Книга Кремль-1953. Борьба за власть со смертельным исходом - Леонид Млечин

Побывавший на Урале Лазарь Каганович рассказывал товарищам:

— Там замечательные заводы, а рабочие живут в полуземлянках. Бараки разваливаются. Конечно, продовольственный вопрос острый: мяса мало, колбасы не хватает.

Анастас Микоян оправдывался:

— У нас кризис мясного снабжения, говоря резким словом — острая нехватка мяса и животного масла. Товарищу Сталину докладывали, что мяса у нас не хватает. Он говорит: почему не хватает? С животноводством плохо… Мясом мы торгуем только в Москве, Ленинграде, с грехом пополам в Донбассе и на Урале. Или взять сельдь. В продаже сельди меньше, чем при царе. Нажимаем, нажимаем, а рыбпром больше не дает…

Анастас Микоян позже жаловался на Берию:

— Индусы обратились к нам, чтобы мы им дали некоторое количество зерна — около 300 тысяч тонн. Индусы играют между нами и американцами. Президиум ЦК сказал: хорошо бы не отказывать индусам, чтобы уменьшить влияние американцев. Мы с Молотовым нашли зерно — из экспортных ресурсов, за счет продажи другим капиталистическим странам продать индусам. А Берия говорит: нельзя это делать. Я говорю: это в пределах экспортного фонда. А он: может быть, тогда экспорт сократить?

Берия логично полагал, что если зерна не хватает, стоят очереди за мукой, то как же можно продавать хлеб за границу?

Маленков и Берия хотели облегчить бремя крестьянина, децентрализовать управление экономикой. Сделали упор на производство товаров широкого потребления, за что потом Маленкова будут жестоко критиковать. 1 апреля газеты опубликовали длинный, на целую полосу список товаров, на которые были снижены цены.

По инициативе Берии 9 мая президиум ЦК принял сенсационное, хотя и секретное постановление «Об оформлении колонн демонстрантов и зданий предприятий, учреждений, организаций в дни государственных праздников». Оно запрещало выставлять на демонстрациях портреты вождей, как ушедших, так и живых. После ареста Берии президиум ЦК спохватится и отменит это беспрецедентное решение. Как же это советские люди выйдут на демонстрацию без портретов членов президиума?..

Берия, намеренный руководить решительно всем, занялся и международными делами.

В два часа ночи 4 марта 1953 года зазвенел телефон в доме директора Центрального разведывательного управления Соединенных Штатов Аллена Даллеса. Трубку сняла его дочь. Дежурный по управлению попросил ее разбудить отца, крепко спавшего после приема во французском посольстве. Когда Даллес снял трубку, ему зачитали телеграмму из Москвы — у Сталина удар, вождь без сознания, парализован и умирает.

Аллен передал ошеломляющую новость старшему брату — государственному секретарю Соединенных Штатов Джону Фостеру Даллесу. Собрали ведущих кремленологов: чего следует ожидать? К кому перейдет власть в Москве? Кто займет место Сталина?

16 марта, через две недели после того, как вождь ушел в мир иной, Маленков призвал Запад к переговорам:

— В настоящее время нет таких запутанных или нерешенных вопросов, которые нельзя было бы решить мирными средствами на базе взаимной договоренности заинтересованных стран. Это касается наших отношений со всеми государствами, включая Соединенные Штаты Америки.

Через месяц, 16 апреля, выступая перед ассоциацией издателей, американский президент Дуайт Эйзенхауэр ответил, что нормализация отношений с СССР вполне возможна. Его речь перепечатали «Правда» и «Известия». Но, отправляя в Москву нового посла, Эйзенхауэр напутствовал его:

— Смотрите, чтобы вас там не отравили и ни на чем не подловили.

Посол Чарлз Болен прилетел в Москву подавленным и испуганным. Но он увидел, что внешнеполитическая линия Кремля меняется.

Начались переговоры о перемирии в Корее, где война шла уже три года. 27 июля в Пханмунджоне подписали соглашение о перемирии.

Берия попытался восстановить отношения с Югославией, разорванные при Сталине. Поручил разведчикам устроить ему конфиденциальную встречу с Александром Ранковичем, который в Белграде занимал такие же, как он, должности. Ранкович был членом политбюро, заместителем главы правительства и министром внутренних дел. Но встретиться они не успели.

Генерал-лейтенант Амаяк Захарович Кобулов, младший брат первого заместителя Берии, говорил весной 1953 года одному из своих подчиненных:

— Ты и представить себе не можешь, что замыслил Лаврентий Павлович. Он будет решительно ломать существующие порядки, не только в нашей стране, но и в странах народной демократии.

Летом 1953 года ухудшилась ситуация в Восточной Германии. Неумелая политика ее лидеров, низкий уровень жизни по сравнению с Западной Германией привели к народному восстанию 17 июня. Оно было подавлено советскими танками. Но возникли сомнения относительно правильности курса на форсированное строительство в Восточной Германии социализма.

Принято считать, что Берия хотел ликвидировать Германскую Демократическую Республику, цитируют его слова:

— Незачем заниматься строительством социализма в ГДР, необходимо, чтобы Западная и Восточная Германия объединились в буржуазное, миролюбивое государство.

Правда, в заметках прилетевшего в Москву председателя Совета министров ГДР Отто Гротеволя его слова звучат иначе: «Берия говорит: мы все виноваты, никто никого не обвиняет, но восточные немцы должны все быстро исправить».

Лаврентий Павлович пытался продолжить двойственную сталинскую линию в германском вопросе. Москва хотела влиять на всю Германию, но при этом не утратить контроля над ГДР. Причем первая задача Сталину казалась стратегически важнее. Иначе говоря, выгоднее иметь всю Германию нейтральной (то есть вне НАТО), чем половину Германии социалистической.

Берия составил план действий под названием «О мерах по оздоровлению политической обстановки в ГДР». От руководителей Восточной Германии требовали сменить курс: «Признать неправильным курс на форсированное строительство социализма в ГДР». Прекратить искусственно насаждать сельскохозяйственные кооперативы. Не душить средний и мелкий частный капитал. Сделать упор на развитии не тяжелой промышленности, а легкой. Прекратить яростную борьбу с церковью.

— Если мы сейчас не поправим положение, — забеспокоился Маленков, — то наступит катастрофа. Нужно действовать быстро.

Но в Москве мнения разделились. Министр иностранных дел догматик Молотов резко возражал Берии. Спор решился в пользу Молотова, потому что 26 июня Берия утратил и власть, и свободу.

В апреле и мае он вызвал в Москву многих сотрудников резидентур внешней разведки, чтобы проверить их квалификацию и поставить перед ними новые задачи. Шестьсот человек, уточнит потом Маленков. Многих Берия велел заменить. Объяснил:

— Присылаемая ими информация в лучшем случае была повторением тассовской информации. Агентуры у них никакой нет.

Руководителям представительств МВД в странах народной демократии устроили экзамен на знание языка страны пребывания. Кто сдал, возвращался назад, хотя и с понижением в должности. Несдавших зачисляли в резерв. А язык знали далеко не все — привыкли работать с переводчиком. Берия настаивал на том, чтобы советники не вмешивались во внутренние склоки и не давали рекомендаций по «скользким» делам, которые возникали в результате борьбы в правящей верхушке, дабы ни у кого не было соблазна утверждать, что советские товарищи на его стороне.