или до лица, его замещающего. Словно кабинеты этих лиц были по соседству.

Каддафи не раз отмечал, что в 70–80-е годы наши экономические интересы в Ливии превалировали над интересами политическими и что (уж это несомненно) СССР и Ливийская Джамахирия были на разных идеологических полюсах. Однако публично Каддафи редко допускал антисоветские выпады, так же как и СССР неизменно стоял на стороне Джамахирии. В возникшей с 1992 г. по «делу Локерби» ситуации ливийский лидер проявлял колоссальное терпение, ожидая, что Москва все-таки подсчитает свои убытки от поддержки антиливийских санкций и потребует их отмены, но, увы, от Москвы он этого так и не дождался…

Каддафи был весьма набожен, исправно отправлял все мусульманские обряды, еще в детстве выучил наизусть Коран, совершил хадж в Саудовскую Аравию к святым местам ислама. Но он был своеобразен в трактовке своей веры. Приведу один пример. Известно, что 2 марта 1977 г. на церемонии по случаю провозглашения Ливии Джамахирией, которая состоялась в Себхе, на юге страны, присутствовал кубинский лидер Фидель Кастро. После окончания торжеств Каддафи пригласил Кастро к себе на родину, в Сирт. Там, в бедуинском шатре, они провели ночь. Перед рассветом Каддафи вдруг сказал гостю: «У меня возникла необходимость посоветоваться с Аллахом. Хотите поприсутствовать?» Фидель Кастро от неожиданности только развел руками: «Ну конечно же». Дальше Кастро рассказал об этом нам, представителям соцстран в Триполи, так (цитирую по собственным записям): «На двух «лендроверах» мы отправились куда-то в ночную мглу. Еще два джипа с охраной шли в двух-трех километрах от нас. Ехали на восток и остановились около какой-то лощины, над которой стелился туман. Небо чуть-чуть начало светлеть. Муаммар ушел куда-то вперед, я остался на месте. Его фигура, растворившаяся в тумане, была еле видна.

Каддафи встал на колени. И кому-то громко задал первый вопрос. Помолчал и начал сам отвечать на него, потом спорить с собой. Так длилось минут десять. Потом он задал еще один вопрос. Ответил на него и тоже стал спорить сам с собой, приводя различные доводы. Стало совсем светло. Рассеялся туман над лощиной. Каддафи встал, постоял молча и направился в мою сторону. Подойдя, заулыбался, жестом предложил двинуться в обратный путь. Он успел подебатировать сам с собой по двум-трем проблемам, не более». Фидель Кастро добавил: «Конечно, это можно назвать «откровениями», или «исповедью», или даже «встречей с Аллахом», но что-то рациональное в этом есть: на рассвете на свежую голову поспорить с самим собой, проработать какие-то варианты решений может делать только серьезный, волевой, думающий политик».

Никто не знал, когда Каддафи отдыхал и представлял ли он вообще, что такое отдых. Так длилось годами, десятилетиями. Динамизм происходившего в Ливии наглядно виден по одним только суткам, однажды проведенным автором рядом с ливийскими революционерами.

Было это в 1979 г., в канун празднования 10-летия свержения королевской власти. Из секретариата Каддафи позвонили и предупредили, что намечается крупное протокольное мероприятие, на которое приглашаются послы. Примерно через час у посольства уже появились мотоциклисты из военной полиции и предложили следовать за ними. По-нашему это можно было бы назвать «увезли в неизвестном направлении». По установившейся местной практике везли либо к Азизийским казармам, где располагалось главное военное командование и резиденция Каддафи, либо в аэропорт. На сей раз был «тарик матар», то есть дорога в аэропорт. Там наготове уже стояли два самолета: один — для гостей, другой — для местного начальства. Через час мы были в небе, направляясь в Себху. Там, прямо к трапу, был подан автобус и нас повезли дальше на юг в оазис Эль-Араниб (оазис Зайцев), где, как выяснилось, мы должны были присутствовать на церемонии передачи земель ливийским феллахам. Грамоты должен был вручать лично лидер революции.

Бескрайняя пустыня, прорванная кое-где пиками невысоких гор. Колючки и безлюдье. Жара и ровная-ровная, до горизонта, дорога, по которой автобус шел, не шелохнувшись.

Мы прибыли к вечеру. Нас разместили в каких-то дощатых «бунгало», дав каждому по матрацу и по паре простыней. Министры ливийского правительства приехали вместе с нами и оказались примерно в одинаковых условиях. Члены революционного руководства, летевшие другим самолетом, тоже были где-то в окрестностях, проводя встречи с кочевавшими здесь племенами. Вся местность была уставлена бивуаками, где разместились сотни людей с флагами, транспарантами. Из громкоговорителей неслись цитаты из «Зеленой книги», то там, то здесь пели, танцевали…