Книга Другая жизнь - Илья Павлов

– Понимаю. А как вы их потом обогнали?

– Есть маленькая хитрость, командор. Когда призна́ют свое поражение, расскажу и остальным, – ответил, прищурив глаза, с самым невинным видом.

– Понял, не настаиваю. Ром – ваш.

– Спасибо, командор. Ту бочку мы выпили в Южном порту вместе. Дождусь остальных, открою.

– Пригласите?

– Почтем за честь, командор.

– Договорились.

Все. Плюнул на все. Поехал к ней. Познакомился с ее сестрой. Вещи собраны.

– Мы не остаемся?

– Нет. Нас пригласили пожить в другом месте.

– У кого это?

– Скоро узнаешь.

Приехали. Куда, понял по дороге. Остальное рассказала она. Вошли.

– Герцогиня, вы по-прежнему прекрасны.

– Если бы ты сказал что-нибудь другое, я бы тебя задушила. Иди, обними же; видишь, я уже плачу…

13 ясеня 324 года. Вечер. Корронна. Кузнец

Все. Времени больше нет. Цейтнот. Все силы определены, все фигуры расставлены. Остались детали. Как правильно сказала герцогиня – будем играть в «корроннский» тонк. Блефа больше не будет. Только козыри. И у нас их не много. К сожалению.

Деньги уплывали от баронов. А с ними и власть. Кое-кто пытался влезть в новые торговые отношения, и очень успешно. Другие же стремились повернуть все вспять, к вассальным отношениям, баронщине и прочему. Это ненадолго. Скоро мы увидим не баронские кланы, а финансовые. Или связку одного с другим.

Вопрос, кто останется управлять всей страной. Следить за соблюдением законов и охраной границ. Пока возрожденные армейские полки с молодым офицерством поддерживают власть герцогини, но что будет дальше?

Мощи всей секретной службы не хватало следить за всеми изменениями. Может, и мне пора уже на покой…

Пришел к герцогине на доклад. Несмотря на обретение целой семьи, сына с невесткой, она не утратила контулукской хватки. Наоборот, теперь ей есть что защищать. Вошел. Она сидела с сыном за ужином, невестка уехала к сестре. Я делал вид, что не знаю, кто Старшой на самом деле. А это ничего и не меняло. Бароны и графы давали вассальную клятву покойному герцогу, а не династии. Этот титул по наследству не передается.

– Ваша светлость, герцогиня, граф, – только успел поздороваться. Вслед за предупредительным стуком вошел слуга.

– Граф Эйрр просит принять его.

Мы переглянулись с герцогиней. Неужто началось? Вошел граф в костюме своих фамильных рыжих цветов.

– Просите… Рада видеть вас, граф. Поужинайте с нами. Извините, не представила. Кузнеца вы знаете, а это друг моей семьи, граф Старшой. Граф Старшой, это граф Эйрр. Я хочу, чтобы и он стал другом моей семьи, но он все упирается. Подозревает меня все в каких-то страшных грехах. Правда, граф?

– Что вы, герцогиня, как можно… Вы для нас единственный «благостный» свет. – Граф поклонился и присел за стол.

– Кстати: граф Старшой, вы, наверное, учились вместе в университете. Не помните друг друга?

Старшой поклонился:

– Не припоминаю. Я был в «большом учительском наборе» после мора, а вы, граф?

Эйрр остро глянул на Старшого:

– Я учился чуть позднее, граф. Но ваше лицо мне определенно знакомо; вас знали в университете?

– Ну только не как отличника, скорее наоборот.

Все улыбнулись.

– А в каких грехах, вы, граф, обвиняете герцогиню?

– Я ведь уже сказал, что это недоразумение…

Герцогиня откинулась на спинку кресла. За окнами сегодня было хмуро. Несколько ламп бросали отблески по стенам гостиной.

– Он почему-то думает, что мы с Кузнецом виновны в пропаже его отца. Любимого нами барона Эйрра. Но это не так: подтвердите, Кузнец.

Я помотал головой. Нет, конечно. А жаль, я бы этого интригана сам проткнул, если бы повезло. Пропал, точно.

Граф Эйрр наморщил лоб, но промолчал, зато в разговор встрял Старшой:

– Скажите, граф, а рыжие цвета – это ваши фамильные? Несколько лет назад я встречался с одним человеком в рыжей броне. Очень красивая кираса с затейливой резьбой по плечам. У него и лошади были в рыжей амуниции.

Мы все трое вскинулись. Граф Эйрр уставился на Старшого:

– Где это было? Как вы расстались?

– Мне тяжело это говорить, но он умер, граф.

– Как это случилось?

– Это был бой. Ваш отец понадеялся на нанятых людей, но там оказалось мало воинов, а много обычных крестьян. А его, скажем так, невольные соперники были профессиональными вояками.

– На него напали? В засаде?

– Наоборот. Он устроил засаду, в которую попал случайный отряд.

– Вы его убили?

– Нет, что вы, он был искусным бойцом, а я и сейчас фехтую очень посредственно. Он умер, держа меня за руку.

– Он что-то говорил?

– Да. И самое удивительное, что я бы не вспомнил об этом, но его слова касались всех вас троих. Ваш отец сказал, что Кузнец, – он кивнул мне головой, – может считать себя победителем. Потом он попросил меня передать свои извинения герцогине. Со словами: «Я не знал, меня обманули».

– А мне?

– Вам, граф, он просил передать ваш фамильный амулет. Я его сохранил. Но он у меня в вещах, в другом городе. Я сегодня же распоряжусь послать за ним.

– Наконечник стрелы?

– Да, граф, именно так.

– А кто его убил?

– О, это был очень достойный боец. Он погиб года через два после этого. Говорил, что победил тогда случайно, что один ваш отец стоил целого отряда. Мы не знали тогда его имени, но похоронили достойно, вместе со всеми его людьми. В броне.

– В броне? Спасибо, граф.

Помолчали. Герцогиня приказала поставить еще один прибор на стол, с перевернутым бокалом. Граф Эйрр благодарно кивнул.

– Жаль. Несмотря на все наши разногласия, ваш отец все равно поддержал бы сейчас меня. Он понимал, что интересы страны выше любых споров. Помню, как они с покойным герцогом спорили насчет каких-то дел. Только до мечей не доходило, а все остальное – было.

– А в чем сегодняшние споры? – Старшой снова поменял разговор. Да, этого у него от отца. Тот так же переводил курс на то, что ему казалось нужным.

Герцогиня и граф Эйрр промолчали. А с чего бы. Давайте уж начистоту. Вот возьму и скажу.

– Дело в том, уважаемый граф Старшой, – начал я, – что интересы баронов Эйрров все время крутились вокруг железных копей на востоке. Им принадлежит множество земель в восточных предгорьях. Так вот. Раньше Корронна исправно поставляла в копи пленных пиратов, разбойников и прочий подобный люд. Не бесплатно, конечно. А теперь этого, так сказать, добра – мало. А вассальные людишки не хотят задарма ковыряться в шахтах. Железо дорожает.