Книга В немецком плену. Записки выжившего. 1942-1945 - Юрий Владимиров

…После того как Сергей ушел, мне стало не по себе, что мы не последовали за ним, хотя охрана у нас быта не очень строга. Я сказал об этом Андрею, устроившемуся спать рядом со мной под открытым небом, и мы пришли к решению, что завтра утром, как бы то ни было, убежим.

7 мая часам к восьми мы подошли к городку Шмилка, миновали его и оказались на территории Чехословакии, а точнее – в ее Судетской области, населенной в основном немцами. Часам к одиннадцати мы увидели впереди город, называемый немцами Тэчен, или, по-чешски, Де-чин. Пока мы всматривались в этот город, находящийся примерно в 75 километрах севернее Праги, внезапно над ним появилась эскадрилья бомбардировщиков и штурмовиков. Они с ходу, не обращая внимания на огонь зенитной артиллерии, начали с низкой высоты бомбардировку и обстрел обеих частей города и мостов через Эльбу, по которым двигались немецкие войсковые соединения. После самолетов и долгого простоя колонны охранники приказали нам двигаться дальше. На повороте к железнодорожному мосту среди убитых и раненых находились не только военные, но и гражданские немцы, включая женщин и детей, и даже советские военнопленные. Наша колонна остановилась там из-за большого скопления людей. В этот момент сложилась очень благоприятная обстановка для побега. Вместе с Андреем и Женей мы подошли к Толе Шишову, Саше Гуляченко и трем нашим спутницам и сообщили им о намерении бежать. Однако они решительно заявили, что бежать надо всей компанией. Пришлось с этим согласиться. Убедившись, что охранников среди массы людей нигде не видно, мы повернули наши тележки влево от шоссе, на восток, и быстро зашагали вдоль железнодорожной колеи по крайней улице города, которая со стороны шоссе была плотно засажена деревьями, так как за ними охранники практически не могли нас увидеть.

Никто навстречу не попался и не гнался за нами. За городом мы увидели ряд стандартных деревянных бараков, окруженных колючей проволокой. Это был местный лагерь советских военнопленных. На всякий случай мы решили остановиться и понаблюдать, не охраняется ли лагерь часовыми. Но их не оказалось. Двое из нас забежали в лагерь, но он был совершенно пуст. Через час, сильно устав и мучаясь от жажды, мы осторожно вошли в большую и, казалось, совсем безлюдную деревню и остановились у крайнего дома на улице, идущей параллельно берегу Эльбы (по-чешски – Лабы). Андрей Маркин постучал в двери дома, но никто не отозвался. На кухне, как уже было в Германии, хозяева оставили набор продуктов, но часть их уже кто-то забрал до нас. Однако в подполе было полно картофеля, брюквы, кольраби, моркови, капусты и банок с консервированными овощами и фруктами. На втором этаже дома, где располагались три спальни, все постели на деревянных кроватях были аккуратно заправлены, никто их не тронул.

В первую очередь все напились воды из колодца и помылись. Тележки поставили в сарай и постелили солому и сено, чтобы заночевать там. Девушки сварили картофель и, пока он готовился, побывали в комнатах и забрали там кое-какие женские вещи.

Глава 4

Утром 8 мая, пока девушки готовили на кухне нехитрый завтрак, главным образом из оставшихся продуктов, мы с Женей Волчанским вышли на улицу. На небольшой центральной площади мы увидели группу жителей, разговаривающих по-немецки. Они прикрепляли к столбу какое-то полотнище. Оно оказалось чехословацким национальным флагом. Прислушавшись к разговору жителей, я узнал, что Германия уже капитулировала и официально война закончилась. Мы решили уточнить, действительно ли кончилась война, так как ночью слышали, что не очень далеко еще шли бои. Переодевшись в свою военную форму, в сопровождении Жени Волчанского я опять отправился в деревню. Мы увидели там нескольких мужчин и уверенным шагом приблизились к ним, поприветствовав их по-военному, как принято в Красной армии. Моя советская форма и то, что я говорю по-немецки, очень удивили этих мужчин. Мы объяснили им, что вчера в составе группы пленных прибыли в их деревню, а теперь хотели бы узнать, по какому случаю вывешен в деревне чехословацкий флаг. Солидный пожилой немец, представившись бургомистром деревни, сообщил, что командование вооруженными силами Германии подписало акт о безоговорочной капитуляции и поэтому он посчитал нужным вывесить этот флаг: «Когда русские войска займут деревню, пусть они знают, что находятся в Чехословакии, а не в Германии»[6].

Бургомистр, по-видимому, принял меня не за обычного советского военнопленного. Возможно, он подумал, что я разведчик, посланный под видом военнопленного, поэтому обратился ко мне с вопросом, как ему поступить с имеющимся в деревне складом винтовок и другого стрелкового оружия. Я ответил, к сожалению, очень глупо: «Все немедленно сбросить в Эльбу».

Затем мы вернулись в дом, остальные ребята тоже переоделись в одежду военнопленных и решили добираться в Дрезден, который уже был занят Красной армией. Но не успели мы войти, как пришел бургомистр и попросил помочь отвезти винтовки на берег Эльбы. К счастью, от склада до Эльбы было не более 150 метров, поэтому мы потратили не так много времени и сил, чтобы дотащить туда две телеги, сделав три рейса. Но после этого ребята начали меня ругать, зачем я согласился на такую работу, хотя наверняка в деревне для этого достаточно своих людей.

Когда я заявил бургомистру, что, к сожалению, у нас нет больше времени для транспортировки винтовок, он остался этим недоволен. А дальше он спросил, как ему поступить с запасом армейских мясных консервов. Я сразу ответил: «Раздайте их населению!» И конечно, опять сделал большую глупость, не попросив нам на дорогу хотя бы десяток банок. И за это мне очень досталось от ребят.

В это время в дом вернулись хозяева, которых мы поздравили с окончанием войны и, извинившись за допущенный во дворе и в доме беспорядок, отправились в обратный путь. На шоссе нам повстречалось несколько грузовиков с немецкими военными, в основном эсэсовцами. К счастью, они не посчитали нужным обратить на нас внимание, хотя в такой ситуации могли и расстрелять. Теперь им явно было не до советских пленных – видимо, боялись, как бы самим не угодить в плен.

Когда мы добрались почти до центра Дечина, вдруг увидели пехотинцев с советским стрелковым оружием. Оказалось, это следовала на Прагу польская воинская часть. Внезапно какой-то молоденький солдат, от которого разило спиртным, выскочил из строя и стал меня обнимать, восклицая: «Анджей, Анджей, вот ты где! Давай пойдем с нами в Прагу, а там – к американцам. Поедем жить в Америку, будем жить там хорошо!» Инцидент закончился тем, что командир загнал солдата в строй.

Дальше мы опять встретились не с теми, кого мы так ждали, – подошла большая группа бывших военнопленных. Вдруг один пленный узнал меня: летом 1943 года мы вместе находились в лазарете в Шморкау. Увидев на мне советскую военную форму, он закричал товарищам: «Вот он! Вот он, наш солдат-победитель! Качать, качать его!» Толпа сразу подняла меня на руки и стала побрасывать, высоко кидать вверх и снова ловить. Напрасно я кричал, что я такой же, как они, пленный. Но это не помогало – им так хотелось встретить настоящего советского фронтовика.