Книга Главное доказательство - Павел Орлов

– Нет-нет, это, конечно же, не то клише, которое использовали вы, – спешу успокоить я, отрицательно покачав головой. – То было уничтожено в тот же вечер – в этом у меня нет никаких сомнений. Эта резина превосходно горит. Дымит, правда, но сгорает дотла. Но все равно: и здесь вы кое-что не учли. Чтобы сделать точную реплику с такого тонкого рисунка, каким является папиллярный узор, приходится изготовить не одну, а несколько реплик, шаг за шагом приближаясь к оригиналу. И каждый раз приходится что-то поправлять в компьютерном варианте. Знаете, Сорокин действительно мастер высокого класса. Эксперты не смогли отличить подделку. Да это и невозможно, по сути – разве что на идеальных следах… Но, чтобы сделать клише такого класса, повторяю, пришлось сделать не одну, а несколько копий. А когда стало ясно, как убийца проделал фокус с отпечатком, то я сразу занялся фирмами, располагающими необходимым оборудованием. Так и на Виталия вышел – только, как я уже говорил, поздновато. Но в ящике его рабочего стола, в «Балтполиграфсервисе», я кое-что нашел. Да-да, вот этот вот отпечаточек. – Я снова демонстративно помахиваю пластиковым пакетиком. – Он далек от совершенства – видимо, это одна из первых реплик. Но думаю, тем не менее, эксперты без труда докажут, что она сделана с отпечатка пальца Сергея Власова.

Любопытно было наблюдать, как в ходе этого короткого монолога меняется выражение глаз господина Бердника. Постепенно уходит ирония, которая сменяется сначала подозрительностью, а потом и откровенной злостью. Все, я его «раскачал»! Скоро он должен будет что-то предпринять.

– Но и это, представьте, еще не все! Дело в том, что начальник службы безопасности «Балтполиграф-сервиса» – мой хороший знакомый. И он позволил мне покопаться в компьютере Виталия. Нужную картинку я там нашел без особого труда – рисунок с изображением папиллярного узора на винчестере был единственный. Сорокин не стал его удалять. Он ведь не думал, что за этой картинкой стоит какой-то криминал. А может, просто забыл стереть – кто его знает. Но дело даже не в этом. В конце концов, у меня ведь есть сама реплика – так что бог с ним, с файлом. Но вот имя, под которым этот файл сохранен. – Я делаю паузу, которую так и тянет назвать эффектной. – «Бердник». Латинскими буквами, правда, но. какая разница? Так что зря вы думаете, что доказательств против вас нет!

Я умолкаю и, откинувшись с видом победителя на спинку кресла, закуриваю очередную сигарету.

– Хм. Интересно. – хрипло выдавливает из себя Бердник, а затем, кашлянув, неожиданно добавляет: – Вас не затруднит открыть форточку? А то мы тут скоро задохнемся, так и не успев договориться.

Поднявшись с кресла, я делаю пару шагов к расположенному за моей спиной окну и, привстав на цыпочки, поворачиваю щеколду, одновременно толкая створку форточки от себя. В комнату, всколыхнув тяжелые портьеры, врывается поток свежего воздуха – надымили мы действительно от души.

И тут улавливаю позади себя какое-то движение. Даже не улавливаю, нет. Это не физическое, а скорее ментальное. И, еще не осознав толком, в чем дело, вдруг понимаю, что допустил непростительнейшую ошибку, поддавшись на дешевый трюк. «Никогда не оставляйте противника за спиной! – постоянно повторял нам инструктор по рукопашному бою. – Никогда не упускайте его из поля зрения. В единоборстве зачастую все решают доли секунды. И, потеряв соперника, вы теряете эти доли секунды, а значит – теряете все.»

Оборачиваюсь и вновь, как часом ранее, вижу направленное на меня дуло пистолета. Но на сей раз это не зажигалка. Навряд ли есть необходимость наворачивать на зажигалку глушитель.

В американских кинобоевиках – дурных и не очень – практически любой персонаж, перед тем как нажать на спусковой крючок, вдруг ни с того ни с сего пускается в разговоры. Ему непременно нужно выплакаться потенциальной жертве в жилетку, рассказать о своем тяжелом детстве, о том, что он рос без отца, что мама его не любила, что он подглядывал в душе за своей младшей сестрой, украл у соседа уникальную почтовую марку и в результате всего этого вырос нехорошим мальчиком. А еще кошек не любил. Или зайчиков. Словом, как говорят наши клиенты, «напустить пурги». Причем очень вовремя и очень к месту. Тот же «Коммандо» возьмите. Мне лично этот фильм, хоть он и не без дурости, нравится. Смешно, но смотрибельно. Так вот: будь у главного отрицательного персонажа чуть больше мозгов, он бы во время финальной сцены не трепал языком, а просто нажал на курок. И все – не бывать тогда Шварценнеггеру губернатором Калифорнии…

Но это кино. Не знаю, смотрел Константин Михайлович тот же «Коммандо» или нет, но, судя по глазам, медлить он не собирается. А посему и мне медлить как-то не с руки.

Первое, что приходит в голову, – цветы. Моя мама их тоже дома выращивает, и тоже на подоконнике. Собственно говоря, а где же их еще в городской квартире выращивать? Лоджию-то я так застеклить и не сподобился. Кстати, я, кажется, забыл полить мамино любимое денежное дерево. Правда, это у господина Бердника не денежное дерево, а, насколько я могу видеть, замиокулькас, но это и не суть. Важно, что замиокулькас этот – в горшке. Причем, в горшке подходящих размеров. Не слишком большом и не слишком маленьком.

Хватаю растение прямо за ствол и тут же что было силы швыряю в направлении противника. Одновременно, как учили на краткосрочных сборах перед командировкой в Чечню, корпусом резко ухожу влево. Константин Михайлович держит пистолет в правой руке, значит, уходить нужно именно влево, во внешнюю сторону, чтобы стрелок как бы разворачивался корпусом наружу, а не скручивался внутрь. Маленькая хитрость, но очень важная. Разворот, как нам объяснял инструктор, идет чуть медленнее скручивания. Какие-то другие мышцы в этом случае работают. Пусть на сотые доли секунды, но медленнее. А в быстротечной схватке многое решают именно эти маленькие хитрости. И эти сотые доли секунды. Плюс, разумеется, летящий в голову замиокулькас. В горшке.

Раздался хлопок, будто на школьном утреннике кто-то из старшеклассников шутки ради ткнул иголкой в воздушный шарик. Я даже не сразу сообразил, что это выстрел. Успел-таки, мерзавец, нажать на спусковой крючок, перед тем как пригнуться!

Но замиокулькас дело свое сделал: пуля прошла чуть правее и угодила в подоконник. Бердник попытался снова выпрямиться, но в голову ему уже летел следующий горшок, и открыть прицельную стрельбу мой противник не имел никакой возможности. Не обращая внимания на боль в руке – во втором горшке рос какой-то кактус, но у меня просто не было времени выбрать что-то более подходящее, – я в прыжке перелетаю через стол и со всей дури врезаюсь в Константина Михайловича, припечатывая того к стене.

Первой моей заботой – если уместно использовать этот термин в данной ситуации – был пистолет. И в этом плане я снова допустил ошибку. Пистолет является оружием хоть и ближнего боя, но все же боя дистанционного. Непосредственно в схватке нажимать на спусковой крючок довольно опасно. Мало того, что пуля – дура и может полететь совсем не туда, куда ее посылали, так еще и затвор при выстреле так отыграет, что мало не покажется. Палец отрубит – мяукнуть не успеешь.

Но оставлять оружие в руках у противника тоже опасно, и я обеими руками вцепился в его правую руку, сжимавшую пистолет, намереваясь резким движением завернуть ее за спину. И господин Бердник меня немножечко перехитрил. Он не стал особо возражать, а, предоставив на мгновение свою правую в мое полное распоряжение, свободной и оставшейся без контроля левой от души отоварил меня боковым крюком по печени.