Книга Древняя книга Агриппы - Михаил Палев

Тем временем отец Иоанн обежал весь зал и вернулся поникший:

– Все закрыто!

– Да ладно, к утру нас точно освободят, – начал успокаивать его Тавров, но его слова оборвал низкий утробный рев, донесшийся со двора.

– О господи! Что это? – воскликнул Тавров.

Отец Иоанн побледнел.

– Это Папирот. Он должен был получить свободу после инициации. С рождением Антихриста все магические книги и колдуны теряют свою силу, а находящиеся у них на службе демоны получают свободу. Он почувствовал, как Книга снова затягивает его в себя.

Снова раздался душераздирающий рев.

– Смотрите! – крикнул Сергей, указывая на сцену. Тавров подумал, что внезапно воскрес Бломбергис, и быстро повернулся к сцене. Огромная картина с Люцифером менялась на глазах. Краски потоками стекали с полотнища, источая зловонные испарения. Испарения достигли Таврова, отца Иоанна и Сергея, и они были вынуждены быстро отойти в другой конец зала. Тем временем испарения добрались до безмолвной толпы. Люди на глазах выходили из транса, кашляя и чихая, некоторые тут же падали в обморок.

– Им надо помочь! – сказал отец Иоанн, делая шаг обратно. Но Сергей крепко ухватил его за плечо.

– Вы хотели выбраться наружу? – спросил он. – Единственный путь – это дверь на крышу. А с этими ничего не случится. Даже полезно, пусть мозги немного прочистятся.

Из будки киномеханика они поднялись по лестнице на мостки, проходящие над подвесным потолком, и побежали к двери на крышу. По дороге Сергей захватил сумку со своим снаряжением и матерился, когда она цеплялась за торчащие отовсюду железки. Дверь оказалась заперта, но Сергей при помощи отмычки легко справился с замком. Людей обдало холодным весенним воздухом. Они подбежали к краю крыши.

Напротив высилось здание административного корпуса, мрачно глядя в ночь пустыми и темными глазницами окон. Только кое-где пробивались проблески света из скупо освещенных дежурными лампами коридоров. И лишь в одном окне, мерцая, разгорался неестественно яркий огонь, бросая багровые сполохи света на остатки смерзшегося снега на газонах, на стены соседних корпусов, на столпившихся во дворе растерянных охранников. Вот снова повторился дикий неестественный рев. Он несся из освещенного адским светом окна. Охранники бросились врассыпную – даже им стало понятно, что сейчас произойдет нечто страшное.

Сергей и Тавров стояли несколько минут как вкопанные, ошеломленно наблюдая за потрясающим зрелищем. Затем Тавров огляделся и крикнул Сергею:

– А где отец Иоанн?

Отца Иоанна нигде не было. Вместе с ним исчезла сумка Сергея.

– Вон он! – крикнул Сергей.

Он указал рукой на крышу соседнего корпуса, вплотную примыкавшего к зданию, на крыше которого они находились. Другая крыша располагалась метра на три ниже. По ней сейчас бежал отец Иоанн. Вот он добежал до брандмауэра, разделявшего здания, и по пожарной лестнице с поразительной ловкостью взобрался на крышу административного корпуса. Вот он остановился на крыше и достал из сумки моток каната. Пылающее окно находилось прямо под ним тремя этажами ниже.

– Что он делает? – воскликнул Сергей. – Он сошел с ума?

– Он хочет остановить Папирота, – ответил Тавров, – только не пойму, каким образом.

Отец Иоанн надел страховочный пояс и начал спускаться по канату. Сергей и Тавров, затаив дыхание, следили за ним. Вот он оказался над освещенным окном. И тут громко лопнуло стекло. Посыпались осколки, из окна вырвался неестественно длинный язык пламени, снова раздался рев. Отец Иоанн осенил себя крестным знамением и одним махом влетел в окно. И почти сразу снова раздался рев, еще более сильный и яростный. За ним последовал мощный взрыв, из окна вырвался фонтан пламени. Повалил густой черный и вонючий дым. Затем из окна с воем вылетел большой, объятый пламенем предмет и устремился вверх. Впрочем, пламя тут же сорвалось и погасло. Тавров явственно увидел, что это была «Книга Агриппы». Она стремительно уходила ввысь, оставляя за собой дымный шлейф и покачивая на лету раскаленным обрывком цепи. Раскаленная добела, цепь на глазах краснела, затем в последний раз мигнула темным пурпуром. Все. Книга скрылась за ближайшим облаком. Так и не сумевший получить свободу разъяренный Папирот унес Книгу. Куда? Кто это может знать? В одном лишь Тавров был уверен: Книга снова появится рано или поздно. И кто-то снова попадет в Пограничную Зону.

* * *

Приехавшие пожарные обнаружили во дворе обугленные и выброшенные взрывом из окна тела Стаса Прошина и его напарника Коляна. А отца Иоанна так и не нашли. Таврова обнадеживало лишь одно: на теле Бломбергиса не оказалось кольца Соломона – значит, отец Иоанн успел им завладеть. Может быть, кольцо сумело защитить его от ярости Папирота?

* * *

Оперативники нашли на территории завода в комнате отдыха охраны арбалет и стрелы, идентичные той, которой был убит Гольдштейн. Отпечатки на арбалете принадлежали Бломбергису. Через пару дней Гитаров оказался на свободе.

* * *

В светлое Христово воскресение Евфросинья вышла из комы. Когда разрешили посещение, Тавров и Ленора Павловна немедленно навестили ее. Тавров вкратце рассказал ей, что произошло с отцом Иоанном и Книгой. Евфросинья выслушала его молча, лишь по губам ее иногда проскальзывала мимолетная улыбка, и Таврову показалось, что она и без его рассказа все знала.

– Евфросинья, а доктор Белиссенов, который вас оперировал в Воткинске… он случайно не родственник отцу Иоанну? – осторожно спросил Тавров.

Евфросинья несколько секунд молчала, затем ответила:

– Это его отец.

– Вот ка-ак, – задумчиво протянул Тавров. Помолчав, спросил: – А официально это было отражено? Ну, в свидетельстве о рождении, например?

– Вот уж не знаю! – отрицательно покачала головой Евфросинья. – Мне отца Иоанна представил года три назад сам Владимир Николаевич. Впрочем, давай я все по порядку расскажу. Поправь мне подушку, Норочка!

Ленора Павловна взбила и уложила подушку, Евфросинья устроилась поудобнее и начала рассказ:

– Когда Владимир Николаевич спас мне жизнь, я и не знала, как его благодарить. А он сказал: «Ты потом сама решишь, Фрося: благодарить или проклинать». Я сначала не поняла, что он имел в виду. А потом началось это…

Евфросинья сделала паузу: казалось, что она мысленно ушла очень далеко. Спустя несколько томительных секунд она вздохнула и продолжила:

– Я и раньше видела вещие сны. В ту роковую ночь я увидела во сне вспышку, поглощающую брата и его жену. Я сама не помню, как очутилась на улице. Меня словно кто-то толкал в спину, не давая задуматься. Но потом, после операции, все стало по-другому. Я стала видеть то, что происходит в Пограничной Зоне и даже в Том Мире. Вначале это были какие-то сумбурные, бессвязные сны. Потом Владимир Николаевич научил меня впадать в кратковременный транс при помощи хрустального шара. За несколько мгновений транса я могла увидеть множество вещей. Не все могла понять и объяснить. Тогда Владимир Николаевич научил меня, как систематизировать ощущения при помощи карт. Он называл это «гадание на перекрестье», хотя это не совсем гадание… Впрочем, вам ни к чему… Владимир Николаевич объяснил мне, что при помощи операции он смог многократно увеличить мои паранормальные способности. Я понимала, что это ему нужно. Но не спрашивала зачем.