Книга Древняя книга Агриппы - Михаил Палев

Бломбергис положил череп на стол и обратился к отцу Иоанну, укоризненно качая головой:

– Ну что же вы, Белиссенов! Пора! Попрошу поторопиться, не то вас на сцену затащит охрана, – а это будет выглядеть некрасиво, недостойно величия момента. Прошу, прошу!

Отец Иоанн, еле слышно шептавший слова молитвы, повернулся к Таврову и тихо сказал:

– Простите меня, Валерий Иванович! Я не справился, но я сделал все, что мог. Уповаю на Господа нашего, что в своей милости не оставит всех нас. О том и молю его в свои последние минуты.

Тавров не мог даже обнять его, поскольку сидел скорчившись, обнимая скованными руками ножку кресла. Он лишь кивнул отцу Иоанну в ответ, но сказать ничего не смог: горький комок подступил к горлу. Поражение, полное поражение!

Отец Иоанн поднялся на сцену.

– Вот здесь, посередине ваше место. Прошу открыть декорацию!

Занавес на заднике стены пополз вверх, – и сразу потянуло жутким зловонием, по сравнению с которым запах мусорной свалки показался бы ароматом полевых цветов. Открылось большое изображение задрапированного в красную мантию человека со странным лицом, в котором было что-то зловещее и в то же время притягательное. Тавров никак не мог оторваться от этого лица, вызывающего странное сочетание отчаянного любопытства и животного ужаса. Из этого состояния его вывел голос Бломбергиса, резко выкрикнувший:

– Стас!

– Я готов, хозяин! – отозвался охранник, поднимаясь на сцену.

– Когда я скажу «аминь», стреляй ему в голову, – велел Бломбергис. – Только чтобы потом я не собирал мозги по всей сцене! Мне нужна кровь, бьющая струей, чтобы я мог набрать ее в череп. Ясно?

– Я понял, хозяин. Все будет в лучшем виде! – заверил охранник, передергивая затвор «ТТ».

Бломбергис взглянул на часы и резко посерьезнел.

– Все, больше нет времени на разговоры. Итак, начинаем!

Бломбергис взял в руки череп, повернулся к изображению Люцифера и воскликнул:

– Пусть кровь повергнутого праведника оживит Зло! Прими эту жертву, Владыка, как ключ от этого мира! Аминь!

Отец Иоанн был спокоен, он стоял прямо, глядя на Бломбергиса. А сбоку в двух метрах от него встал Стас, целясь в голову отца Иоанна из пистолета.

В бытность опером Тавров не раз смотрел смерти в глаза, шел с голыми руками на вооруженных отморозков, скрипел зубами от ярости и бессилия, когда на руках умирал друг, смертельно раненный бандитским «пером». Но никогда не посещало его такое сильное ощущение страха и безысходности. Это было невыносимо. Это был первобытный ужас, спрессованный в мгновенья и превратившийся в вечность. И, услышав «аминь», Тавров закрыл глаза. Если бы не наручники, он по-детски заткнул бы уши, чтобы не слышать выстрела.

И выстрел грянул. Зазвенела, катясь по дощатому настилу сцены, гильза.

И упало тело, словно занавес в конце последнего акта. Самого последнего. Как точка в конце Эпохи.

Эпилог

– Вот и все.

Это был голос Стаса. Спокойный и бесстрастный, как скальпель патологоанатома.

Невероятно.

А это кто? Нет, не может быть!

Тавров открыл глаза. На сцене стояли Стас и отец Иоанн, разглядывая то, что лежало на сцене и было скрыто от скорчившегося в кресле Таврова.

– Как просил, хозяин! – иронически произнес Стас. – С кровью!

И посмотрел на отца Иоанна.

– Что? Удивлены?

– У меня нет слов, – признался отец Иоанн. – Но почему?

– Самый большой дурак тот, кто считает себя самым умным, – заметил Стас. – Ишь, Антихрист выискался! Царство Тьмы решил устроить. Да нам и при свете неплохо! Бабла только не хватает. Ну да это дело мы сейчас поправим!

– Но зачем же вы пожертвовали Бломбергису все, что имели? – продолжал недоумевать отец Иоанн.

– О-о! Это был умный ход! – хитро прищурился Стас. – Я, видите ли, занялся бизнесом и «попал» на очень приличную сумму. Моя видавшая виды «шестерка» и двухкомнатная «хрущоба» покрыли бы едва пятую часть долга. А тут еще братва на счетчик поставила. Короче, попал конкретно! Ну я и «подарил» все свое имущество Бломбергису и вступил в эту секту. Ходил в балахоне, круглосуточно бдел в молитвах. Короче, «подсел на религию». А что возьмешь с человека, «съехавшего» на религиозной почве? Проще взять в плен обвязанного динамитом шахида, чем слупить бабки с такого клиента! Да и кто меня здесь достал бы?

– Плата за безопасность, – покачал головой отец Иоанн.

– Точно! – согласился Стас. – Ну а когда я здесь огляделся, то понял: тут либо лохи типа этих растений в зале, либо тупые бараны, из которых охрану набрали. Ну Колян само собой не в счет, он свой пацан! Слышь, Колян? Пора за баблом двигать! Ну будь здоров, святой отец. Жить тебе теперь до ста лет. А мы пойдем сейф тряханем. В нем бабла нам с Коляном на всю жизнь хватит. А вы не рыпайтесь отсюда! Все входы заблокированы. Двери металлические, на окнах решетки, да и те выходят на заводской двор. Когда мы с Коляном окажемся в безопасном месте, то звякнем в службу спасения, и вас освободят. Ясно?

– Вы хоть наручники с людей снимите! – попросил отец Иоанн, но Стас только усмехнулся и направился к выходу вместе со вторым охранником.

– Постойте! – крикнул отец Иоанн. – А где Книга?

Охранники остановились и недоуменно переглянулись.

– А-а, это такая здоровенная, с железными застежками и куском цепи! – догадался Стас. – Так она как раз рядом с сейфом стоит! Потом придешь и возьмешь!

– Нет, это надо сейчас, сейчас сделать! – воскликнул отец Иоанн, делая шаг к Стасу. Тот вскинул пистолет, направив его на отца Иоанна.

– Отдыхай, святой отец, пока пулю в лоб не получил! – посоветовал Стас. – Еще шаг – и кердык, понял? Мне человека убить – что муху прихлопнуть.

И они вышли из зала, заперев дверь снаружи.

Отец Иоанн в отчаянье опустился на пол, обхватив голову руками и повторяя:

– Вы не понимаете, вы не понимаете…

– Может, нам поможете? – подал голос Тавров. Отец Иоанн поднялся с пола, подошел к Таврову и поковырял в замке наручников канцелярской скрепкой. Наручники раскрылись. Аналогичную процедуру он так же быстро проделал и с Сергеем. Тавров встал, с кряхтеньем разминая затекшие члены, и спросил отца Иоанна:

– И где же это вы так лихо научились скрепкой орудовать? В духовной семинарии?

Отец Иоанн ничего не ответил, а бросился к дверям, проверяя, насколько хорошо они заперты. Тавров поднялся на сцену и увидел лежащего навзничь в луже крови Бломбергиса. Очки валялись рядом, бесцветные мертвые глаза пристально смотрели в потолок, а руки продолжали прижимать к груди череп. Несостоявшийся Наместник Ада на Земле умер в шаге от цели.