Книга Изгнанница. Поединок чести - Рикарда Джордан

Рыцари двинулись чуть ли не в обратную сторону, по направлению к деревне, на которую днем раньше было совершено нападение. Когда они перед деревней свернули на узкую дорогу, тянущуюся через леса и луга, в сумерках перед ними появилась невысокая хрупкая фигурка.

— Свихнуться, это же девчушка из деревни! — Устав или волнуясь, Ханзи начинал употреблять просторечные выражения.

И он был прав. На девушке было то же платье, что при их первой встрече, ее светлые волосы, связанные полоской кожи, падали на спину. Через плечо был перекинут узелок, и она выглядела до смерти уставшей. Услышав топот копыт, она все же попыталась спрятаться в кусты у обочины дороги.

— Тебе не следует бояться! Это же мы! — крикнул ей Ханзи.

Девушка, вглядевшись в рыцарей, присела в глубоком реверансе.

— Благодарю вас, месье, за спасение моей деревни, — учтиво произнесла она. — Вы… Вы не причините мне зла? — неуверенно произнесла она.

— Куда ты собралась? — спросил Рюдигер. — Это дорога в Монтальбан.

Девушка пожала плечами.

— Сюда или туда — мне все равно. Жители деревни выгнали меня. Священник спас меня, ведь остальные хотели меня сжечь. Они говорили, что эти мужчины вчера явились из-за меня.

— Но почему? — Дитмар недоуменно пожал плечами. — Ты ведь не еретичка, не так ли?

Девушка опустила голову.

— Но я была ею когда-то, — призналась она. — Люди Монфора сожгли моих родителей. И наших друзей. Но я была так мала, что они пожалели меня. Но это было давно, еще когда с крестоносцами ездили епископы и настоятели. Один из них, Доминик, основал монастырь в Пруе для альбигойцев, которые отреклись от своей веры. Меня отправили туда, и я там воспитывалась. Но я не хотела становиться монашкой, поэтому вернулась в свою деревню.

— И теперь они винят тебя в очередном нападении. Какая глупость! — возмущался Ханзи. — Что будем с ней делать?

— Мы? — с усмешкой спросил Рюдигер.

— Ну, мы же не можем бросить ее на дороге, совсем одну. Мы…

— Нам следует довезти ее хотя бы до Монтальбана, — согласился Дитмар.

Рюдигер переводил взгляд с одного на другого. Ханзи смотрел на девушку с полной серьезностью, Дитмар, похоже, не питал к ней никаких чувств. Он только старательно пытался придать выражение благородства своему лицу.

— Но ты возьмешь ее к себе в седло, — сказал Рюдигер Ханзи, пытаясь скрыть улыбку. — Твой Вастл самый спокойный из всех.

Дитмар хотел было возмутиться и заявить, что его конь также не понесет, если на него посадить девушку, но тут он увидел, как прояснилось лицо Ханзи, и промолчал.

— Как тебя зовут? — через время спросил он девушку.

— Эсклармонда, — ответила она звонким голосом. — Как сестру графини Фуа, известной Совершенной. Но люди в деревне называли меня Клэр.

— Клэр… — пробормотал Ханзи и легко усадил девушку на лошадь.

Глава 3

Соломон из Кронаха, он же Жером де Париж, спешился во дворе крепости, намереваясь проверить, как продвигается постройка патерелл. До сих пор не были устранены замечания Мириам, и даже терпеливый лекарь начинал выходить из себя. Рабочие, которых предоставил ему Пьер де Монтальбан, были и глупыми, и ленивыми. Они не понимали, чего от них хотят, их вообще мало что интересовало.

В этот день ни одного рабочего не было видно, как и мастера. Однако вокруг катапульты ходил юный светловолосый рыцарь и, похоже, изучал внимательнейшим образом каждую деталь — и лебедки, и плеча, и крепежных рам. Когда он провел длинными тонкими пальцами по ложбинке, Соломону показалось, что перед ним призрак. Он напоминал ему другого молодого мужчину, с которым он строил когда-то модели соборов и рассчитывал их прочность. Этот юноша усердно и сосредоточенно пытался понять, как устроено орудие.

Соломон нащупал стену, чтобы опереться на нее, когда рыцарь поднял глаза. Это не мог быть…

— Добрый день, монсеньор! Вы мастер? Но что с вами, вы так побледнели?

Тот же звонкий высокий голос, дружелюбный, сочувствующий тон.

Соломон взял себя в руки. Это, конечно же, был не призрак. И теперь он рассмотрел сияющие синие глаза, которые заметно отличались от серых глаз прежнего подопечного лекаря. Это был… это должен быть…

— Дитмар! — вырвалось у лекаря. — Тебя зовут Дитмар!

Юный рыцарь нахмурился. Его явно изумило такое фамильярное обращение, но он не возмутился, как это сделал бы вспыльчивый мужчина его положения.

— Дитмар Орнемюнде из Лауэнштайна, — представился он. — А кто… вы?

На Соломоне было простое одеяние рабочего, короткая коричневая туника и черные штаны. Неудивительно, что юноша принял его за рабочего, в лучшем случае он выглядел как торговец. Однако в этот момент лекарь был слишком взволнован для учтивых ответов.

— Дитмар! Или лучше господин рыцарь, — простите, что так обратился к вам, но… Мне вдруг вспомнилось, как ваша мать однажды собиралась пеленать вас. В спешке, чтобы еврейка, хозяйка постоялого двора, не заметила, что вы не обрезаны. Хоть мы и называли вас Барухом…

Соломон улыбнулся, явно надеясь на понимание. И юноша улыбнулся ему в ответ. Немного смущенно — и это была улыбка Герлин. Соломон задумался. Почему он искал в нем лишь черты Дитриха? Ведь у Дитмара были глаза Герлин, ее полные губы — и заразительная манера улыбаться, чем спокойный Дитрих не обладал.

— Тогда вы… вы путешествовали с моей матерью, — неуверенно произнес Дитмар. — Но… Но… если вы были одним из рыцарей, которые сопровождали ее… Откуда вы можете знать…

Во время поездки с Герлин Соломон выдавал себя за христианского цирюльника, однако на парижском постоялом дворе не стал отрицать, что он иудей. Но об этом знали лишь Герлин, Авраам, Мириам и…

Соломон с восторгом наблюдал за тем, как мысли Дитмара отражались на его лице. Дитрих умел так же напряженно размышлять.

— Но вы не можете быть лекарем. Матушка сказала, что он погиб в Париже.

Соломон покачал головой:

— Меня спасли, Дитмар, но я не стал сообщать об этом Герлин. Она обрела счастье с Флорисом. Кем был я, чтобы…

Нахмурившись, Дитмар пристально смотрел на него, и Соломон закусил губу. Разумеется, юноша ничего не знал о том, что произошло между ним и его матерью.

— Это долгая история, — сказал Соломон. — Но да, я Соломон из Кронаха, и я еврей. Однако здесь этого никто не знает. В Монтальбане меня называют Жером де Париж. — Он слегка поклонился.

Дитмар заговорщицки улыбнулся:

— Тогда я тоже буду вас так называть. Но вам следует поведать мне свою историю. Мы можем где-то уединиться?

Соломон кивнул.

— Сейчас. Как только я осмотрю эти патереллы. Они…