Книга Слезы счастья - Льюис Сьюзен

Стояла уже середина дня, и Дэвид чувствовал, что вот-вот сломается под грузом усталости и напряжения. Возможно, он даже проваливался в сон; хотя он и не был уверен, но точно знал, что не хочет больше вести машину, поэтому оставил ее на обочине.

Прогулка пешком всегда хорошо помогала бороться со стрессом, он давно это знал, поэтому легким шагом направился по проселочной дороге к воротам. Обнаружив их открытыми, он продолжил путь к дому, поглядывая на озеро и замечая цветы, которых не видел раньше. Потом какая-то незнакомая женщина поспешила вверх по лужайке ему навстречу.

— Добрый день! — крикнула она. — Чем я могу вам помочь?

Плохо представляя, что можно на это ответить, Дэвид в конце концов не сказал вообще ничего.

Подойдя ближе, женщина отодвинула шляпу со лба и сказала:

— Боже мой, мистер Кирби. Какой приятный сюрприз! Вы уж простите меня, я тут занималась розами.

Озадаченный, Дэвид посмотрел в ту сторону, куда она указывала.

— Вы новая садовница?

Она рассмеялась, как будто он удачно пошутил.

— Нет, нет, я Джесси Лэм, — сказала она. — Без макияжа, в рабочей одежде... Извините. Мы с мужем купили у вас дом.

Дэвид опять не знал, что сказать.

— Хотите войти? — предложила она. — Мы будем очень рады.

— Где моя жена? — спросил он.

Похоже, она не знала, как ему ответить. Потом наконец показала в сторону подъездной аллеи и растерянно пробормотала:

— Я, наверное, мужа позову.

Дэвид не спорил, просто посмотрел ей вслед, когда она побежала к дому, а потом повернулся и зашагал в противоположном направлении.

Розалинд понятия не имела, что сказать. Она чувствовала, что разлетается на осколки, как будто внутри нее бесшумно детонировала бомба, но пока что взрывную волну блокировал шок — вяжущая, стягивающая сила, которая удерживала ее в равновесии и здравом рассудке, как смирительная рубашка или гроб, в котором она могла похоронить свою боль. Она вперила в Джерри огромные остекленевшие глаза, видя и одновременно не видя его. Он был чужим человеком, незваным гостем, который выдавал себя за мужчину, которого она любила.

А может, теперь она видит его таким, какой он есть на самом деле?

Внезапно перекрыв дыхание, к горлу подкатили слезы, и Розалинд отвернула голову.

У него есть ребенок, дочь, другая семья... Значит, все это время, пока он клялся, что никогда больше не предаст ее... Он говорит, что не знал, что это выяснилось всего месяц назад, но можно ли этому верить? Впрочем, какая разница, чему она верит? Это ничего не изменит, не заставит их исчезнуть и не отнимет у Джерри желания быть с ними. Он сказал, что уже перевез их в Лондон, и Розалинд представила прекрасный дом с видом на парк... и их, играющих вместе на залитой солнцем лужайке. Идеальная маленькая семья — две милые, веселые крошки, с которыми счастливый и гордый Джерри чувствует себя любимым и нужным. Не то что с ней. Верности, преданности и всего остального, что она вкладывала в их брак, как видно, было недостаточно, иначе у него не возникло бы потребности в другой женщине.

Хлоя. Так звали малышку. Розалинд не слишком нравилось имя, но какое это имеет значение? Она не сомневалась, что Хлоя была хорошеньким и резвым карапузом, с глазами, в которые нельзя смотреть без умиления, и улыбкой, в которую невозможно не влюбиться. Все дети такие, так почему этой девочке быть исключением? Оливия, несомненно, очень красивая женщина, но даже если нет, Джерри все равно предпочитает быть с ней, а не оставаться здесь. Сердце Розалинд сжалось от боли. Их с Лоуренсом будто бы запирали в темной комнате как родственников, которые уже никому не нужны.

Розалинд слышала голос Джерри, но его слова уже не достигали ее сознания. Она бросила на него взгляд и снова отвернулась. Неужели он действительно оставит ее и никогда больше не вернется? Он в самом деле так поступит? Она так долго жила в страхе перед этим, что теперь, когда это происходило, ей казалось, будто она во сне. Розалинд попыталась представить, как отреагировал ее отец, когда узнал, но тут ее сердце пронзила новая боль. Отец подвел ее сегодня. Сказал, что приедет, но так и не появился. А когда она позвонила узнать, где он, он как будто даже не помнил, что с ней разговаривал. Теперь все его мысли занимала Лиза. А Джерри думал только об Оливии. И Хлое.

— Пожалуйста, скажи что-нибудь, — взмолился Джерри.

Розалинд набрала в легкие воздуха, но слова не шли на ум.

Она приложила к голове руку, и, когда ее дыхание начало сбиваться, Джерри подошел и обнял ее.

— Не надо, — сказала она, отворачиваясь. — Я не... Я думаю, тебе лучше уйти.

У него сделался удивленный и обиженный вид.

— Но нам так много надо обсудить...

— Мне нечего тебе сказать, поэтому, пожалуйста, уходи.

Он с волнением провел ладонью по лицу.

— Но могу я хотя бы взять какие-то...

— Нет. Не сегодня.

— Но...

— Ты выбрал новую жизнь, — напомнила Розалинд, — а все здесь — это часть старой.

Видимо, Джерри не был готов с этим спорить.

— Мне тревожно будет думать, что ты сидишь одна, — сказал он.

— Тогда вообще обо мне не думай.

Его лицо сделалось таким же белым, как стена за ним.

— Позвонить твоему отцу? — предложил он.

— Зачем? Что это изменит?

— Я просто подумал...

— Джерри, я теперь не твоя забота. Прошу тебя, просто уйди.

— Как я могу о тебе не заботиться? Ты все еще моя жена, и, хотя тебе, возможно, не хочется этого слышать, я люблю тебя.

Она вздрогнула и отвернула лицо.

— А как насчет Ди? — сказал он. — Может, я ей позво...

— Как мне сказать, чтобы ты понял? — закричала Розалинд. — Я хочу, чтобы ты ушел, поэтому, пожалуйста, перестань искать, кому сбагрить меня, чтобы самому умыть руки.

— Розалинд, это нечестно...

— Только не говори мне о честности, — почти выплюнула она. — Все это нечестно.

— Прости. Я неудачно выразился. Я просто не хочу, чтобы ты думала, будто мне безразлично, потому что я...

Она зажала уши ладонями.

— Розалинд, нам надо поговорить...

— Нет больше никаких «нас», Джерри. А теперь, пожалуйста, не заставляй меня повторять.

— Ладно, если я уйду, что ты будешь делать?

— Не вижу, какое это имеет к тебе отношение.

— Позвонишь отцу?

— Хорошо, если тебе хочется это услышать, я ему позвоню.

— Я пытаюсь узнать, чего хочется тебе.

— Хорошо, я скажу. Мне хочется, Джерри, чтобы ничего этого не происходило. Мне хочется, чтобы не существовало ни этого ребенка, ни его матери. Чтобы ты снова стал мужем, которого я любила и уважала, мужчиной, которому я верила и которым гордилась. Я хочу, чтобы этот дом был нашим, как раньше. Чтобы мой отец был женат на моей матери. Чтобы Лоуренс был таким же мальчиком, как другие... Я много чего хочу, Джерри, но ты мне не поможешь, потому что мое разбитое сердце невозможно поменять на новое, так же как невозможно вернуть мою мать или изменить нашего сына. Все, что ты теперь можешь сделать, Джерри, — это налаживать свою новую жизнь, потому что ты ее выбрал. Имей хотя бы смелость отвечать за собственные решения и перестань вертеться здесь, как будто можешь все исправить, потому что ты не можешь. — Желая избавить себя от мучительной необходимости смотреть, как он уходит, она выскочила из кухни и закрыла за собой дверь.