Книга Президент Московии. Невероятная история в четырех частях - Александр Яблонский

Официальным высказанным на Совещании обоснованием такого решения может служить то, что отключение от процесса главного Сидельца будет для претендента событием особо болезненным и, соответственно, поучительным. К тому же уход с политической и любой другой арены Сидельца во многом облегчает для ряда нынешних ключевых фигур дальнейшее существование при новой власти. Именно по этим причинам суждения Вашего искреннего почитателя было выслушано благожелательно.

Однако Вашему Сиятельству имею дерзость высказать другие – основные причины столь неординарного предложения. Отключение от процесса ЛВН – катализатор дальнейшего развития того процесса, который инициирован и поддерживаем Вашим Сиятельством. Отключение ЛВН явится провокационной составляющей, могущей подвигнуть Претендента к активным действиям. Данный акт будет воспринят им как личный удар, кровная обида. Его следующим порывом – действием будет поиск и наказание виновных. Первая волна возмездия может быть направлена Вашим Сиятельством на конкретных исполнителей, которые в свою очередь покажут на заказчиков первого уровня. Эти первоуровневые заказчики покажут на второй уровень. И так далее. Таким образом, сие незначительное событие, как отключение ЛВН, повлечет за собой:

1) отключение от процесса всех неугодных Вашему Сиятельству и, главное, вредящих процессу возрождения и становлению новой России (имею в виду именно всех, от черного люда до известных Вашему Сиятельству выкрестов и хачей, вплоть до героя Караганды и… Самого) – надеюсь Ваше Сиятельство оценит мое доверие Вашему Сиятельству;

2) всенародную поддержку Претенденту на Единодушных выборах, чья победа, как кажется, нужна и России, и Вашему Сиятельству. Расправы над злодеями всегда активизируют энтузиазм масс.

Иначе говоря, нравственный урон, который мы все понесем от отключения одного человека, будет перекрыт сторицей целым рядом прагматических дивидендов. Грехи же наши Всевышний простит нам, ибо грешим мы во благо нашей Отчизны и народа нашего.

Да хранит Вас Господь!

Пребываю в надежде на Ваше Высокое расположение,

Ваш верный слуга,

старший референт Чрезвычайного отдела,

Проша Косопузов.

Легату Второго легиона.

Уважаемый Кирила Мефодиевич!

1. Ознакомься с письмом. 2. Из седельных сумм выдели П. Косопузову два (2) месячных оклада старшего референта ЧО. Поставь на негласное месячное содержание (из моего личного неподконтрольного фонда).

Мещерский.

Начальнику Службы собственной безопасности,

старшему майору ЧО ГП графу Веневитинову.

Дорогой Зосима Антонович!

Ознакомься. Я одобряю. Прими к исполнению. Определись с солистом первой волны. Подготовь последующие акции. Точные фамилии, адреса, родственные, дружественные и пр. связи лидеров отключаемых – охватить надо всех, даты акций, силы обеспечения. Меры безопасности. Об исполнении доложить незамедлительно. О начале отключения распоряжусь дополнительно. Думаю, сразу после инаугурации. Должно быть произведено именем Нового Президента. П. Ко-сопузова взять в разработку. Все связи, все высказывания, все передвижения, переписка и т. д. Не мне тебе объяснять. Должен быть голый!

Мещерский.

Руководителю Службы информации и пропаганды.

Г-н Сухомраков. Ознакомьтесь. Примите меры по недопущению информации о предстоящих акциях до Претендента. Отвечаешь головой.

Мещерский.

* * *

40 ГП. Москва.

Центральный аппарат.

Аналитическая служба.

№ 442-18А/Ч.1

Совершенно секретно. Копия в одном экземпляре.

Для внутреннего пользования.

№ 1. «Дорогая моя Наташенька! Не мог ответить на твое последнее письмо, так как был жутко замотан. Прости. Теплое белье получил. Спасибо огромное! Кальсоны, наверное, можно и здесь достать, но мне неудобно об этом просить. Тем более что секретаршу мне подсунули молодую, красивую и мраморно неприступную. Если на Венеру Милосскую надеть форменный мундир и приделать искусственные руки – весьма, кстати, проворные, – то будет моя фрау Кроненбах. Женщина весьма строгая, я сам боюсь к ней лишний раз обратиться, другие же шарахаются… Нового у меня ничего нет. Один день похож на другой, как похожи две капли воды. Единственная новость, которая может меня обрадовать, – это твой приезд. Твои опасения напрасны. Здесь отнюдь не так страшно, как кажется издалека. Живу я в немыслимой роскоши, которая меня изрядно утомляет и раздражает. Но отношение очень доброжелательное, и тебе будут рады. С тобой бы мы горы своротили. А это, кажется, не мираж. Все идет к тому, что быть мне в Кремле (если не получится, не очень расстроюсь). Нынешний режим совсем прогнил, от него смердит, и этого уже ни от кого не скроешь. Общественное мнение за перемены – стопроцентно! Вопрос только в том, в каком направлении эти перемены пойдут, кто и куда их направит. Здесь очень сильные позиции у национально ориентированных групп молодежи, военных, духовенства и интеллигенции самого широкого круга. Это – огромная и непобедимая сила. Главная задача: эту энергию подчинить задачам созидания, а не разрушения, не дать национальному мышлению и поведению скатиться в смертоносное болото ксенофобии и нетерпимости. Это – кровь, насилие и окончательная деградация. Впрочем, что я тебе голову морочу! Приезжай, сама увидишь.

/… Далее о погоде, вопросы о новостях в США и пр. бытовые сюжеты. Интереса не представляют. Капитан ГП Гирей-хан./»

№ 2. «Дорогой мой Олеженька! Я рада (?) что у тебя бодрое и даже игривое настроение, а кальсоны согреют твое тело и душу. Фанера Милосская, надеюсь, окружает тебя необходимым, должностными инструкциями предписанным вниманием. /…/ Обременять тебя нашими новостями, прогнозами погоды и ценами на бензин не буду, т. к. ты весь в своих проблемах, в своих, как тебе кажется, судьбоносных для России делах. Убеждать моего любимого и познанного до самой потаенной клеточки мужа, что развитие этой страны никак не зависит от твоей воли и твоих самых благородных помыслов, а наоборот, ты, твоя судьба полностью во власти тебе не подконтрольных процессов, не зависящей от тебя ментальности нации, её традиций и, главное и самое страшное, окружающих тебя подковерных интриг, закулисных сговоров, клубка предательств, провокаций, лжи и пр. – убеждать тебя в этом бесполезно. Увы… Ты выбрал свой путь и свою судьбу. Я же, конечно, к тебе не приеду. Мы об этом говорили дома. Мне надо бы радоваться, что ты чувствуешь себя там в своей тарелке. Однако не получается. Если ты находишь общий язык с теми, кто тебя там окружает, а окружать тебя там люди нашего круга не могут по определению – их там просто нет, если это так, значит, ты стал – становишься – таким, как они. Надеюсь, я ошибаюсь. Хотя, это не только мое мнение. В Boston Globe вышла серия статей о тебе. (Может, ты знаешь.) Довольно доброжелательных – пишут как-никак о «земляке». Если ты помнишь, я к этой газете симпатий никогда не питала, так как мы с тобой были заядлыми республиканцами, а эта газета придерживается откровенно демократической идеологии (кто платит за музыку, тот ее и танцует). Поэтому ее мнение не может повлиять на мое. Но в данном случае там высказываются здравые мысли о тебе, твоем нынешнем положении, твоих перспективах. Посмотри в Интернете. Береги себя. Не волнуйся. Питайся вовремя. Что бы ни было, мысленно я с тобой. Искренне желаю тебе удачи во всем. Я буду молиться за твой успех. Радоваться ему я не смогу, но… Бог тебе в помощь! Я тебя люблю. Твоя жена H.».