Книга Ключ - Саймон Тойн

— Вы проверяли этот номер? — спросила она полковника.

— Моя техника его проверила. Это просто передаточное устройство, которое переправляет сообщение еще кому-то. Его местонахождение нам засечь не удалось, если вас это интересует. Главное же состоит в том, что факс оказался на столе у меня: значит, тот, кто вас ищет, знает, что вы едете именно этой дорогой.

Габриель кивнул.

— А у тебя есть доступ к каким-нибудь архивам иракской полиции?

— Умеешь ты выпросить услугу, — усмехнувшись, сказал Вашингтон. Он вытащил из верхнего ящика стола папку и протянул Габриелю.

В папке были две сколотые пачки официальных документов на арабском языке.

— Здесь копии досье из архивов баасистской[79]разведки, захваченных нами при взятии Багдада. Возможно, там было еще что-то интересное, но ты, честно говоря, не дал мне времени поискать. Не так-то легко было и эти заполучить, да еще и вынести оттуда. Ты в следующий раз предупреждай заранее.

— Это я уже зарубил на носу, — проговорил Габриель.

Он быстро перелистал страницы, пока не нашел в конце резюме на английском. Здесь были собраны датированные 16 сентября 2000 года рапорты военных и полиции о расследовании происшествия в пустынном районе недалеко от города Хилла в мухафазе Бабиль. Неизвестные напали на проводивших там раскопки археологов и убили всех до единого. К рапорту прилагался список из двадцати фамилий — в основном местных жителей, но были среди них и отдельные граждане западных стран. Первой в списке стояла фамилия Джона Манна. Документы подтвердили то, что давно думал сам Габриель: иракское правительство не имело касательства к этому преступлению. Но было в них и такое, чего он раньше не знал. Примерно в то же время, когда произошло нападение, иракская военная база засекла воздушное судно, которое двигалось на юг от границы с Турцией и Сирией, то пропадая с экрана локатора, то появляясь на нем вновь. Скорость и характер полета позволяли предположить, что это был вертолет. Это же воздушное судно было обнаружено снова через двадцать минут: оно двигалось от места раскопок на север. Плохие погодные условия не позволили долго удерживать его на экране радара. Рапорт завершался выводом о том, что имело место враждебное вторжение со стороны Турции, но о цели вторжения никаких предположений не высказывалось.

Габриелю эта цель была вполне ясна.

По всей вероятности, вертолет был набит агентами Цитадели, которых послали захватить найденную на раскопках ценную реликвию, а всех свидетелей уничтожить. Вторая пачка документов указывала на то, что свое дело они до конца не довели — один свидетель все же уцелел.

Верхний лист из пачки представлял собой выписку о пациенте, поступившем в психиатрическую лечебницу на окраине Багдада. Произошло это через две недели после убийства археологов. Звали пациента Саид Азиз. Его нашли чуть живым в пустыне, где он бесцельно бродил, почти ослепнув от яркого солнца. Пострадавший бредил, на руках и ногах имелись сильные ожоги. Своим спасителям он заявил, что чудом остался жив после нападения огнедышащего дракона. Дальнейшее расследование позволило установить, что Азиз был одним из рабочих, пропавшим без вести с раскопок близ Хиллы. Характер ожогов соответствовал тому, что обнаружила полиция на месте преступления. Те, кто совершил это злодеяние, собрали тела убитых, полили бензином и подожгли. У Азиза также имелись пулевые ранения — в руку и в голову. В истории болезни было высказано предположение, что от раны в голову он потерял сознание, что убийцы сочли его мертвым и бросили в костер вместе с остальными. Вероятно, боль от ожогов заставила его прийти в себя и тем спасла жизнь. На несчастье Саида, к тому времени, когда его нашли, полученные раны, длительное обезвоживание организма и лихорадка, вызванная заражением крови, помрачили его рассудок. В «деле» содержались записи многочисленных бесед, которые в течение нескольких лет вели с больным и полицейские, и психиатры, однако ничто не проливало свет на подробности происшествия. Азиза преследовали одни и те же видения: из ночной тьмы вылетел огнедышащий дракон, а с земли поднялся призрак и растворился в пустыне — этот мотив психиатры считали смутным намеком больного на самого себя.

Габриель читал записи с нарастающим чувством разочарования. Этот Саид Азиз, наверное, своими глазами видел, что случилось с его отцом, но поврежденный рассудок, казалось, не в силах был сохранить память о подробностях нападения. Этот факт закрывал и еще один путь, обнаружить который надеялся Габриель. Он давно лелеял надежду найти документальное подтверждение тому факту, что нападение на лагерь археологов совершила иракская республиканская гвардия[80], передавшая затем ценные находки в один из многочисленных дворцов Саддама Хусейна. Если все было так, то оставалась еще небольшая возможность отыскать их. Но в документах содержались лишь те факты и выводы, которые Габриель и так уже знал. То, что удалось найти его отцу, ныне было погребено в хранилищах Цитадели.

— Обрати внимание на дату. — Лив указала на верхнюю часть записи последней беседы. — Этот разговор состоялся меньше полугода назад.

— Угу, — согласился с ней полковник Вашингтон. — Он, может, и спятил, но, судя по всему, крепкий мужик. Лично я не уверен, что протянул бы двенадцать лет в баасистской психушке. Другие больные его явно боятся до смерти. Где-то через год пребывания в лечебнице он живьем сжег одного человека в соседней палате. Как ему это удалось, до сих пор никто не понял, а больные думают, что к нему перешли таинственные силы того дракона. Вот его никто и не трогает, даже санитары. — Полковник взглянул на часы. — Ну вот что. Мне страшно не хочется вас торопить, и все же я должен спросить о ваших планах на остальное время пребывания в этой прекрасной стране.

— Мы едем в Хиллу.

— Вы что, совсем с ума спятили? Два человека с Запада, без охраны, намерены ехать по шоссе № 9 в белом пикапе? Как только вы проедете Мосул[81], вас или похитят, или убьют — может быть, то и другое вместе. Боюсь, мне придется пригласить вас проехать вместе со мной в наш штаб в Багдаде. В четырнадцать ноль-ноль за мной прилетит «вертушка» — видимо, надо доставить вас туда для дальнейшего допроса… А потом я, к своему крайнему стыду, смогу убедиться в том, что это не те люди, которых мы разыскиваем. И тогда вас придется отпустить. Ну а что вы станете делать после выяснения обстоятельств — это уже ваши проблемы. — Он протянул Габриелю карандаш и листок из блокнота. — Пока я не вернул эти досье, ты, может, захочешь записать адрес багдадской психушки — вдруг другие пути заведут в тупик. Не сомневаюсь, что почтенный Азиз очень обрадуется твоему визиту, ведь его не так уж часто навещают.