Книга Шанс? Параллельный переход - Василий Кононюк

В дальнейшем у него было задание начинать движение с казаками в ста шагах ниже ориентира, громко топая ногами по земле, и выпустить вперед жертву в железной маске.

Пролежав в темнице достаточно долго, чтобы мне успело надоесть, я услышал топот. По сухой земле низкочастотные звуки распространяются просто великолепно. Осторожно приподняв переднюю часть крышки, собрал самострел. Вытащил сначала ложе, затем приклад, соединил и, приготовив рядом нож, начал прицеливание. Умная жертва, а ею оказался Иван Товстый; он надел шлем с маской на палку, а не на голову, поднял над головой и шел впереди, зорко глядя по сторонам. Когда он поравнялся с «могилой», на которую он постоянно косился, я выстрелил в маску. Стрела, звонко ударив в шлем, сбила его с палки на голову шедшего следом. Пока они разбирались, что к чему, кинул в яму приклад, ножом разрезал завязки, которыми крепился лук к ложу самострела, кинул вниз ложе и, развернув лук, затянул и его. Проблема была в том, что ненатянутый лук по ширине не помещался. Медленно, двумя руками поправляя траву, опустил крышку и начал ждать. Степану я передал кодовый сигнал: когда им надоест меня искать, должны все вместе громко топать ногами.

В темной яме, стоя на коленях и подпирая спиной крышку, я ощущал, что время течет очень неторопливо. Вспоминал рассказы нашего инструктора, бывшего снайпера военной разведки. В такой «лежке», которую я соорудил по его рассказу, он провел двое суток — и еще двое суток добирался до места эвакуации. Потом сутки из бани не вылезал: все ему запах мочи мерещился. После таких воспоминаний мои несколько часов казались детскими играми в «Зарницу». Атаман в этот раз оказался упорным и все не хотел сдаваться. Радовало одно: они прочесывали степь широким фронтом и возле лежки сильно не натоптали. Наконец я услышал долгожданный повторяющийся инфразвук. Осторожно приподняв крышку, начал орать:

— Степан, иди сюда, остальные стойте на месте!.. Держи крышку, осторожно клади ее на землю!

Первым делом я, отбежав в сторону, освободил мозги, и не только, от избыточного давления. Просунув веревки, уложили крышку на место, и, загладив все следы нашего пребывания, мы дружно направились в лес. Все были задумчивы и поглядывали на меня с недоверием. Видимо, не могли до сих пор понять, как мне удалось от них спрятаться. Только Иван радостно хлопал меня по плечу и требовал, чтобы я немедленно начинал обучать его такому фокусу.

В несколько заходов переправившись через речку и спрятав лодку и канаты, мы направились по дороге вниз. Иван тихо рассказал мне, что атаман с утра всех остальных казаков припахал возить снопы, доски и собирать плот на берегу Днепра, возле одинокого дуба, и мы сейчас стараемся до темноты добраться до того места. Но вряд ли нам это удастся: поздно выехали, и придется ночевать на полдороге. Так оно и случилось.

Едва заалел небосвод на востоке, как мы оказались в седле и продолжили нашу скачку. И оказалось, не зря спешили. Есть у нашего атамана интуиция — как чувствовал, что сегодня татары объявятся. А может, еще тогда сговорились, что до четверга успеют… Когда мы выехали на кручу, к одинокому дубу, нас встретил Остап, который еще вчера был отправлен сюда следить за порядком.

— Дымов пока не видно, батьку, плот собираем помаленьку, отправил казаков с лошадьми с утра за полоном, скоро уже должны быть.

— Добре, Остап. Казаки, давай все вниз, на берег, помогайте плот вязать, Керим и Богдан, готовьтесь к поединку.

У меня подготовка была простой. Достал свой старый самострел и зарядил его охотничьим срезнем. Потом достал новый и начал приматывать лук обратно к ложу. Надо же чем-то заниматься, успокаивая свои мысли и очищая сознание. По ходу дела приехало шестеро казаков с кучей связанных пленников, и, разгрузив их на вершине, пешим строем повели к реке, добавив коней общему табуну, который уже пасся под присмотром двух казаков.

Едва закончил приматывать лук и стрельнул пару раз для пробы по любимому мешку, который не поленился взять с собой, как с той стороны появился дымок. Атаман, сев с двумя казаками в лодку, потащил на тот берег канат для переправы. Потолковали там не менее получаса с приезжими татарами, и лодка направилась обратно.

— Пошли вниз, Богдан, — весело сказал мне Керим и, взяв своего коня за узду, повел к реке.

Первый раз за все это время я видел его веселым. Аж мороз по коже прошел.

— Керим, Богдан, давайте на плот, Сулим и Иван, ведите татарина, с которым Богдан биться будет, берите его доспехи и оружие. Еще четыре казака, кто на тот берег хочет посмотреть, садитесь. — И отчалили с Богом.

Нас с Керимом и атаманов казаки за канат не пустили — сказали, места мало, только под ногами будем путаться. Пользуясь свободной минутой, решил выяснить один вопрос:

— Батьку, а тебе монеты за пленных сейчас дадут?

— Только за твоего татарина и его доспех: сорок золотых дадут.

— А дашь мне двадцать золотых из моей доли?

— Зачем тебе?

— Хочу об заклад биться.

— Получишь свои золотые. Тебе на поединок вставать, значит, должен свои монеты получить до поединка.

Сойдя на берег, мы после небольшой прогулки оказались на знакомом холме, где вновь стояли татарские шатры. К атаману подошел богато одетый татарин — видимо, местный начальник — и передал мешочек с монетами. Атаман ловко рассек веревки на руках пленного и передал его, вместе с кучей железа, встречающему.

— Давай свой кошель, отсыплю.

Кошель свой я оставил дома, но у меня был с собой полупустой мешочек с чистыми холстинами и лечебными травами. Туда и отсыпали.

Нас оставили под присмотром двух хмурых то ли наблюдателей, то ли часовых. В лагере началась легкая суета: с ближайшего холма скакал дозорный, что-то крича на ходу. Табунщики подогнали коней, и три десятка воинов вскочили в седла, приготовив оружие.

— Отряд какой-то скачет, — перевел нам Сулим.

— Айдар, больше некому, — прокомментировал атаман. Вскоре показался отряд, идущий ходкой рысью по протоптанной тропе.

— Тридцать сабель, — буркнул Сулим. С устным счетом и зрением у него проблем не было: настоящий дозорный.

Атаман с пониманием хмыкнул:

— Знал, что у них тридцать клинков, уважение к гостям проявил.

Отряд остановился под холмом, к нам направились три всадника. К ним навстречу выехало трое встречающих. На несколько минут о нас все забыли, но вскоре в нашу сторону направилась группа всадников. Впереди ехал местный начальник, который нас встречал, и один из прибывших, видный татарин лет под сорок.

— Айдар, — буркнул атаман, отвечая на мой немой вопрос.

Главный крымчак начал речь. Сулим быстро принялся переводить:

— Спрашивает, кто из нас желал поединка с каким-то Юсуфом.

Керим начал что-то отвечать и тронул коня им навстречу. Из группы сопровождающих выехал рослый и широкий воин в полном доспехе. Его коня прикрывала многослойная кожаная попона, защищающая от стрел. Возрастом он был не моложе Керима, но выглядел значительно мощнее. Они встретились в свободном пространстве между нашими группами, о чем-то коротко пообщались и разъехались обратно. Довольный и сияющий, как начищенный чайник, к нам подъехал Керим.